Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
— Ничего, что ты так надолго оставил Марлену, она, наверное, переживает, — попыталась заполнить молчание Аврора, но на беду выбрала не ту тему.
— Ты уже хочешь от меня избавиться? — в голосе слышалась не то насмешка, не то угроза. Том скинул её ноги с колен и облокотился на лавку, хмуро уставившись вдаль. В такой ситуации он мог бы уйти, но почему-то остался, продолжая копаться в своих мыслях. — Неужели тебе мое общество стало неприятным?
— Я вовсе не это хотела сказать, — у неё уже не осталось сил подбирать слова, оттого фраза прозвучала слишком безразлично. — Послушай, Том, я не знаю, какой мозгоклещ сейчас ест твой мозг, но пожалуйста, объясни, зачем ты меня сюда привёл? — вопрос, конечно же, был риторическим и подразумевал под собой другое; Аврора скрестила руки на груди в ожидании ответа.
— Наверное, мне так захотелось, — без промедлений
Но ответ был как на ладони, он не мог признаться самому себе, что она ему нравится. Несмотря на попытку принять грозный вид, гордо развалившись на лавочке и закинув руки на спинку, всегда умный и рассудительный Том выглядел растерянно. Аврора неожиданно прильнула к нему и уложила голову на плечо, он вздрогнул, но не отстранился. Ещё никогда он не испытывал такого сильного чувства неловкости, да еще и перед кем, перед ней! Не зная, что делать, Том неуверенно, аккуратно спустил правую руку на её плечо, по очереди сомкнул на нём пальцы и прислонил щеку к её макушке. Он закрыл глаза и постарался сосредоточиться: это было странно, даже дико, ощущать не раздражение, а наоборот непреодолимое желание прижать Аврору ещё ближе, она, казалось, чувствовала себя несколько увереннее и уже без стеснений обвила его вокруг талии.
— Ну, ты ещё залезь на меня, — пробормотал Том, не отлепляясь щекой от её волос, и только крепче обнял. По телу пробежала мелкая дрожь, не вызвавшая негативных чувств, наоборот, какое-то невероятное предвкушение. Так бывало, когда перед ним оказывался какой-то древний артефакт или умопомрачительно интересный фолиант, так было, когда он впервые узнал о крестражах. Но подобные ощущения на этот раз вызывала Аврора. — Когда ты возвращаешься в Кёльн?
— Через пару недель, нужно ещё успеть подготовить документы на второй курс, — отрапортовала она. Разговор не клеился, звучали глупые вопросы и такие же пустые ответы, но за раскидистыми вишнями, полными гроздей ещё не упавших спелых алых ягод, незамеченной маячила фигура молодого человека с двумя бокалами шампанского в руках. — Домой, наверное, уже пора, дедушка будет переживать.
— Аберфорту, помнится, плевать, во сколько ты уходишь и приходишь.
— Том! — возмутилась Аврора. — Ему не плевать, ты плохо его знаешь, он просто не умеет проявлять чувства, как дедушка Альбус, — при упоминании этого имени Том поёжился, — он переживает, но держит всё в себе.
— Тебе виднее, твои родственнички, — саркастичная фраза заставила Аврору отстраниться от него. Во взгляде читался укор и негодование, хотя чего она ожидала, зная Тома, которому отказали в должности преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Теперь все Дамблдоры вызывали в нём определенный негатив. Сам Том глядел на неё, не понимая, чего такого он сказал.
— Какой же ты всё-таки вредный, умеешь испортить приятный вечер.
— Ты чего взбеленилась? Что из моих слов могло тебя задеть на этот раз? Я не имел в виду ничего плохого, Аврора, — неожиданно оправдался он. — Ты постоянно ищешь в моей речи издёвки, сама себя накручиваешь.
— Ты себя сам так поставил! Вечно с тобой ожидаешь подвоха…
И вот они снова цапаются на пустом месте, как кошка с собакой, которые, как бы не старались, не могут найти общий язык. В таких случаях говорят: молчание — золото.
— Чёрт, заткнись! — после особенно неприятного комментария резко попросил Том, схватив Аврору за запястья; он навис над ней коршуном, тёмные глаза превратились в узкие щелочки. — Можешь просто помолчать, когда от тебя требуется, что ты вечно на пустом месте!.. Мерлин, как же с тобой трудно!
— Это с тобой трудно найти общий язык, вечно на меня крич… — но его ладонь закрыла ей рот, из которого продолжал доноситься невнятный бубнеж.
Лицо Тома оказалось так близко к её лицу, что глаза Авроры беспомощно расширились, будто она готовилась, что сейчас огромный серый волк сожрет её и не подавится. Он зашипел, и в этом шипении едва различались понятные слова, то были какие-то звуки:
— Пож-ж-ж-жалуйста, помол-ч-ч-чи, хоть с-с-с-с-секундоч-ч-ч-ку.
Аврора так и замерла на месте, глядя на него, их носы уже практически соприкасались — так близко он находился. Убедившись, что она молчит, Том медленно убрал ладонь.
— Ты можешь прекратить шипеть на меня как скунс? — испуганно, но с нажимом пролепетала она. — Совсем ку-ку, да?
