Мертвый мир - Живые люди

Выглядывая из-за колоны, чтобы проследить за передвижением Ходячего, Джоунс попыталась перебраться к Сандерс, но мертвец не оказался таким глупым, как предполагала девушка. Он заметил ее, тут же ускоряясь, заводясь новым рыком и клацаньем челюстей.

Это было похоже на игру со смертью: в руках Дарлин была статуэтка, которая, скорее всего, сломается быстрее, чем проломит голову трупа, а сама Джоунс бегала вокруг колонн. Словно стараясь запутать Ходячего. Девушка не знала, с какой стороны подойти к существу, что желает тебя сожрать.

«Игра» бы могла продолжаться еще какое-то время, если бы не голос Ванды, что звал на помощь – тварь, поднявшаяся по той же лестнице, что и ее сородич, схватила ребенка за худенькую ручку, стараясь отхватить кусок, приближаясь все быстрее, наступая на ногу с открытым переломом. В тот момент все силы, появившиеся когда-то в больничном туалете, позволившие вогнать осколок зеркала в голову мертвой старушки, исчезли, а Ходячий лишь повалил Дарлин на пол, уже ликующе щелкая зубами.

Крик Дарлин слился с ором Ванды, когда труп над девушкой повалился сверху, прижимая и придавливая своей тяжестью. Не тратя время на вопросы и подсказки, Джоунс, чувствуя лишь адреналин, подорвалась с места, взглядом ища девочку. Мертвец, вцепившийся в ее руку, повалился на пол третьего этажа, а лужа крови уже начала растекаться в стороны – Тайлер прошиб голову той твари, прикладывая, кажется, все силы.

Темнокожий мужчина позволил Ванде прижаться к нему на какое-то время, а после указал Джеймсу, что выстрелил в голову атаковавшего Дарлин трупа, в сторону поднимающихся по лестнице Ходячих. Перед мертвецами, убегая от них, спешили и торопились выжившие люди, цепляющиеся за перилла.

– На крышу, живо! – хватая Дарлин за руку, тут же подталкивая к небольшой двери, скомандовал доктор Габлер, попутно стараясь убрать самых опасных Ходячих. Все это казалось Джоунс похожим на прошлое, от которого они совсем недавно убежали, но она быстро схватила подбежавшую к ней девочку на руки, торопясь к двери на крышу.

Вставив в ручку двери, что открывалась в обратную сторону, крепкий лом, надеясь на что-то хорошее, группа выживших, решивших бежать вверх супермаркета, - потому что иного пути не было-затаила дыхания, слыша, как трупы стараются пройти на крышу.

– Пока мы в порядке… - тяжело выдыхая и снимая белый халат, что теперь был запачкан кровью, выдохнул Джеймс, вытирая пот и кровь с лица. Все это уже происходило с ними, совсем недавно, только этажей в медицинском центре было больше. Но вот только здесь, на крыше супермаркета, точно некуда было бежать, никаких лестниц, даже шатких.

– Но надолго ли? – сомнительно поглядывая в сторону двери, где слышались хрип и стоны, вперемешку с рыком, выдохнул Тайлер, выпуская из рук металлическую палку. – Что мы будем делать, когда твари прорвутся?

– Будем надеется, что не прорвутся,- чувствуя, как подкашиваются ноги, молодой парень опустился на пол, принимая помощь своей матери, что поддерживала его под руку. Он благодарно кивнул ей, чуть улыбаясь, обращая взгляд в темнеющее небо.

Дарлин стояла у самого края крыши, поднявшись на бортик, ища глазами хоть кого-то живого там, внизу. Но толпа мертвецов, заваливающая внутрь супермаркета, закрывала все своими мертвыми телами, распространяя зловоние.

– Это конец? – не поворачивая головы в сторону Джеймса, что подошел к ней, спросила Дарлин, переплетая свои пальцы с его длинными и дрожащими. Что-то резко укололо в сердце от одной мысли, что Джеймс тоже дрожит. В этот момент в голове девушки прозвучал чужой голос: «Героев нет, Дарлин».

