Мерцание золотых огней

– Спасибо, - смущенно улыбнулась Юля.

Боль пульсировала в раненой ноге, и казалось, что сердце из груди переместилось в рану и стучало там. Диван был мягким, одеяло - толстым, теплым, простыни - чистыми, хрустящими, фла нелевая рубашка показалась даже удобнее ночнушки. Ее, тщательно выглаженную и аккуратно свернутую, он принес из другой комнаты. Юля надела в ванной, посмотрела на себя в зеркало и вдруг захо телось выскочить в таком виде, сказать ему: смотри! Она идет мне, правда? Рубашка лишь чуть-чуть прикрывала её смуглые ноги. Даже самой приятно было смотреть на себя - такую. Но ему пока зывать это не стоило. Еще не так поймет, станет приставать...

Врач. Мужчина, а такой чистюля, прямо удивительно. Сам раздел её, все сделал, и ей даже стыдно не было, что стоит го лая перед молодым, симпатичным мужчиной с каштановыми волосами и карими глазами. Даже приятно было чувствовать прикосновения его теплых, умелых рук. Интересно, а со своей подругой он такой же умелый и ласковый? Сам раздел её, сам одел... то есть, ре шил, что ей надеть, и ничего больше не случилось. Другой бы по валил её на диван, да и все. Или тут же засунул свои грабли ей между ног, всегда так было... Или стал бы отпускать мерзкие шу точки. А этот Вадим Павлович даже внимания поначалу не обращал, хотя его руки были приятны ей. А потом все же не вытерпел. Уви дел вдруг её, такие смешные, изумленные глаза были у него! И поцеловал в коленку. Неожиданный поцелуй вызвал сладостную дрожь во всем теле. И это напугало её, насторожило - не его по целуй, а то, что он был таким приятным...

Она лежала под одеялом, ждала. Мужчины, оказываясь рядом с ней в переполненном ростовском троллейбусе, пытались потеснее прижаться к её телу. А уж если мужчина оказывался наедине с нею, нужно было просто убегать поскорее, это она прекрасно зна ла. А тут - они вдвоем в квартире и больше никого... Неужели не придет?

Юля решила, что вначале попробует прогнать его, а потом, если он окажется настойчивым, разрешит лечь рядом. В такой чис той, мягкой постели, с чистым, симпатичным мужчиной, у которого ловкие, теплые, приятные руки, может быть ей и понравится... Не станут донимать голоса из прошлого, вызывая горечь во рту, отв ращение и боль в животе? Но если он не будет настаивать, она просто разрешит ещё раз поцеловать её коленку. А потом уснет, чувствуя приятную дрожь во всем теле.

Прошел час, за стеной, в его комнате, смолкла музыка. Неу жели уснул? Юля осторожно перевернулась на правый бок, с огор чением вздохнула. Сладостно щемила коленка, как раз там, где он поцеловал...

И вдруг ей захотелось встать и уйти. Разбудить его, чтоб не думал, будто она потихоньку убегает, как воровка, растолкать и сказать: мне у тебя не нравится, я ухожу! А ты оставайся и слушай свою дурацкую музыку! И спи, сколько влезет.

Чужое, это все чужое. Красивая квартира, дорогая мебель, телевизор, который, небось, бешеных денег стоит, книги, пузыр чатые шторы, мягкий диван, чистая постель... Чужое, чужое! И мужчина с теплыми, ласковыми руками - чужой! У него есть своя женщина, наверное - расфуфыренная, разодетая... Ну и пусть! Ей чужое не нужно.

Дурак несчастный! Зачем поцеловал её коленку? Подумаешь, какой благородный выискался! Прямо - дальше некуда!

Завтра она уйдет от него и больше даже вспоминать не ста нет! Никогда. Уйдет...

Куда?

При одной мысли, что придется возвращаться в квартиру Кол готина, заныло сердце. В это грязь, к этой мрази... Колготин злой, как цепная собака, в квартире, наверное, и жрать нечего, последние деньги спустил на водку. Он всегда так: позлится, а потом за водкой бежит, нервы успокаивает... Дрянь! Работал бы слесарем в "Металлоремонте", возился бы с замками, в которых он большой специалист, можно было бы хоть понять: трудится чело век, пусть не все у него получается, да ведь время такое. Он захотел разбогатеть, на Канары ему надо! С проститутками свя зался... И все. Как человек бросает привычное дело, ради то го, чтобы легко и быстро разбогатеть - пиши пропало. Да что рассуждать об этом! Хочешь - не хочешь, а придется возвращаться к Колготину...