— Скунс? — и тут он вспомнил эпизод из библиотеки, когда она обвинила его в отчислении Хагрида из Хогвартса и нелепо пошутила про мерзкое вонючее животное. Почему каждый раз раздражаясь из-за неё, Том едва
ли не переходит на Парселтанг? Вынырнув из своих мыслей он вдруг вспомнил, как близко находится лицо этой взбалмошной девчонки. От неё пахло какими-то травами и цветами, наверное, специальными средствами для волос и кожи, в серых глазах даже в неярком свете фонаря можно было различить прожилки потемнее, холодным узором окружающие зрачки. — Скунс, скажешь тоже, — он неожиданно улыбнулся, а в тёмных глазах появились смешинки. — Фантазии тебе не занимать, Аврора, — злиться на такую ерунду было бы верхом неблагоразумия, да и Тому самому пора бы уже научиться не записывать эти незатейливые милые глупости на личный счёт. — Глупая, какая же ты глупая, — он ласково заключил её лицо в ладони.— Сам дурак! — насупившись, пробубнила она, переведя взгляд куда-то вбок; выдерживать визуальный контакт больше не удавалось, щечки предательски покраснели, а голосовые связки отказались воспроизводить слова.
Том сам поцеловал её и вдруг ощутил, что именно этого он хотел так долго, не понимая причины своих беспокойств. За этот вечер его уже сложно было чем-то удивить, и он воспринял этот поцелуй за данность, ведь так и должно быть на самом деле. Ах, какие у неё мягкие и податливые губы, совершенно не такие, как у Джеки, которая никогда не перенимала инициативу на себя. Аврора оказалась весьма напористой и, в то же время, покладистой, нежной. Отчего-то начала кружиться голова, и появилось странное натянутое ощущение внутри, будто струна, которая вот-вот лопнет, но подобное чувство обещало быть бесконечным, сколько бы оно не продолжалось. Аврора беззастенчиво зарыла пальцы в его волосы и прижалась к нему всем телом, всё теснее и теснее, будто старалась соединиться с ним. Для неё этот поцелуй был откровением, вложенные в него чувства оказались неподдельными, искренними, словно она так давно ждала его. Судорожные вздохи в мимолетных перерывах между касаниями губ — Аврора сошла с ума, они обезумели вместе. Её руки блуждали по его плечам, спине, в порывах яростно сминая ткань рубашки, и невозможно было насытиться вдоволь овладевшим ими чувством — беспокойным, смятенным, интимным. Том уже ничего не соображал, когда ловкие пальчики без труда сильнее ослабили галстук и стали расстегивать ряд пуговиц от воротника вниз.
— Что ты делаешь? — он перехватил её руку, и Аврора словно очнулась от какого-то транса, её глаза были затуманены; он и сам тяжело дышал, наблюдая за её уже более осмысленным взглядом, наполняющимся испугом от собственных действий.
Пришлось снова перехватить её руку, Том прислонил свой лоб к её лбу, он тяжело дышал, практически задыхался, цепляя пальцами другой руки локон, выбившийся из её причёски. Он едва смог сам остановиться, ещё немного и всё могло принять слишком личный оборот для такого места. Желание переполняло его, испепеляло и заставляло сотрясаться, а легкий прохладный ветер ночи, внезапно появившийся в огороженном вишнями уголочке, обжигал кожу лица.
— Не здесь, пойдём отсюда, — шепотом произнёс Том, коснувшись губами её щеки; Аврора не сразу поняла, что он имеет в виду, но когда на неё снизошло озарение, немедленно отстранилась, укрыв грудь руками. Она и не заметила, что левый короткий рукав платья сполз вниз, и в панике натянула его обратно, так, что послышался хруст ткани.
— Что… — вымолвила она, но застыла, переведя взгляд куда-то за спину Тома.
Там, изваянием, с непривычно холодным непроницаемым лицом стоял Абрахас, в его руке между пальцами свободно разместились два бокала с шампанским — один полупустой. Глаза напоминали отцовские — только лорд Луи Малфой имел привычку выглядеть устрашающе, однако не Абрахас, только не он! Разве он когда-нибудь так смотрел на Аврору, даже не осуждающе… скорее, разочарованно.
— Я вам не помешал?
Том вздрогнул, он сразу же узнал голос и обернулся к его обладателю, наигранно закатив глаза.
— Вообще-то, помешал, — на лице его не было усмешки, но она так и рвалась наружу.
Абрахас смерил его уничтожающим взглядом, такими одаривают заклятых врагов, но здесь, вероятно, была попытка унизить, ведь Том еще и сидел на лавочке, глядя в ответ снизу вверх. Завершив визуальный ритуал, Абрахас будто бы забыл о присутствии Риддла.
— Пойдём, Аврора, — и дёрнул её за руку, поднимая со скамьи, не заметив её необутости. Босоножки валялись под лавкой, и она едва успела их подобрать, чуть не запнувшись о длинный подол своего платья. Двинуться в путь вслед за Абрахасом ей помешал Том, он успел схватить её за руку и потянуть на себя, обувь с глухим звуком вновь упала на гравийную дорожку. Аврору тянули в разные стороны.