Мертвый лед

– Штаны не в крови, - сказала я.
– Они тебе нравятся достаточно, чтобы их беречь?

– Я стану тигром, не наполовину, штаны...
– он тяжело сглотнул, как будто ему было больно говорить, снова закашлялся, отплевываясь кровью, и сгорбился, словно хотел бережно закрыть поврежденный торс.

– Если он перекинется в полную форму своего тигра, штаны могут уцелеть, - закончил за него Никки.
– Нам просто нужно будет помочь ему снять их, когда он обернется.

– Ты к нему не притронешься, - предупредила Сюзанна.

– Думаешь, мы с ним теперь враги?

– Ты избил его до бесчувствия, так что да.

Сюзанна, казалось, была возмущена тем, что он посмел заговорить об этом.

– Мы с тобой теперь враги. Домино?
– спросил он.

– Нет, помоги мне снять штаны. Я не уверен, что смогу контролировать, в какую форму перекинуться. Только достал эти тактические брюки.

Никки опустился на колени по другую сторону от Домино. Сюзанна обхватила руками плечи Домино и потянула его назад прочь от Никки. Домино болезненно застонал от, видимо, сильной боли.

– Не трогай его!

– Ты делаешь мне больно, - удалось сказать Домино.

– Неудачно ты выгнула его, - сказала я.

– Откуда у тебя такое спокойствие?
– поразилась Сюзанна.

Я не была уверена, обращалась ли она ко мне или Домино, но ответила:

– Потому что все кончено.

– Он до сих пор истекает кровью, ему больно, ничего не кончено.

– Драка закончена, - пояснил Никки и потянулся к ремню Домино.

– Что ты творишь?
– Сюзанна была возмущена, но на этот раз не отстраняла Домино прочь от Никки.

– Он сам попросил Никки помочь снять ему штаны, помнишь?
– сказала я.

Никки расстегнул брюки другого мужчины теми же уверенными и ловкими движениями, с которыми раздевал меня. Сейчас я носила почти такой же ремень, он был достаточно крепким, чтобы не провисать под весом кобуры с оружием и не износиться слишком быстро.

Когда Никки начал стягивать штаны Домино с пояса вниз, Сюзанна не выдержала:

– Как ты позволяешь, чтобы он к тебе так прикасался?

– Анита с Никки снимут с меня штаны, причинив меньше боли, - сказал Домино.

Я помогла Никки стянуть брюки с бедер Домино. Сегодня он был в черном белье, бразильана или рио-модель, из тех, что высоко сидели по бокам. Я знала, что он одел их для Джейд. Это было одним из строгих предпочтений, которые она озвучивала окружавшим ее мужчинам.

– Он пытался убить тебя!
– воскликнула Сюзанна.

– Если бы он хотел убить меня, то сделал бы это, - ответил Домино. Он скривился и попытался приподняться, чтобы помочь нам, когда мы стянули брюки до середины бедра. Домино снова закашлялся, в утреннем свете свежий сгусток крови выглядел ярко-красным.

– Если это твое легкое, то нам нужно срочно доставить тебя в больницу, или ты можешь погибнуть.

Когда Домино смог заговорить, не отхаркивая кровь, он вытер рот тыльной стороной ладони н произнес:

– Я исцелюсь, и Никки знает это.

– Я ничего в этом не понимаю, - проговорила она.

– Ты кажешься милой, но нет, ты не понимаешь.

– Так объясни мне, потому что это бессмыслица.

Домино посмотрел на нее, Сюзанна как будто и не замечала раньше его желтые с красными всполохами глаза, возможно, она и правда не видела их в темноте. А сейчас уставилась в них и прошептала:

– О боже, твои глаза...

– Прекрасны, не правда ли?
– подсказала я.

Она не отводила взгляда от его горящих глаз, словно загипнотизированная змеей мышка.

– Я кажусь тебе славным на фоне Никки, но меня воспитывали быть мускулами классического бандита, не самый славный заработок. Не нежный, не добрый, и чтобы стоять рядом с боссом, охраняя его, я тоже не должен быть таким, - заговорил Домино.
– Из Никки плохой парень круче, чем из меня, но это не делает меня хорошим человеком, не делает тем хорошим парнем, за которого ты меня принимаешь.

– Я ничего в этом не понимаю.

Он повернулся и посмотрел на меня.

– Думаю, Сюзанне стоит отойти куда-нибудь.

Я кивнула.

– Эдди, не мог бы ты посадить Сюзанну в грузовик? Домино нужно немного уединения, чтобы раздеться.

Домино взглянул на меня. Он знал, да и я знала, что ему было плевать, увидит ли она его голым. Он просто не желал, чтобы кто-то посторонний ко всему этому вынуждал его чувствовать себя уродом или, возможно, служил напоминанием, насколько далеки мы были от "обычных" людей.

Подошел Эдди и помог своей дочери подняться, и Домино пришлось самому удерживать свой вес, опираясь на одну руку. Он не смог скрыть, что это было болезненно, и то, что он предпочел стерпеть боль, чем воспользоваться поддержкой миловидной женщины, говорило о том, как сильно его беспокоило ее к нему отношение. Одно дело знать, что ты урод, и совсем другое – когда отношение других людей вколачивает в тебя это осознание с топором.

– Если нужна будет помощь, кричи, - сказал Зебровски, а затем присоединился к остальным, которые всерьез восприняли мои слова о том, что Домино нужно уединение, чтобы раздеться. И мы втроем остались одни в проникающем сквозь ветки деревьев солнечном свете.

Мы спустили штаны Домино с его бедер, оставив черные трусы на месте. Они были немного натянуты спереди, но не так туго, как могли бы.

– А Сюзанна симпатичная, - сказал Домино.

– Думаю, да, - согласилась я.

– Трусы хочешь сохранить?
– спросил Никки.

– Ага.

Я потянулась к одному боку Домино, Никки повторил за мной с другой стороны, и мы стянули его нижнее белье с задницы, но это было и не сложно. Сложно было стащить его спереди, учитывая, что он был немного возбужден.

Обычно, меня подобное не беспокоит так сильно, но мы только что расстались. Казалось странным раздевать его после скандала, словно это нарушало какое-то правило. Я бы еще понимала, будь это прощальный секс, но просто раздевать его казалось диким.

– Могу я с ней встречаться?
– спросил он, когда с него уже сняли белье, и он предстал смущающе возбужденный, но все же прекрасный. В моей постели не было никого, кто не смог бы заставить меня замереть на хотя бы мгновенье, кто не был Красив. Домино, правда, больше в моей постели не окажется, так что... К черту, я снова принялась помогать Никки избавить его от одежды.