Мертвая зыбь (др. перевод)

А теперь она неподвижно сидела на краю кровати, уставившись в какую-то неизвестную точку в пространстве.

– И это все… так и было? – спросила она после долгого молчания. – Именно так, как ты рассказал? Ты уверен?

Герлоф медленно кивнул:

– Уверен.

– Почему ты так уверен? Откуда эта уверенность?

– Юнгер кое-что сказал… был уверен, что я замерзну, и болтал все подряд. Ждал, когда я кончусь… И он обмолвился: дело, мол, не только в том, чтобы выманить деньги и владения у Веры Кант. Он сказал – да, конечно, земля, деньги… но и месть. Но… какая месть? За что? И кто хочет отомстить? Я лежал здесь и размышлял… знаешь, только у одного-единственного человека были причины мстить Нильсу Канту.

– Нет, – только и вымолвила Юлия.

– Зачем вообще было привозить сюда Нильса Канта? – продолжал шелестеть Герлоф. – Юнгеру-то вовсе ни к чему. Для него Нильс был куда полезнее в Америке… Никакой опасности, и можно спокойно продолжать доить Веру Кант. Немецкие трофеи – мелочь в сравнении с тем, что он получал от Веры. – Он перевел дыхание и помолчал. – Но некто очень хотел выманить сюда Нильса, дать ему вернуться домой, вернее… почти вернуться – и казнить.

– Нет, – повторила Юлия, но уже без прежней уверенности.

– И этот некто помог Мартину Мальму и Гуннару Юнгеру привезти сюда гроб… мало того, этот некто присутствовал при вскрытии гроба и удостоверил – да, в гробу Нильс Кант, и никто иной. Молодой, подающий надежды, честный полицейский…

Герлоф с трудом повернул голову и замолчал.

Юлия проследила его взгляд.

В дверях стоял Леннарт.

– Как я и думал, – сказал он. – Шеф звонил… с расследованием в Марнесе они закончили, так что я могу…

Он посмотрел на них.

– Что вы на меня так смотрите? Что-нибудь случилось?

– Мы говорили… про сандалик, Леннарт, – сказал Герлоф. – Сандалик Йенса.

– Сандалик?

– Тот, что ты у меня взял… если помнишь. Пришел какой-нибудь ответ из этой твоей центральной лаборатории? Нашли что-нибудь? Какие-нибудь следы?

– Нет, – сказал Леннарт после небольшой паузы. – Ничего не нашли. Никаких следов.

– Но вы его туда послали? – спросила Юлия, не отводя от Леннарта глаз.

– Послал? – повторил вопрос Герлоф. – Может, они его не получили? Можно послать запрос…

– Не знаю… может, и не получили.

Леннарт смотрел только на Герлофа.

В его взгляде не было ни злости, ни раздражения – вообще никаких чувств. Он заметно побледнел, встал за стулом и положил руки на спинку.

– Я хочу спросить одну вещь, Леннарт… – сказал Герлоф. – Когда ты впервые повстречался с Гуннаром Юнгером? Или как там его – Юханссоном?

– Не помню… – Леннарт внимательно рассматривал свои руки.

– Совсем не помнишь?

– Наверное, году в шестьдесят первом или шестьдесят втором, – тихо, без выражения сказал Леннарт. – Я тогда только начинал в Марнесе. У него взломали ресторан в Лонгвике, и я поехал составить протокол и оформить заявление. Разговорились…

– О Нильсе Канте?

Леннарт кивнул. За все время он ни разу не глянул на Юлию.

– И о Нильсе Канте в том числе. Юнгер знал… выведал каким-то образом, что я сын убитого Кантом уполномоченного. Через несколько недель он позвонил, попросил приехать… спросил, хочу ли я найти Канта и выманить его сюда, чтобы отомстить за отца… Говорит – тебя интересует такой расклад?

Леннарт замолчал.

– И что ты ответил? – прошептал Герлоф.

– Да. Я сказал – да. Интересует. Я помогу ему, он поможет мне. Это было как бы… деловое соглашение.

Герлоф прикрыл глаза и откинул голову на подушку.

– И вся эта история закончилась несколько дней назад? В марнесском отделе полиции? Ты испугался, что он начнет говорить… И кто, собственно, стрелял, Леннарт? Кто держал пистолет… тот, из которого был застрелен Гуннар Юнгер?

Леннарт по-прежнему изучал свои руки.

– Какое это теперь имеет значение? – еле слышно произнес он.

– Деловое соглашение… – тихо сказала Юлия и посмотрела в окно.

Над городом сгущались сумерки.

Она думала о Мартине Мальме и его океанском сухогрузе.

О Гуннаре Юнгере, ограбившем Веру Кант.

И о Леннарте Хенрикссоне. Леннарт, в которого она влюбилась… или думала, что влюбилась… Леннарт Хенрикссон… он все же отомстил Нильсу Канту за отца.

И за все это заплатил жизнью ее сын.

– Я же говорю – деловое соглашение, – пробормотал Леннарт. – Я помогаю кое в чем Мальму и Юнгеру, они помогают мне.

– Значит, в тот день… вы встретились в тумане? В альваре?

– Гуннар утром позвонил мне и рассказал, что они будут ждать меня у памятного кургана. Но я немного задержался, а когда наконец приехал, там уже все пошло наперекосяк. Мартин валялся на земле, весь в крови – Нильс почуял недоброе и саданул его лопатой по лбу. Между прочим, первое кровоизлияние в мозг у него произошло буквально через несколько дней.

– А Йенс? – тихо спросила Юлия.

– Несчастный случай. Я его не видел… – хрипло сказал Леннарт, не глядя на нее. – Уже Нильс Кант был мертв, и только тогда… только тогда я увидел тельце под машиной. Когда я сбил Канта, он стоял с ним рядом… но я его не видел.

Он замолчал. Тягостное молчание продолжалось минуты две.

– И где вы его похоронили? – спросил Герлоф.

– На кладбище. В могиле Канта… – Леннарт говорил, как человек, которому против воли мерещатся детали кошмарного сна. – Мы в темноте погрузили тела Канта… и мальчика в машину. Повесили колокольчик на калитку кладбища – на тот случай, если кому-то вздумается прийти. Сняли дерн и стали копать… Землю выбрасывали на брезент… Копали и копали – всю ночь. Мальм, Юнгер и я. Это было так жутко… – Голос его внезапно дрогнул.

Юлия зажмурилась.

У каменной ограды, подумала она. Йенса похоронили у каменной ограды марнесского кладбища. И убил его человек, сжигаемый ненавистью… задыхающийся от ненависти – именно так сказал тогда предсказатель Ламберт Нильссон.

Она набрала в легкие воздуха.

– Но еще до того, как вы его похоронили… – сказала Юлия с закрытыми глазами, – еще до того… вы приехали в Стенвик и приняли участие в поисках. Мало того – вы руководили поисками убитого вами мальчика… моего сына. Но вы не искали… вы рыскали по альвару и заметали следы.

Леннарт молча кивнул.

– Если вы думаете, что это было легко, Юлия… Если вы думаете, что мне было легко… И сейчас, осенью, когда вы приехали, я очень хотел помочь. Очень! Я пытался… и сам забыть этот кошмар двадцатилетней давности, и вам помочь его забыть. – Он замолчал, потом очень тихо добавил: – Думал, что получится.

– Значит, теперь Нильс Кант лежит в своей могиле, – задумчиво сказал Герлоф.

Леннарт посмотрел на него.

– Герлоф… я много лет не виделся с Юнгером и понятия не имел, что он что-то против тебя замышляет.