Больше ведь и некуда ей идти...

И в Ростов нельзя возвращаться. Юля вспомнила, как месяц назад позвонила Маше. Никто не подошел к телефону, тогда она позвонила в ресторан Ашоту.

– Юля!
– удивился он.
– Ты откуда звонишь?

– Из Армавира, - соврала она. Правду же нельзя было гово рить.
– Как у тебя дела идут, Ашотик? Ресторан процветает?

– Да, из Армавира, я знаю, - печально сказал он.
– А дела идут - так себе. Я очень скучаю по тебе, Юля. В баре другая де вушка работает, я все время злюсь на нее. Все делает неправиль но, плохо, не так, как надо! А может, понимаешь, и так, но я все равно злюсь. Потому что она - не Юля. Что ты делаешь в Ар мавире?

– Живу у деда с бабкой.

– Пожалуйста, будь осторожна. Тебя и там они могут искать. Знают, что в Армавире, понимаешь.

– А я как раз хотела спросить, скоро ли мне вернуться мож но? Возьмешь ли ты меня снова в барменши?

– Я тебя куда хочешь возьму, но возвращаться нельзя. Аркан совсем бешеный, в больнице долго лежал, импотентом стал. Кля нется, что найдет тебя. Вся его банда ищет, понимаешь. Ко мне приходят, спрашивают. Я говорю - ничего не знаю. Хочешь, я к тебе приеду, Юля? Денег привезу, сколько надо. Что хочешь, при везу, только разреши увидеть тебя.

– Я тоже скучаю без тебя, Ашот, - сказала Юля, и это было правдой. Но давай пока подождем. Я тебе позвоню потом.

– Скоты самые настоящие! Если тебя даже довели до такого, что кипятком ошпарила, я даже не знаю, что для этого нужно сде лать. Юля, ты не забывай меня. Ашот ничего не мог сделать для тебя, это плохо, понимаешь. Но Ашот обязательно исправится и поможет тебе. Только скажи.

– Обязательно, спасибо, Ашот. А как там Маша?

– Маша... Маша не работает у нас...
– голос Ашота стал сов сем грустным.

– Ушла? И куда же?

– Ушла, совсем ушла от нас... Убили Машу, Юля.

Она тогда в ужасе бросила трубку, даже не попрощалась с Ашотом. И целый день бродила по огромному, тесному городу, мыс ленно повторяя: "Прости меня, подружка... Прости, Машуня... Прости, прости..."

Юля вздохнула, осторожно легла на спину. Он так и не при шел, этот Вадим. Конечно, зачем ему нужна бездомная замарашка? Ну ничего! Она ещё добьется своего, станет такой, что когда-ни будь он увидит её и локти станет кусать! Да только - поздно бу дет!

А она вернется завтра к Колготину. Этот дурак надоел ей уже - дальше некуда. Если избавиться от него, можно и квартиру в порядок привести, и спокойно заниматься поисками матери. Но как это сделать? Помощи ждать не от кого...

Не от кого?!

"Если трудно будет - только скажи... Где бы я ни был, чем бы ни занимался, сделаю все для тебя..."

Саня! Кажется ты именно там, где нужно, в Москве. И зани маешься очень нужным делом, милиционер!

"Звони родителям, они скажут мой адрес..."

Где-то в записной книжке есть ростовский телефон родителей Сани, нужно только позвонить!

И - как будто камень с души свалился.

И придавил Колготина!

20

Юля открыла дверь своим ключом, вошла в квартиру и брезг ливо поморщилась. Вонь стояла такая, что аж дыхание перехвати ло. Юля поставила сумку с продуктами в прихожей, вошла в комна ту. Колготин храпел на кровати под грязным одеялом, а рядом с кроватью стояла пустая водочная бутылка. Все было так, как она и предполагала.