Мера Наказания

– Твари долбанные, суки позорные, козлы конченые, - перечисляет.

– Тоже не успел что ли?
– не понимает Венька.

– Успел. Только говорят мне: "Уважаемый, а не пошли бы Вы на хер".

– В смысле?
– снова не понимает Венька.

– Во всех.

– Ваш, говорят паспорт. Пожалуйста. Справку с последнего места работы и документ об образовании. А я им, что нет такой справки. Давно это было. Уже больше семи лет не работаю. А где же были, спрашивают. В местах не столь отдаленных. А они и рты пооткрывали. Еще, говорят, тогда справку с места жительства из ЖЭУ о проживании. Какую, на хер, справку, говорю, выписан в период отбытия наказания. Вот и поговорили. Обрадовались, говорят, Вы не наш клиент, на учет в службу занятости граждане становятся по месту жительства, а у Вас нет места жительства. Пипец полный!

– Да уж, - соглашается Венька.

– Чей тогда я клиент? Может ты объяснишь?
– Гога серьезен и смотрит на Веньку, словно действительно Венька может это ему объяснить, объяснить, что же все-таки изменилось за эти семь лет и два месяца, - есть человек, а вроде, как и нет человека.

– А как же с ментами?
– пугается Венька, - они же обязали.

– Хер им, - злится Гога и, словно вспомнив свою роль перед Венькой, вновь расправляет свои плечи, - скажу, что ходил, на хер послали. Пусть сами, если что, запросы делают.

В супермаркете покупают две бутылки водки, хлеб, батон вареной колбасы и сигареты, да по бутылке пива на дорожку. Остается сто пятьдесят. Уже вечер и пахнет будущим летом. Идти десять километров лень. "Да и Гоге тяжело", - думает Венька и находит решение, все-таки это его деньги, пусть и стыренные у матери.

– Айда на такси до Тоньки?
– предлагает он Гоге и тянет его на центральную площадь города. Там стоянка такси.

– На такси?
– переспрашивает Гога, словно впервые слышит незнакомое ему слово.

– Да, да, на такси.

И вот уже они там. Садятся вальяжно, заказывают, словно богатые клиенты с деньгами, набитыми в карманах. "Шеф, короче, в натуре, туда, да, махом, почем, сотка за город до десяти км? Херня-война, там как раз 9 километров 999 метров". Выезжают из центра, сидят на заднем сиденье и пьют пиво. На повороте вдруг Гога что-то замечает и меняется в лице. Бледнеет и начинает трястись. "Сука", - шепчет. Замечает и Венька, еще не понимая, что заметили они одного и того же человека. В черном кроссовере, у которого незатонированы стекла.

– Шеф, давай-ка за этим черным джипом!
– командует внезапно Гога.

– Каким джипом?
– не понимает водитель.

– Черным блядь, вот же перед тобой!
– ругается Гога.

– Так это не джип, - поясняет водитель и поворачивает за японским кроссовером.

– Да хер то с ним, едь за ним, - шипит Гога.

– Мы так не договаривались, - напоминает таксист.

– Доплатим, - обещают. Кружат по городу минут десять. Останавливаются вслед за черным в жилом секторе. Возле девятиэтажки с табличкой: "Советская, 10". Сидят-смотрят. Из иномарки выходит начинающий лысеть мужчина, ближе к пятидесяти. За ним девочка, еще школьница. Открывают багажник, забирают пакеты. О чем-то весело разговаривают, смеются. Мужчина наклоняется и целует девочку в макушку. Она в ответ смотрит на него любящими глазами. Они похожи, очевидно, отец и дочь. Подходят к домофону. Набирают номер и исчезают за металлической дверью.

– Всю жизнь наперекосяк из-за него, - шипит Гога, - всю жизнь, падла.

Веньке кажется, что Гога сейчас расплачется. Это совсем не тот Гога.

– Ты его знаешь?
– спрашивает он Гогу.

– Знаю, - подтверждает Гога.

– И я тоже, - сообщает ему Венька.

– Да ну на хер? - удивляется Гога.

– Знаю, - подтверждает. Вот только не понимает, зачем они ехали за ним. Что такое вдруг их охватило одновременно.

