Мертвые не разговаривают

Они начали действовать одновременно – Андрей и ублюдок, недавно корпевший над кишками. Оба рванулись к двери. Но если Андрей с остервенением вцепился в ручку и что было сил потянул дверь на себя, то тварь на той стороне с ревом и невнятными криками молотила в деревянную поверхность полотна, намереваясь расколотить его в щепки. Дверь сотрясалась и трещала. Далеко не самые мощные петли стонали, точно их наподдели гвоздодером. Скользкая ручка вертелась в ладонях, будто бешеная, будто вот–вот выскочит. А тогда противостояние закончится. Так или иначе, но резко и, скорее всего, неожиданно.

Все стихло.

Андрей еще несколько секунд продолжал удерживать дверь, пока осознал – с противоположной стороны никто не ломится. Никто не орал, не бился, не пытался разнести все в пыль.

Затаился? Устал? Выжидает, пока глупая жертва поверит в собственное спасение?

Но даже если жертва и не глупа, а вечно так стоять нельзя. Когда-то дверную ручку придется выпустить. А что тогда? Бежать или ждать, что предпримет любитель кишок? Где-то на полу валяется нож, Андрей выронил его автоматически.

Он опустил взгляд, осмотрелся. Не сказать, чтобы темно, но видно все равно плохо. Впрочем, нож вроде бы лежит совсем рядом. Наклонись – и подними.

Андрей прислушался. В ушах стоял тонкий писк. Тишина – полная, мертвая.

Осторожно, готовый в любом момент возобновить хват, он отпустил дверную ручку. Замер в ожидании. Ничего.

Хотелось выругаться, выматериться, отплевываясь слюной. Чтобы со всей злобой. Выпустить скопившееся напряжение. Но он молчал, обратившись в слух.

Время тянулось бесконечной, изматывающей чередой мгновений, каждое из которых готово расколоться необузданным бешенством и жестокостью.

Андрей сглотнул, наклонился и поднял нож. Рукоять скользила во вспотевшей ладони.

Сколько можно бояться?!

Он с силой ударил ногой в дверь. Та распахнулась, с грохотом ударилась о стену. В комнате пусто. Абсолютно. Андрей плохо помнил, видел ли в ней какую-то мебель, но теперь его взгляд скользил по голым облупившимся стенам, по прогнившему полу, потолку в трещинах. Ни человека, ни горы внутренностей.

Андрей стоял, будто обухом ушибленный. Он был готов к чему угодно, но только не к звенящей тишине и абсолютной пустоте. А что же тогда он видел несколько минут назад? Или разум окончательно теряет возможность адекватно воспринимать действительность? Хотя о какой действительности можно говорить в кошмарном сне?

И все же странно. И человек – Вяч это был или нет?

Если все же удастся выбраться из всего этого кошмара в реальный мир, за пределы невидимого барьера, первым делом придется лечить нервы. Андрей до сих пор не мог унять частое сердцебиение. Вроде бы пора уже привыкнуть к окружающему его безумству, но каждый раз страх берет свое.

Андрей покачал головой, вернулся в коридор и остолбенел. В неверном свете рассмотрел две фигуры. Они стояли буквально в нескольких шагах от него – темные, молчаливые. Одна, пошатывающаяся из стороны в сторону, время от времени издавала протяжные звуки, точно что-то втягивала ртом. Вторая суетилась на полу, будто побитая собачонка пыталась спрятаться за ногами хозяина, но постоянно вздрагивала от издаваемых им резких звуков.

— Вы-то еще кто?! — выдохнул Андрей.

На этот раз он не боялся. Внутри разрасталось раздражение, требующее выхода.

От его окрика фигура, ютящаяся на полу, сильно вздрогнула, отпрянула к стене, вжалась в нее, закрывая голову руками.

— Нет, не надо! — надрывный женский плач резанул слух.

Глаза Андрея округлились.

— Не трогайте меня… – плач перешел в рыдания, за которым не разобрать слов.

