Мертвый Пинкертон

– Да… Хорошо…- Стефан выключил телефон.- На сестру старухи было нападение. Дойдём, Данила, тут рядом.

Данила тяжело вздохнул.

В Гардеробе Стефан отвязал Пинкертона, заспешил к дверям, подхватив под руку Данилу.

– Скорее уходим!

На том месте, где сидел Пинкертон, осталась большая лужа.

Вбежав на четвёртый этаж старинного бывшего доходного дома, Степанов позвонил в дверь. За его спиной тяжело дышал грузный Данила.

– Кто там?- спросили из-за двери.

Степанов узнал испуганный голос своей недавней посетительницы.

– Это я, Мария Абрамовна, Степанов из агентства.

Мария Абрамовна открыла дверь. Она была всё в том же крепдешиновом платье и жёлтой кофте, как приходила тремя часами ранее в "Пинкертон".

– Проходите!

Степанов и Данила прошли в зал. В квартире стоял страшный беспорядок, впрочем, сама квартира представляла вид необычайный. Стены были оклеены белыми обоями с мелким рисунком. Оклейка казалась недавней, кое-где она отошла, из-под неё вылезало прежнее тёмно-зелёное покрытие. Вся немногочисленная мебель образца тридцатых-сороковых годов была задрапирована белыми чехлами, материал которых очень походил на тот, из которого шьют простыни. Сорванная со стола белая скатерть лежала на полу. Верхняя крышка, перекрашенного из чёрного в белый цвет пианино, была раскрыта, будто что-то искали внутри среди струн. Из белого шкафа книги, обёрнутые белой бумагой, вывалили на паркет, верх которого покрывали прибитые гвоздями простыни. Люстры в белоснежном потолке не существовало. Её выдрали, зияющее отверстие перекрыли метр на метр на метр оранжевым квадратом. Стефан прошёл в другую комнату. Она была меньше зала. Мебель в ней отсутствовала. Стены, пол, потолок были выкрашены в яркий оранжевый цвет. На полу лежал завёрнутый в белую простыню тюфяк, белое одеяло, подушка. В углу на полу стоял телевизор. Телевизор работал. Он показывал совершенно размытое чёрно-белое изображение. Стены этой маленькой комнаты украшали приколотые к стене кнопками рисунки одного и того же лица с резкими чертами. Портрет был выполнен настолько утрированно, что определить по нему конкретного человека вряд ли представлялось возможным. Стефан двинулся в кухню. Там он нашёл ведёрко с белой краской и валик на газете. Здесь к покраске только собирались приступать, но мебель уже заблаговременно вынесли в коридор. Туалет и ванная были белыми. Тут сновали полчища тараканов. Некоторые из них налипли на краску, так и умерли. Только коридор не тронула рука маляра или живописца. Посредине белой комнаты сидела в каракулевой шубе женщина, очень похожая на Марию Абрамовну. По лицу её текла кровь. Вечерело. Мария Абрамовна включила настольную лампу. От фигур людей собравшихся в зале, легли на пол и стены длинные тени. Пинкертон загремел стеклом стоящей в углу люстры.

– Я прошла в маленькую комнату, чтобы включить телевизор, - рассказала сестра Марии Абрамовны.- Без звука в этой квартире так тоскливо, даже радио не работает. В это время всегда показывают бразильский сериал, который я смотрю. Господи, как же он называется? Там ещё Гарсиа, Хуан, Роза, господин Рохас - медиамагнат…

– Софья не волнуйся, тебе вредно,- успокаивала Мария Абрамовна. В кастрюльке она мочила полотенце и вытирала лоб и висок сестры.

– Вдруг он будто от стены отделился…

– Вы уверены, что он?- спросил Стефан.

– Мужчина. Ударил меня и бежать.

– Мария Абрамовна. Позвольте,- оглядев комнату в поисках тяжёлого предмета, Стефан взял из рук Марии Абрамовны кастрюлю, в которой она мочила полотенце, осмотрел её и даже понюхал. – Вы эту кастрюлю, где взяли?

– Я не помню.

– На кухне или здесь в зале?

Мария Абрамовна пожала плечами. Стефан протянул кастрюлю Даниле.

– Понюхай!

– У меня нос заложен,- угрюмо отвечал Данила. Всем своим видом он показывал, что ему здесь страшно не нравится. Чтобы убить время, Данила разглядывал книги, разбросанные на полу, переворачивая их носком ботинка.

Стефан поднёс кастрюлю к лампе.

– На кастрюле вмятина и кровь.

– И она пахнет щами, - поворчал Данила.

– Если б у тебя работал нос, Данила, ты почувствовал бы, что кастрюля пахнет ацетоном…Э…

– Софья Абрамовна,- назвала сестру Мария Абрамовна.

– Софья Абрамовна, когда вы вошли, вы дверь за собой на ключ закрыли?

– Вроде бы да… Я всегда закрываю, - отвечала Софья Абрамовна, всё более приходя в себя. Она отличалась от сестры лишь большей мягкостью черт, пухлостью шей и конечностей, волосы вместо молодящего каре укладывала улиткой на затылке, но тот же нос горбинкой, сверлящие чёрные глаза, губы лисицы. Грудь обоих сестёр украшали крупные янтарные бусы, купленные видимо в 50-ых годах в одном магазине.

