Мемуары генерала барона де Марбо

Наши снаряды продолжали падать на город, когда среди ночи Наполеон, оставив артиллерию на попечение своих генералов, решил вернуться в Шенбрунн, где располагался и маршал Ланн. Была светлая лунная ночь, дорога была красива, император, как всегда, пустил лошадь в галоп. Он в первый раз ехал на той прелестной лошади, которую подарил ему король Баварии. Конюший Наполеона граф де Канизи, который должен был опробовать всех лошадей императора, на этот раз, вероятно, пренебрег своими обязанностями, сказав, однако, что лошадь прекрасная. Через несколько шагов лошадь упала, император тоже повалился на землю и лежал без всяких признаков жизни! Мы думали, что он мертв!.. Но он только потерял сознание. Мы поспешили его поднять, и он, несмотря на возражения маршала Ланна, захотел продолжить путь верхом. Он взял другую лошадь и поскакал галопом в Шенбрунн. В просторном дворе этого дворца император выстроил вокруг себя штабных офицеров и свой гвардейский эскадрон — всех свидетелей этого происшествия — и ясно запретил всем говорить о нем. Этот секрет, доверенный двум сотням человек, большей частью простым солдатам, свято сохранялся, так что армия и Европа не узнали, что Наполеон чуть было не погиб! Конюший ожидал сурового выговора, но Наполеон в качестве наказания приказал ему каждый день объезжать баварскую лошадку, и уже на следующий день графу де Канизи не один раз пришлось оказываться на земле, настолько слабые ноги оказались у этого животного. Тогда император пожалел своего конюшего, предписав в будущем лучше осматривать лошадей, которых он ему подводит.

Узнав, что с захватом французскими войсками Патера его отступление находится под угрозой, и видя, что австрийская столица может быть полностью разрушена нашими снарядами и пожаром, эрцгерцог Максимилиан ночью покинул Вену и отошел за большой рукав Дуная по мосту у Шпица, который он потом за собой уничтожил. Именно по этому мосту в 1805 году французская армия перешла Дунай, после того как маршалы Ланн и Мюрат захватили его хитростью, о которой я вам уже рассказывал, повествуя об Аустерлицкой кампании. Уход эрцгерцога Максими-

лиана и его войск оставил Вену без защиты, на растерзание сброда, который тотчас же принялся мародерствовать. Тогда городские власти поспешили выслать к Наполеону уважаемого генерала и архиепископа О’Рейли, а также представителей магистрата и других сановников, чтобы снискать милость и помощь победителя. Тотчас наши полки вошли в крепость, скорее как защитники, а не завоеватели. Народ был сдержан и обезоружен. Городскому ополчению, однако, было оставлено оружие. В 1805 году они знали, как им распорядиться, чтобы поддерживать порядок, и на этот раз тоже оказались достойны оказанного доверия.

Армейский корпус маршала Ланна расположился в Вене и ее пригородах. Его штаб разместился во дворце герцога Альберта Саксен-Тешен-ского, женитьба которого на знаменитой эрцгерцогине Кристине, правительнице австрийских Нидерландов, сделала его самым богатым сановником империи Габсбургов. Этот дворец, расположенный сразу возле городской стены, недалеко от Каринтийских ворот, был действительно великолепен. Князь Мюрат занимал его во время Аустерлицкой кампании. Но маршал вошел в него только один раз на несколько минут, предпочитая жить в небольшом доме в Шенбрунне, где он мог легко общаться с императором.

В Вене мы нашли Сен-Марса и Лагранжа и их парламентерский эскорт. Все имели тяжелые ранения, и маршал перевез Сен-Марса во дворец герцога Альберта.

С самого начала кампании 1809 года англичане делали все возможное, чтобы разжечь вражду к Наполеону среди его союзников и народов 1ёрмании. Сначала произошли волнения в Тироле, который по договору 1805 года перешел от Австрии к Баварии и теперь требовал возвращения к прежнему государю. Баварцам, состоявшим под командованием маршала Лефевра, пришлось выдержать несколько кровавых стычек с тирольскими горцами, предводителем которых был простой трактирщик по имени Хофер. Тирольцы сражались геройски и одержали несколько блестящих побед, но затем были разбиты французской армией, прибывшей из Италии. Их предводитель Хофер был взят в плен и расстрелян.

Пруссия, помнившая позор Иены, но не осмеливавшаяся, несмотря на подстрекательство Англии, открыто выступить против Наполеона, хотела все же помешать его успехам. Она заняла среднюю позицию между миром и войной, осуждаемую всеми цивилизованными народами. Действительно, майор Шилль, выйдя из Берлина среди бела дня во главе своего гусарского полка, прошел по северу Германии, убивая и грабя французов, призывая население к восстанию. Ему удалось собрать отряд в 600 человек, с которым при поддержке английского флота он атаковал крепость Штральзунд, которую защищал храбрый генерал Грасьен. Б одном из уличных боев майор Шилль был убит. Молодых людей из лучших семей Пруссии, сражавшихся вместе с Шиллем, император отдал под суд. Этих несчастных судили как воров и убийц и отправили навечно на каторжные работы в Брест! Прусская нация была оскорблена

таким обращением, но правительство, понимая истинный характер подобных разбойничьих действий, не осмелилось выставлять никаких требований и ограничилось тем, что осудило Шилля и его банду. Но если бы им удалось поднять Германию, они стали бы героями.