Вторая фигура посмотрела на стенающую тень, втянула воздух, двинулась к Андрею. Одна нога незнакомцу явно повиновалась плохо, оттого движение сопровождалось громким шарканьем. Шаг – подтащить ногу, шаг – втянуть ртом воздух. Одна рука висит плетью вдоль тела, вторая поднята и согнута в локте на уровне подбородка.

Андрей хмурился, силясь рассмотреть незнакомца. Странно, но, несмотря на изувеченную походку и странные звуки, человек казался ему знакомым. Где они могли встречаться?

— Нет! — снова заголосила женщина. — Я сделаю все, что скажешь! Только не трогай меня!..

Ее голос то срывался истеричным плачем, то превращался в бубнящий шепот.

Что им надо?! Андрей не собирался отступать. Хватит! К тому же приближающаяся тень вовсе не выглядит опасной. Напротив – незнакомец явно не в себе. Еле двигается. Может, болен? На всякий случай не стоит его касаться напрямую.

Свет из открытой комнаты высветил лицо тени.

Андрей почувствовал, как подгибаются ноги, а желудок наливается пронизывающим холодом. Конечно, он знал приближающегося человека. Знал, как никто другой.

Кривое зеркало, созданное чьим-то злым, извращенным сознанием. И в это зеркало смотрел Андрей. Смотрел пристально, не отрываясь. Он видел себя. Измученного, с лицом, исполосованным рваными отметинами; глазами, налившимися кровью и пылающими безумием. Двойник широко улыбался, демонстрируя редкие острые зубы. Весь подбородок запачкан кровью. Но главное – похоже, призрак жрал собственную руку. Ту самую, что держал согнутой перед лицом. Часть плоти на ней уже отсутствовала, виднелись следы от укусов, часть кожи свисала вялыми лохмотьями.

Андрея чуть было не вывернуло. Желудок дернулся вверх, но тут же опал, точно отяжелел под весом наполняющего его холода. Двойник втянул в себя воздух, поморщился, отчего часть правой щеки разошлась длинным разрезом. Он вытянул перед собой покалеченную руку, с пальцев которой стекали капли крови. В горле призрака послышались неразборчивые звуки. Он будто предлагал Андрею угощаться.

За спиной призрака завыла женщина. Без слов, протяжно.

Окровавленная рука дернулась в нетерпении, почти коснулась лица Андрея.

Нервы не выдержали. Он уже не помнил, что только что давал себе зарок не касаться призрака. Тело действовало самостоятельно. Отбить протянутую руку, сильным прямым ударом в нос отбросить противника. Голова того запрокинулась. Раздался громкий втягивающий воздух звук – и двойник с грохотом упал на спину.

Женщина перестала завывать, припала к полу, опираясь на руки, точно готовилась к прыжку. Ее лица Андрей не видел, но чувствовал пронзительный недобрый взгляд.

Ее визг заставил поморщиться. Голова взорвалась острой болью, в глаза будто кислотой плеснули. Андрей отшатнулся, попытался нащупать руками стену, но не смог. Ослепленный и оглохший, он шарил вокруг себя, пятился.

Рядом что-то загрохотало. Значит, оглох не полностью? Звук втягиваемого воздуха полоснул по коже не хуже острого металла. Сердце разрывалось в бешеном ритме. Во рту появился привкус крови.

Андрей водил перед собой все еще не выпущенным из рук ножом. Как же нелепо, должно быть, он выглядит со стороны. Беспомощная зверушка, возомнившая о себе бог весть что. Вздумавшая тягаться с тем, чье существование выходит за рамки ее понимания.

Лица что-то коснулось – теплое и влажное. В нос ударил густой запах гнили, отчего в горле запершило. Ноги неожиданно оскользнулись. Мгновение падения – он будто замер в невесомости. А потом грохнулся на пол. Боли не почувствовал, зато ощутил под руками нечто вязкое и тягучее. Нечто двигалось десятками мельчайших извивающихся тел.