Мёртвые души. Книга 1 и Книга 2

Я не отрицал. Просто двинулся вперёд, низко, быстро, почти без звука. Он ожидал прямой атаки — и я дал её. Но не с силой, а с уверенностью. Я знал, куда он двинется. Знал, как поведёт плечо, как снова попытается поймать меня в захват.

Я ударил в тот момент, когда он открылся. Клинок врезался в его грудь — не глубоко, но с силой, вырывая шипение и тень из раны. Он отпрянул.

Мир вокруг дрожал. Камень — трон, пол, стены — всё будто дышало вместе с нами. Слишком жарко. Тяжело. Тело отзывалось болью, но я продолжал.

Потому что у меня не было пути назад.

Каждое движение становилось чище. Быстрее. Резче. Я уже не отступал.

Он — да.

Он знал, что проигрывает.

— Кто тебя послал?.. — прохрипел он, отступая.

Я молчал.

Это не его дело.

Сила нарастала. Словно душа вытягивалась наружу — не даром, не милостью богов, а через кровь. Через чужие жизни, что легли у меня под ногами.

Я — не герой. Я даже не знал, кто я теперь. Но я знал, зачем пришёл.

Убить.

И уйти.

Пока не исчез.

Он двигался уже осторожнее. Прежняя снисходительность исчезла. Я видел это в том, как его зрачки сузились, как он держал дистанцию, словно противник стал вдруг настоящей угрозой.

Я сделал пару шагов в сторону, чувствуя, как лезвие ножа пульсирует в руке. Это был не просто металл — оружие, выкованное не людьми, не в этом мире. Оно отзывалось на мою злость. Оно жаждало крови.

— Он тебя убьёт, — голос вампира был ровным, почти ласковым, как будто он говорил с ребёнком. — Как только ты выполнишь его поручение. Он не терпит тех, кто знает слишком много. Не терпит тех, кто выходит из-под контроля. А я… я могу дать тебе выход. Ты не потеряешь ничего. Даже силу оставлю.

Он сделал шаг ко мне — медленно, без резких движений. В этом был расчёт: не спровоцировать, не напугать, а убедить. Слова скользили, как яд, будто могли растворить решимость.

Но я уже сделал выбор.

Я бросился вперёд.

Вампир едва успел парировать удар. Сталь рассекла воздух, задела его плечо — тонкая кровавая линия, которая тут же начала затягиваться, как будто ничего не было. Я ударил ещё раз, и ещё — быстрые, резкие выпады, острые, как крик внутри. Он уходил от них, пятился, скользил вдоль стены зала, но уже не играл. Он бил в ответ — быстро, точно. Разок его когти вспороли кожу на моём боку, я зашипел от боли, но не отступил.

— Ты слаб. Ты человек, — прорычал он.

— Уже нет, — выдохнул я, и в следующую секунду ушёл в подкат, уходя от его удара, и всадил нож ему в живот.

Металл скользнул, пробив плоть и кость, но не там, где нужно. Он отшатнулся, с рёвом вырывая оружие из себя, кровь чёрными каплями брызнула на пол. Его глаза горели. Теперь — настоящая ярость. Настоящий бой.

Я ловил ритм, чувствовал, как моё тело откликается быстрее, чем раньше. Как будто то, что я взял у погибших, вливало в меня не только силу, но и саму суть охоты. Всё внутри горело. Я двигался, как будто знал, куда он ударит до того, как он начнёт. Один выпад — рана на боку. Второй — вспоротое бедро. Третий — нож срывает кожу с груди. Он затягивается почти мгновенно, но я успеваю.

— Ты не понимаешь, — выдохнул он. — Я мог сделать тебя вечным…

— А я — тебя мёртвым, — прошептал я, и шагнул вперёд.

Он дернулся, на секунду потеряв равновесие — и я нырнул вниз, будто инстинктом ведомый. Лезвие ножа вонзилось ему горло, но не остановилось — ушло под челюсть, в основание черепа. Я чувствовал, как что-то внутри сопротивляется — как будто я резал не плоть, а саму суть. И потом — мягкий хруст. Резкий стон. И… всё.

Он застыл.

Глаза — удивлённые, полные недоверия, как будто он не успел осознать, что действительно может умереть.

Я держал нож, пока он не обмяк. Пока тело не осело на пол, а воздух не стал тише.

Только потом выпрямился. Глубоко вдохнул.

Где-то в груди стучало. Не сердце. Что-то иное.

Живой.

Пока — да.

Тело вампира рухнуло на пол с влажным глухим звуком, будто мешок с падалью. Его лицо всё ещё застыло в недоумении, как будто смерть не вписывалась в его картину мира. Как будто он был слишком древним, чтобы умереть от руки человека.

Тело Высшего повержено, но я всё ещё стою, сжимая рукоять ножа. Лезвие выскальзывает из плоти, оставляя за собой слабый шипящий след — будто сама тьма недовольна тем, что насытилась. Я не могу отпустить его. Пальцы будто приросли к оружию.

И тут воздух в зале гудит, сжимается в точку — и расползается в стороны, как ткань, разрезанная изнутри.

Портал.

Из него выходит мужчина. Нет — не совсем человек, но и не тот монстр, каким был только что поверженный.

Высокий. Плащ как у знати. Руки за спиной. Черты — почти человеческие, пугающе правильные. В глазах — нет алого блеска, только серое, холодное равнодушие.

— Поздравляю, — говорит он, делая несколько шагов по разбитому залу. — Ты превзошёл ожидания. Даже лучше, чем рассчитывалось.

— Так это был… экзамен? — голос мой хриплый. Я ощущаю, как сердце бьётся слишком быстро. Кровь ещё пульсирует в висках. Нож будто горит.

— Можно и так сказать. — Он останавливается, глядя на меня с легкой усмешкой. — Но, увы, всё хорошее имеет цену.

Я чувствую, как рукоять обжигает ладонь. Пальцы не слушаются. Я пытаюсь разжать руку — не выходит. Лезвие будто вросло в мою плоть.

Гнев зашевелился внутри. Живой, тёплый, голодный.

Он видит это. И тихо вздыхает.

— Ты чувствуешь это, да? Как всё внутри горит? Это не ты. Не твоя воля. Это нож. Я же предупреждал, что его нельзя держать слишком долго.

Он делает шаг ближе.

— Этот гнев не твой, Игорь. Это он дышит через тебя. Пробуждает всё, что было спрятано глубоко. Ты думаешь, что злишься на нас. Что мстишь. Но ты — просто сосуд.

Я молчу. Но внутри всё клокочет. Он прав? Это не моя ярость? Не моя боль?

— Брось оружие, — продолжает он спокойно. — И можешь идти. Я не стану тебя убивать. К чему это всё? Уходи. Пока ещё можно.

Рука дрожит. Нож пульсирует, как живой.

Я не делаю ни шага. Ни слова. Только смотрю в его лицо — спокойное, уверенное, слишком правильное.

И ощущаю, как где-то в глубине меня что-то улыбается.

Я щурюсь, сдерживая дрожь. Он близко. Слишком близко. Его голос — спокойный, бархатистый. Слова ложатся на сознание мягко, почти ласково. И всё же от них тянет холодом. Я знаю этот голос.