Герцог Брауншвейгский, потерявший после Тильзитского мира свои владения, покинул Англию, где он укрывался, и отправился в Лузацию. Там он собрал отряд в 2 тысяч человек и начал партизанскую войну с французами и их союзниками саксонцами. В Вестфалии полковник Дернберг, один из командиров гвардии короля Жерома, поднял несколько уездов и даже пошел на Кассель с намерением похитить самого Жерома, любимцем которого он был еще несколько дней назад!

Несколько прусских офицеров, среди которых был некий Катт, в разных местах страны тоже сформировали отряды, и позже было доказано, что на это они получили молчаливое согласие прусского правительства. Соединение этих групп восставших, которыми командовали люди опытные и предприимчивые, могло иметь самые серьезные последствия и привести к восстанию против нас большой части Германии. Однако после Экмюльского сражения и взятия Вены все эти волнения стихли. Время объединения сил Германии против Наполеона еще не пришло. Понадобилось содействие России, в то время еще нашей союзницы, приславшей нам даже 20-тысячный корпус⁶¹. Эти войска очень слабо действовали в Галиции, что не помешало России при заключении мира потребовать свою долю от разгрома Австрии, которую она потом уже никогда не возвратит.

Но вернемся к венским событиям.

Глава

Остров Шварцткен, оккупация и уход.
– Наведение мостов у острова Лобау. — Сражение между Эсслингом и Асперном

Занимая Вену, Наполеон собрал вокруг этой столицы свои главные силы. Но ситуация сложилась не так удачно, как в 1805 году. Мост у Шпица и все малые мосты, соединявшие между собой несколько речных островов близ Вены, были разрушены, так что император мог достать своего неприятеля и закончить войну, только перейдя через огромный Дунай, левый берег которого защищала армия эрцгерцога Карла. В это весеннее время таяние снегов настолько переполнило Дунай, что он стал огромным, а каждый его рукав превратился в большую реку. Поэтому переправа через него была чрезвычайно трудна. Но посреди Дуная было много островов, некоторые довольно большие, между которыми можно было установить мосты. Император тщательно исследовал берега реки под Веной и за Веной, отметил два места, подходящих для переправы: первое — у острова Шварцлакен, расположенного напротив Нуссдорфа, в полулье вверх по течению от Вены. Второе — на таком же расстоянии от города вниз по течению, напротив деревни Кайзер-Эберсдорф, через большой остров Лобау. Наполеон приказал строить сразу два моста, чтобы использовать тот, который будет готов раньше, и чтобы отвлечь внимание неприятеля. Строительство первого было поручено маршалу Ланну, второго — Массене.

Маршал Ланн приказал генералу Сент-Илеру переправить 500 вольтижеров на остров Шварцлакен, отделенный от левого берега небольшим рукавом и почти касающийся предмостного укрепления Шпица. Этот приказ был выполнен, но вместо того, чтобы сформировать этот отряд из военнослужащих одной части во главе с толковым командиром, генерал Сент-Илер составил его из солдат 72-го и 105-го линейных полков под командованием двух батальонных начальников, что не способствовало эффективному проведению работ. Прибыв на остров, офицеры действовали разрозненно и совершили огромную ошибку, не оставив резерва в большом доме, где высадившиеся могли бы укрыться. Затем они легкомысленно увлеклись беспорядочным преследованием неприятельских пикетов, защищавших этот остров, но те получили значительное подкрепление, прибывшее на судах с левого берега. Наши солдаты стойко отразили первые атаки, выстроившись в каре и отбиваясь штыками. Но у неприятеля было численное превосходство, и половина наших солдат были убиты, остальные ранены и захвачены в плен, прежде чем другие части смогли прийти им на помощь. Император и маршал Ланн прибыли на берег Дуная и стали свидетелями этой катастрофы! Они упрекали в ней генерала Сент-Илера, который, несмотря на весь свой военный опыт, совершил ошибку, послав на остров плохо сформированный отряд, оставив его без защиты, не наладив быстрой и последовательной переброски мощного подкрепления. У Сент-Илера было мало лодок, но он должен был дождаться доставки достаточного их количества, прежде чем начать свои действия. Австрийскими войсками, участвующими в этой операции, командовал французский эмигрант генерал Нордманн, который вскоре был наказан за то, что обратил оружие против своей страны, — в сражении при Ваграме он был убит пушечным ядром.

Император и маршал Ланн в отчаянии, что столько храбрых солдат бесполезно погибло в этом деле, в большом волнении объезжали берег, когда маршал, запутавшись ногами в канате, упал в Дунай! В тот момент рядом с ним был только Наполеон, который быстро зашел в воду по пояс, протянул руку маршалу и начал его вытаскивать, прежде чем мы подоспели на помощь. Это происшествие еще больше испортило им настроение. Стало ясно, что после неудачи, которая нас постигла, не стоит и думать переправляться через остров Шварцлакен, на который неприятель, разгадав наш план, послал несколько тысяч солдат. Оставался единственный пункт переправы через Дунай — Эберсдорф.