Меньшее зло

Счет пошел на секунды.

Идентификатор упал в грязь. Небрежно распахнутый плащ был наглухо застегнут. На лицо опустилась мягкая пластиковая вуаль. А еще через мгновение я развернулся и вышел обратно, двинувшись вдоль череды низких приземистых зданий.

Десять метров, двадцать, тридцать. Поворот. Еще один поворот. Силуэт грузового вездехода. Одинокий фонарь, тщетно старающийся разогнать клубящуюся рядом тьму.

Идти, практически ничего не видя у себя под ногами, было трудно, однако следившим за мной людям приходилось еще сложнее – инфракрасное излучение я отсек, ориентироваться на звуки не получалось, так что наблюдение могло вестись только по стандартному оптическому каналу. Учитывая минимальную освещенность, расстояние, отсутствие доминирующих над ландшафтом возвышенностей и создаваемые каплями дождя помехи, эта задача становилась весьма нетривиальной даже для опытного снайпера.

Поворот. Длинная стена, закрывшая меня от врагов. Короткая перебежка. Череда вышедших из строя и списанных за ненадобностью машин. Мусорные контейнеры. Склад, расположенный всего в нескольких метрах от забора.

Еще раз свернув за угол, я остановился, крутя головой и пытаясь увидеть нужное место.

Обмануть стационарные датчики движения не мог ни дождь, ни плащ. Но за прошедшие с начала войны годы на нашу часть ни разу никто не нападал и командование мало-помалу исключило дорогостоящий ремонт внешнего периметра из списка первостепенных задач. Конструкции продолжали ветшать, оборудование выходило из строя, безопасность снижалась… а вот диверсанты по-прежнему нас игнорировали. Неудивительно, что в конце концов все пришло ко вполне закономерному результату – вместо того, чтобы латать возникающие дыры, Питерс начал увеличивать количество часовых. К счастью, его инициатива никак не сказалась на выполнении боевых задач, чуть-чуть разгрузила бюджет и была тепло встречена столичным руководством.

Прямо сейчас это очень сильно играло мне на руку.

Кое-как рассмотрев поваленную год назад секцию ограды, я приблизился, встал на четвереньки, а затем одним быстрым движением выкатился наружу и бросился к растущим неподалеку деревьям. Всем телом впечатался в проступивший из тьмы ствол, спрятался за ним…

Ближайший часовой наверняка получил сигнал тревоги, однако нарисованное лазерной сеткой изображение должно было полностью соответствовать тому, которое мог оставить забравшийся на территорию части кантр. Или бродячая собака.

К сожалению, более надежного варианта замаскировать свои действия попросту не существовало.

– Пошла отсюда, сволочь, – донесся до меня приглушенный ливнем голос. – Вон!

Луч прожектора осветил участок забора, дернулся из стороны в сторону и погас. А я, проклиная чересчур исполнительного солдата, снова побежал вперед.

Мой изначальный расчет строился на том предположении, что часовой не захочет делать вообще ничего – вокруг базы время от времени появлялись жадные до объедков твари, но все давно привыкли к их существованию и попросту игнорировали мелкие нарушения периметра. Однако скучавший в своей будке человек решил досконально выполнить инструкции, тем самым сведя на нет все мои предыдущие усилия.

В голове очень быстро возникла соответствующая картинка – засевший в скалах наблюдатель видит странную вспышку чуть в стороне от зоны своего внимания, разворачивает винтовку, всматривается в прицел, начинает анализировать ситуацию…

До объявления тревоги оставалось примерно десять минут. За это время нужно было уйти как можно дальше от базы, найти убежище и спрятаться. Вот только где конкретно?

Бежать в сторону Полосы не имело смысла – именно там меня стали бы искать в самую первую очередь. Расположенные к северу холмы выглядели идеальным, но чересчур очевидным убежищем. По большому счету, мне оставалось только одно – идти на юг, в сторону грибных рощ и дороги.

К сожалению, воспроизвести эту нехитрую логическую цепочку смог бы даже ребенок.

Я в очередной раз споткнулся, еле удержал равновесие, после чего замедлил ход. А еще через минуту, приняв окончательное решение, сверился с компасом и повернул к северо-западу.

Идти сквозь кромешный мрак, каждую секунду рискуя наткнуться на камень или упасть в расщелину, было неприятно – чтобы оставаться на ногах, мне приходилось делать очень плавные скользящие шаги, все время балансировать и поддерживать должный уровень концентрации. Разумеется, опыт такого рода прогулок у меня имелся и я не видел ничего страшного в том, чтобы совершить еще один подобный рейд, однако необходимость двигаться с максимально возможной скоростью весьма осложняла задачу.

Спустя несколько минут я все-таки зацепился за какой-то булыжник, упав на колени и расцарапав ладони. А потом сделал это еще раз.

– Черт!

За спиной по-прежнему царило спокойствие – никто не включал сирену, никто не пытался запускать в небо осветительные ракеты, никто не мчался по ночной равнине на вездеходах.

Я чуть-чуть сбавил темп, а еще через полчаса, догадавшись, что погони уже не будет, остановился – из-за отсутствия реакции на мой побег, план снова требовал корректировок.

Спрашивается, какой резон прятаться и терять драгоценное время, если дорога к дому свободна?

– Так…

Хотя в данный момент собственные рассуждения о засевших вокруг базы снайперах казались мне откровенно идиотскими, терять бдительность и забывать о местной службе безопасности все равно было рано. Следовало увеличивать имеющееся преимущество, покидать зону тотального контроля и выходить на Полосу.

– Запад… хорошо.

Началась монотонная гонка, в которой основным моим противником являлось расстояние – пятнадцать километров заполненной дождем темноты. Я считал минуты и шаги, время от времени посматривал на браслет, вспоминал карту…

Сразу после полуночи скорость пришлось сбросить чуть ли не до ноля – согласно моим прикидкам, цепочка заградительных постов находилась совсем рядом. Затем сквозь дождь проступили тусклые огоньки, а последние сомнения исчезли – впереди располагались переброшенные к фронту тыловики.

К сожалению, установленные на армейских вездеходах сканеры вкупе с инфракрасной подсветкой обеспечивали врагам чересчур явное преимущество – добраться до леса незамеченным было крайне сложно.

Скрытность здесь только вредила. Зато самая обычная наглость могла решить все проблемы.

Устроившись в сотне метров от неровной цепочки подсвеченных габаритными огнями вездеходов, я около тридцати минут следил за ними, просчитывая закономерности в передвижениях редких часовых и отрабатывая свой собственный маршрут. А потом, сделав вывод, что общая тревога до сих пор не объявлена и гуляющие вокруг техники люди просто отбывают номер, двинулся вперед.

Расслышав мои шаги, опершийся на борт машины солдат вздрогнул, нервно оглянулся, после чего встал навытяжку и замер. Как на параде.

– Вольно, – разрешил я, останавливаясь рядом с ним. – Лейтенант Фишер, фронтовая разведка. Кто на этом участке главный?

– Капитан Людвиг, господин лейтенант!

– Он здесь?

Часовой замялся, покосился на вездеход, глубоко вздохнул…

– Понятно. Спит?

– Так точно, господин лейтенант.

Я поморщился, сделал вид, что обдумываю его слова, а затем предложил:

– Мне нужно пройти через ваш сектор. Если ты можешь это устроить, будить капитана не обязательно. Только думай быстрее, у меня срочный рейд.