– Не знаю,- честно признаваясь, сжимая руку Джоунс сильнее, словно желая чем-то помочь, ответил доктор Габлер, смотря теперь на это же мертвое «поле» людей. Они стояли рядом, держась за руки, смотря на гибель их небольшого мирка, где когда-то не было мертвецов.

– Нам нужно это сделать, он обратиться, - с каким-то смирением, стараясь быть как можно более понимающим, тихо предупредил Тайлер, борясь со своим характером, всем видом стараясь сочувствовать женщине, что прижимала к себе сына.

– Что такое?
– тут же отрываясь от края крыши супермаркета, Джеймс двинулся в середину небольшой группки выживших, что столпилась вокруг лежащего на коленях матери парня.

– Доктор Габлер, прошу, помогите моему сыну! – глаз женщины не было видно, она плакала, а веки опухли. Но та почти умоляла мужчину, что застыл в нерешительности, замечая кровавый укус на боку парня, который уже не соображал, что происходит вокруг, не понимал и не узнавал людей.

– Это…невозможно, - честно признался Джеймс, опуская голову, словно выражая свои соболезнования. Дарлин снова почувствовала как дрогнуло сердце, заставляя ее скривиться, понимая, что такие сильные и уверенные мужчины, как Габлер, тоже могут сочувствовать и сопереживать.
– Лекарства нет.

Каждый человек начинает считать, что его сын, отец или мать, родственниц особенный, если того кусают. Люди начинают верить в силу ген, предрасположенностей к болезням, верить в то, что иммунитет сможет победить вирус, что есть лекарство от смерти. Но нет, все люди одинаковые перед этим, все равны перед смертью. Когда ты стоишь на смертном одре, никто не смотрит на то, кем ты был, ты просто умираешь, и мир забывает о тебе.

– Но, это ведь…мой сын… - прижимая голову молодого парня, бледного, хрипящего от тяжести всего происходящего, прошептала отчаянная и сломленная мать. Что-то начало переворачиваться в ее голове. Что-то начало меняться, потому что родители не должны видеть смерти своих детей, это неправильно.

Неожиданно снизу донеслась автоматная очередь, заставившая всех подорваться с места, подбегая к краю крыши. Дарлин надеялась только на то, что это не будет какой-нибудь одинокий человек, пытающийся спасти. Потому что он не сможет им чем-то помочь. Надежды оправдались: группа людей во главе с Вильямом отгоняла и расстреливала мертвецов у дверей супермаркета.

– Главное забаррикадировать основные двери, а после расправимся с тварями внутри! – голос мужчины с темной бородой, только недавно постриженной, смешивался с залпами огневой мощи, с хрипами и воодушевляющими криками, заставляющими что-то внутри содрогаться. Тогда Дарлин поняла, что люди могут быть сильными, желая выжить.

– О господи! – радость от возможного спасения, от надежды исчезла так же резко, как появилась, стоило кому-то заметить, как дверь на крышу открыта, позволяя мертвецам двинуться к жертвам. В тот момент Дарлин пожелала уметь летать, просто взмахнуть крыльями и улететь прочь от всего этого темного времени, улететь куда-нибудь далеко, на острова, где нет мертвецов.

Женщина, отчаявшаяся, потерявшая смысл, в голове которой что-то перевернулось, вытащила лом из ручки, не думая ни о чем, кроме своей боли. Мать не может смириться со смертью ребенка: это часть ее самое, что же ей делать, если эта часть умирает?

– Если мой сын уже обречен, если он уже умирает, а я ничего не могу поделать, то и мне нет смысла жить, - стоя на самом краю крыши, чувствуя лишь ветер, колышущий длинные края юбки да короткие волосы, прилипающие к щекам от соленых слез, произнесла женщина. – И вам тоже.