Мертвые не разговаривают

Нельзя сидеть! Подняться!

Вонь гниющей плоти не отпускала, просачивалась все глубже в легкие. Андрею даже показалось, что он начинает захлебываться. Попытался откашляться, но тошнотворная вонь сгустилась, прилипла к слизистой, загустела так, что не вздохнешь. Он перевернулся набок. Руки скользили по полу, не находя практически никакого сцепления. Андрей чуть не клевал носом в расплывающуюся перед глазами жижу. Краем сознания он понимал: времени, чтобы прийти в себя, у него нет.

По рукам что-то поднималось, вгрызаясь в кожу острыми зубами.

И все же вонь делала свое дело. Можно ли дышать, погрузившись на дно ямы с нечистотами? Ямы, наполненной гниющими остатками множества тел, трупные соки которых смыкаются над твоей головой?

Вырваться из сводящего с ума кошмара удалось только тогда, когда Андрею удалось абстрагироваться от происходящего. Ненадолго, всего на секунды. Но хватило даже этого времени. Будто тонущий в бушующей пучине, он попытался взять себя в руки. Судорожные движения лишь усугубляют положение, лишают сил. Они – проводник паники. Успокоиться, отринуть все. Нет ничего, никакой опасности, никакой вони. Он один.

Спокойно.

Дышать. Медленно, размеренно.

Вонь исчезла внезапно, точно кто-то отворил огромное окно, и порыв налетевшего ветра без остатка унес смрадные миазмы. Извивающаяся масса, успевшая подняться по кистям, заползти под рубаху, — опала и распалась быстро рассеявшимся дымом.

В коридоре никого.

Пусто. Ни следа недавнего присутствия призраков. Ни капель крови, ни скользкой слизи. Андрей отполз к стене, сел. Вид себя самого, вгрызающегося в руку, все еще стоял перед глазами. Желудок крутило, будто туда провалилось несколько кусков собственной плоти.

Что это было? Просто видение ни о чем? Галлюцинация, которая должна напугать? Или же нечто больше? Он глубоко вздохнул. Неужели ему предстало собственное будущее? И не только собственное. В комнате он видел все же Вяча. Значит, испуганная девчонка, свалившая его визгом, — Настя. Отличная компания, ничего не скажешь.

Но почему?! Или из затеи переговоров с детьми–призраками ничего не выйдет?

Из конца коридора по–прежнему лилась веселая и бодрая мелодия.

Вместе приехали в город, вместе сошли с ума? Отличный план на ближайшее время! Но что должно случиться, после чего он – Андрей – зубами вцепится в собственную плоть?

Он посидел еще несколько минут, тупо уставившись перед собой. Мыслей в голове нет, желания идти дальше нет. Даже вставать не хочется. Закрыть глаза – и будь что будет. Плевать на призраков и кошмары. Всего этого нет. Все это лишь сон. Затянувшийся и тяжелый, но только сон. Стоит проснуться – и все снова станет понятно и обыденно. Кому-то не хватает приключений, кому-то основательной встряски, кому-то – ярких ощущений. А некоторым хочется одного – выспаться.

Андрей несколько раз глубоко вздохнул. Заставил себя подняться. Будущее он видел или очередные игры кошмарного города – не так уж и важно. Он будет помнить увиденное, но рук не опустит. В конце концов, он никогда не верил в судьбу. Каждый сам творит свое будущее – мыслями, поступками, решениями. Усталость – не причина все бросить и отступить. И пусть сейчас кажется, что сделать следующий шаг невозможно, что легче все бросить и сдаться. Потом, спустя часы или дни, о собственной слабости будешь жалеть. Но исправить и вернуть утраченные возможности будет куда как непросто.

А потому надо идти.

Андрей осмотрелся. Рядом нет никого. Он прошел дальше по коридору и остановился у двери, из-за которой доносилась настырная мелодия, коснулся пальцами гладкой ручки. Не пыльная. Повернул, услышал легкий щелчок. Дверь бесшумно отворилась.

Напротив дверного проема, на столе, стоял старый проигрыватель пластинок. Андрей прошел к столу. «Электроника Б1–01» – знакомая модель, из самого детства. Он поднял звукосниматель, отвел его в сторону.

Тишина. Наконец-то! Незатейливая мелодия успела осточертеть до боли в зубах.

— Плохой, — раздалось из-за спины.

Андрей резко обернулся. В дверях стояла девочка лет шести. В порядком помятой форме, очень похожей на школьную, но синего и белого цветов. С парой растрепанных косичек, смотрящих в разные стороны, с ободранными коленками и серьезным выражением на детском, перепачканном чем-то черным, лице.

— Плохой, — повторила девочка – и кулачки ее сжались.

— Привет, — постарался улыбнуться Андрей. — Это твоя комната?

Кивок.

— И музыка твоя?

— Снова кивок.

— Хочешь дослушать? Пластинку заело, я вык…

Она преобразилась в мгновение. Кожа побледнела, пошла синюшными пятнами. Вены вздулись, зашевелились, точно гигантские черви. Глаза провалились парой рваных отверстий, из которых брызнуло что-то вязкое, зеленоватое.

Она прыгнула к нему. Андрей еще видел ее искаженное ненавистью лицо, когда удар в грудь отбросил его на стол. Самой атаки он просто не увидел. В ушах раздался лающий клекот, тут же сменившийся грохотом и треском разлетающейся на части мебели. В спину что-то больно вонзилось. Перед глазами ненадолго потемнело.

Андрей невольно вскрикнул, попытался заслониться руками. И вовремя. Смазанное движение – и по рукам что-то полоснуло.

— Я хочу вам помочь! — выкрикнул он.

Боль пришла не сразу. Сначала в предплечьях появилась тяжесть, и лишь через несколько секунд Андрей застонал, прижимая руки к себе. Кровь густым потоком брызнула на пиджак и рубашку.

Неужели перебиты вены?

Кое-как Андрей поднялся на колени, скинул пиджак, потом рванул рукава рубахи. Пальцы почти не слушались.

На коже, покрытой алыми разводами, нет ни царапины. Боль, только что сводившая с ума, опала, будто ее и не было.

Андрей с недоверием окинул себя взглядом – кровь на рубахе, кровь на брюках, кровь вокруг на полу. Но новых ран нет.

— Мы слушаем.

Он посмотрел перед собой. Девочка спокойно стояла у двери. Все те же синюшные пятна, те же черные провалы глаз. Прямо из стены вокруг нее появлялись другие дети. Все похожи друг на друга, все смотрят с вниманием и интересом. Странно, но, даже не видя выражения их глаз, Андрей почему-то не сомневался: он им интересен. Вот только что таится за этим интересом – большой вопрос.

— Говори, — сказала девочка. Из уголка ее рта пролегла зеленоватая струйка. Девочка слизнула ее языком.

Андрей с трудом подавил приступ тошноты. От недавней боли у него все еще кружилась голова, не хватало воздуха. Но вряд ли ему дадут время полностью прийти в себя.

— Я хочу помочь, — промямлил он заплетающимся языком.

Они молчали. Смотрели на него пустыми глазницами. И молчали.

— Много лет назад в этих стенах произошло что-то очень плохое, — переведя дыхание, начал Андрей. — Что-то, что сделало вам больно. Вы можете рассказать мне, что случилось? Как вам помочь? Может быть, вы не знаете, но многим людям плохо и страшно. Там, за этими стенами.