– А что мы за ним поехали-то?
– спрашивает старшего товарища.

– Не знаю, - не знает и Гога, но поясняет: - вспомнил просто, сначала думал, что показалось, а потом что-то перемкнуло, хотел убедиться.

– Вы это, на полтос уже накатали, едем или стоим?
– вмешивается в разговор водитель.

Оказался козлом. За город на пять километров. А дальше везти отказался, узнав, что у них только 170 рублей. Мелькнуло у Веньке в голове отбуцкать таксиста за это, но, вспомнив предстоящее себе и Гогин учет, от такой мысли отказался, ограничившись длительной нецензурной бранью. До Тоньки добрались, уже стемнело. Гога задыхался и кашлял. Тонька была зла и ругалась. Ее в очередной раз за предыдущие прогулы выгнали с работы. Но, увидев пакеты с водкой и колбасой, подобрела, и даже поцеловала их в щеку. Гога от поцелуя отстранился, словно прокаженный. Потом что? Потом пили-ели, разговаривали.

– Ненавижу, это ведь он меня посадил, убил бы, - слышит Венька захмелевшего Гогу и тоже вспоминает, что хотел все рассказать.

– Так это он тебя судил?
– спрашивает у Гоги.

– Да, вся жизнь из-за него наперекосяк, семь лет и два месяца, - подтверждает Гога, - я ему все как есть, как было на духу. Адвокат соловьем заливался, а он чушкаря-прокурора послушал, не поверил. По полной впаял. Нет доказательств Вашей невиновности, говорит. А какие доказательства? Мое честное слово о том, как было, разве не доказательства?

– Наивный, - смеется Тонька, - разве сейчас верят честным словам?

– Ты знаешь, он же ведь тоже меня судил на условняк, - рассказывает Венька, - поэтому я его тоже сразу узнал. Строгий дядька.

– Да ну на хер?
– удивляется Гога, - вот те раз. Мир тесен. Или у нас в городе только один судья?

– Не один, их там штук десять, - вспоминает городской Дворец правосудия Венька. По телу бегут мурашки. А он - вслед за ними. Пытается догнать, - у меня, кстати, послезавтра тоже суд.

– Точняк!
– спохватывается Гога. Он взбудоражен. От выпитого алкоголя или от неожиданной встречи, или от своих воспоминаний, - ты что-то говорил уже об этом.

– Да, я же под условным сроком за кражу по пьяни ходил. Как раз тот, что и тебя, меня осудил. Не поверишь, месяц условного из двух лет остался. А тут мы с корешем одним забухали. Случайно как-то все получилось. Встретились случайно, как с тобой несколько дней назад. Раньше вместе на пилораме работали. Он старше, как ты. В Чечне воевал. Я и не знал, что у него крышу после этого рвет. Короче, под утро водка у нас кончилась. Ну а нам мало. А у него идея, вспомнил, что тетка в пригороде самогоном торгует. А до нее километров пятнадцать. Херня, говорит, прокатимся до тетки с ветерком. А я дурак пьяный за ним, как хвостик. И про условняк свой забыл. Там возле дома его стоянка была. Жигули какие-то задрипанные. Он стекло разбил, дверцу открыл. Что-то там пошаманил, повозился. А я рядом стою на шухере как бы. Завел он мотор, ну и поехали. А потом не помню...

Что было потом, Венька действительно не помнит. Да, песни орали, что-то про войну пел Артем. А еще Артему моджахеды вокруг мерещились. Когда шли к стоянке, урну по пути запинал, думал, что это боевик с РПГ на них целится. Это Венька помнит, как и то, что рассказывал ему Артем, как дважды горел в своем БМП и один из всего экипажа спасался. Вот только очнулся потом Венька в машине всей покореженной. Кто-то вытаскивал его. А вокруг одни мигалки, яркие такие, словно инопланетяне прилетели. Только это вовсе не инопланетяне были. Скорая и менты. Потом выяснилось, что в столб Артем въехал. Он на глухняк. А ему, Веньке, повезло. Только сотрясение мозга. Отчего и сознание потерял. Вот так на ровном месте и нарисовалась очередная. Пункт "а" части второй статьи 166 УК РФ. Угон группой лиц по предварительному сговору. До семи лет лишения свободы.