Менеджер по покупкам душ (рассказы)

– Сколько? – лаконично спросил Лев.

– Тридцать евро, – не менее лаконично ответил Иван Иудович. – Я патриот, возьму рублями по курсу ЦБ.

Лев раздраженно сунул тысячную купюру в цепкую руку представителя закона, а Иисус Иосифович продолжил прерванную речь.

– Сила добра и гуманности огромна, и вы можете оценить ее! Я излечу ваши души, ваши болезни…

– Чудо соверши, тогда не вмажем, – лениво протянул продавец сантехники. – Мы не менты, мы таких больно умных зарежем – не фиг делать!

– Я могу превратить воду в вино, – упавшим голосом сказал Иисус.

– А в водку можешь? – заинтересованно спросил Иван Иудович и протянул Иисусу бутылку «Аква Минерале».

Иисус мягко коснулся бутылки. Капитан заинтересованно продегустировал напиток и тихо ойкнул «Настоящая!»

– Вот это дело, да! – воскликнул кавказец, патрулирующий рынок. – А то про душу чушь нес! Слушай, я тебе сейчас бочку воды подвезу, а потом куплю под реализацию, да?

– Незаконная торговля спиртными напитками без акцизной марки! – побагровел капитан – Иосифович, твою мать, а ну пройдем в отделение!

Лев безмолвно опустил еще одну купюру в бездонный карман капитана.

– Другое дело, – одобрил жест Матвеева Иван Иудович. – Слышь, Иосифович, а ты «Балтику» в коньяк превратить сможешь?

– Асмодей Адамович, – ошеломленно сказал в мобильный телефон созерцающий второе пришествие Полыхаев. – Сынок Иеговы опять безобразничает! На этот раз на нашей территории…

***

– Ведь сам мне сказал, что понял абсолютную безнадежность этих людишек! – вздохнул сидящий в кабинете Асмодея пожилой мужчина с простым, не выражающим никаких эмоций лицом. – Я его послал учиться на архидемона, а он плюнул и улетел в параллельный астрал, бездельник! И спустя столько лет он хочет снова наступить на одни и те же грабли!

– А вы хотите, чтобы грабли были именно те же, великий Иегова? – подобострастно, но с затаенной насмешкой промурлыкал Асмодей Адамович.

– Его можно только так отучить от бесполезных глупостей! – вплеснул руками Творец. – Именно публичное распятие! Только, ради Люцифера, не перестарайся!

– Я счастлив оказанным мне доверием, – поклонился Асмодей – Значит, после второго распятия вашего многоуважаемого отпрыска я могу считать себя полностью прощенным и передать бразды правления достойному наемнику, в смысле преемнику? Эти россияне до того скучны и предсказуемы в своем бездушии, что я скучаю по моим инкубам…

– Не все сразу, – помрачнел Иегова. – После успешного возвращения своего сына я подумаю.

– Заставить вас подумать – это уже великая заслуга, – преданно сказал Асмодей Адамович, внутренне клокоча от ярости. – Я приступлю к организации возвращения вашего дорогого сыночка сегодня же!

– Я жду результата, Асмодей! – повелительно сказал Иегова, не заметив сарказма Князя инкубата.

– Все ждут результата, – проворчал архидемон, глядя на клубы пара, оставшиеся от растворившегося Творца. – Вопрос лишь в том, кто его дождется первым…

– Асмодей, мне тоже это нужно! – прогремел сверху оглушающий голос. – А значит, нужно и тебе!

– Как скажете, великий Вельзевул – равнодушно сказал Асмодей. – Но кому отдать его после распятия?

– Отдай его папе, – строго сказал голос. – Выделять ему чертей я не собираюсь! Наши инкубы намного интеллигентнее и восприимчивее людей, он может их сбить с пути истинного!

– А этих? – кивнул за окно Асмодей.

– После твоей обработки, – ласково сказал голос. – Я за них спокоен!

***

– Еще, Юра, еще! – раздался страстный стон из спальни московского мэра. – Пожалуйста, еще, мне так хочется!

– Куда тебе столько? – раздался раздраженный голос Юрия Михайловича. – Палашевского рынка с «Гранд-Парком» тебе уже мало? Прибыль с Сокольников мне отдашь! И с МГУ-шных домов тоже!

– Простите, что нарушаю вашу семейную идиллию, – в спальню вошел материализовавшийся из воздуха Офис Полыхаев. – Но у меня к вам неотложное дело.

Елена Батурина взвизгнула и стыдливо прикрыла папки с документацией «Интеко». Лужков побагровел от ярости, но, разглядев ночного визитера, моментально успокоился.

– Леночка, выйди, – кротко попросил он супругу.

– Конечно-конечно, – защебетала Батурина. – Офис Хамович, вы зданием довольны, все в порядке?

– К вам пока претензий нет, – тяжело посмотрел на супругу мэра Полыхаев. Батурина деликатно кивнула и моментально вышла.

– Юра, нам необходимо арестовать и публично казнить человека, – сразу взял быка за рога Офис. – По обвинению в межнациональной розне и терроризме. Форма казни – распятие на кресте. А сама казнь должна происходить в виде национального праздника с всенародным гулянием и звездами вашего шоу-ебизнеса.

– Мне нужна санкция Владимира Владимировича и деньги, – так же прямо и коротко ответил Лужков.

– Денег не дам, – отрубил Офис. – Считай, что я здесь на правах рэкета.

– Неужели у вас в аду нет денег? – скривился Лужков.

– Ты хочешь лично в этом убедиться? – издевательски спросил Полыхаев.

– Взять неоткуда, – мэр понуро опустил свою городскую голову, так и не ставшую государственной.

– Собственных жалко – свояка своего потряси за разноцветные яйца, – сказал Офис. – Я тебя градоначальником в этом сером муравейнике сделал, а ты бюджетных денег жалеешь?

– Насчет свояка – это мысль, у его яиц сейчас поднялось все, – наморщил лоб Юрий Михайлович. – А наш Штирлиц санкцию даст?

– Асмодей его завтра вызовет, – сухо сказал Офис.

– У него завтра и так дел по самую слиску, – сказал Лужков. – И день рождения справляет, и журналистку утром должны замочить, неизвестно, как все повернется…

– Вот и сделаем ему еще один подарок, – развеселился Офис. – Этот человек не какая-то журналистка с двойным гражданством, он, если бы захотел, вашего Штирлица на дыбу одним движением руки отправил.

– А что не отправляет? – заинтересованно спросил мэр.

– Он хочет разбудить в нем порядочность, – шутливо-доверительно сказал Офис. От хохота мэра затряслись стены. Он продолжал громко и безудержно хохотать даже тогда, когда Офис со словами «Готовь всенародный праздник» беззвучно растворился в воздухе.

На следующее утро Владимир Путин сидел в кабинете настоящего хозяина России.

– Это действительно настоящий Христос? – удивленно спросил гарант конституции.

– А вам-то что? – хитро прищурился Асмодей.