– У кого есть ещё ключи от этой квартиры? – продолжал расспрашивать Стефан…

– Ни у кого…- отвечала Мария Абрамовна.- Когда Ады не стало… Когда она исчезла, я сделала дубликат сестре…Софье, чтобы она приходила, за квартирой присматривала… Я не знаю, если ещё кто сделал дубликат…

– Смотри, Стефан, - среди груды валявшихся на полу сочинений Блаватской, Рериха, Кастанеды и Фомы Аквинского, Данила разыскал большую общую фотографию. Десятый класс 273-й общеобразовательной школы. Милые лица, пошедшие по торным путям жизни. Стефан бросил равнодушный взгляд на фотографию. Данила поднёс её ближе к лампе. Лицо Стефана оживилось. У всех десятиклассников, кроме Ады Цукерман, глаза были аккуратно проколоты иглой.

– Какая любовь! – воскликнул Данила.

– Посмотри внимательнее, - обратил внимание Стефан.- Не у всех глаза проткнуты до конца. Вот здесь и здесь. Дырка в центре. Потом бумага цела и опять круговой разрез.

– Игла была полой!- Данила и Стефан переглянулись. Старухи Цукерман молча наблюдали за ними. Воцарилась тишина. Пинкертону она показалась зловещей, чтобы разрядить обстановку он громко зевнул.

– Вы милицию вызывали?- спросил Стефан у сестёр Цукерман.

– Отчего, молодой человек, мы должны милицию вызывать, когда мы работаем с вами?- жёстко отвечала Мария Абрамовна.

– Зачем же такое отношение?- иронически возразил Данила.

– У Марии Абрамовны мужья были милиционеры, - прошептал ему на ухо Стефан. Оба сыщика рылись в книжном шкафу. Библиотека представляла адскую смесь из теософской и медицинской литературы.

– Мы хотим решить дело посемейному, тем более ничего не пропало. Правда, Софья? – продолжала Мария Абрамовна.

– На первый взгляд незаметно,- вяло отвечала Софья Абрамовна.

– Что же тогда искал преступник?- спросил Стефан. – Важно так же, где училась, работала Ада, её круг общения, были ли у неё враги…

В дверь резко зазвонили.

– Откройте, милиция!

В квартире воцарилась тишина, на сей раз настоящая, молчал даже Пинкертон. Софья Абрамовна закрыла лицо руками, Мария Абрамовна пошла открывать, по дороге она сунула в карман Степанову стодолларовую бумажку. Воспользовавшись суматохой, Данила прикрыл пиджаком старинное руководство по кожным и венерическим болезням, которое в тот момент он листал с тихой завистью.

Этаж Юридического факультета был переполнен. Подобно частицам броуновского движения, хаотически сновали абитуриенты. Некоторые девушки сделали причёски, надеясь преодолеть экзамен, используя запретное оружие вырезов и мини. Другие наоборот оделись крайне неприметнее, положившись на знание и желая проскочить как бы мышкою. Молодые люди с большими родителями держались авантажно, разговаривали самоуверенно и громко. Они знали, что будет с педагогами, осмелившимися поставить им низкий бал. Те, что попроще, сплошь надели галстуки, светились чистотой сорочек, как на смертельный бой. Лихорадочное возбуждение передавалось забившимся в углы матерям, тихо прощавшимся с жизнью.

У окна стояли Стефан, Данила и Полина. Стефан – в обычной коричневой водолазке, голубых джинсовых "бананах" с мотнёй до колен, чёрных замшевых ботинках на тракторной подошве. Данила – в зелёных шерстяных брюках со стрелками в натяг, буклированном пиджаке, ярко красном с золотом галстуке, чёрных солнцезащитных очках. Полина- маленькая, хрупкая, тоненькая, юная девушка с быстрыми серыми глазами, остреньким носом, ртом бантиком, узеньким подбородком и двумя хвостиками рыжих волос на затылке, экипировалась в тёмно-бордовый шерстяной костюм с голубой кофточкой и бирюзовыми бусами. Рост Полины увеличивали туфли с каблуками в двенадцать сантиметров. На глаза Полина опустила зелёные солнцезащитные очки, они хорошо гармонировали со штанами Данилы. На полу сидел Пинкертон, в ошейнике, голый.

– Ты думаешь получиться? – угрюмо спросил Данила Полину, косясь на двух абитуриентов, прятавших рядом с ними шпоры. Молодой человек засовывал их в манжеты, девушка в мини, прикрепляла под широкую резинку на бедро.

– Должно получиться,- отвечала сквозь зубную дрожь Полина. Конвульсии нервного напряжения сводили ей челюсти, слова её можно было разобрать с трудом.

– Если мисс Марпл говорит, что получится, то наверняка получится – спокойно отвечал Стефан с улыбкой на тонких устах. Отвернувшись к подоконнику, он ободрал с экзаменационного удостоверения фотографию Полины, поплевал, наклеил туда свою, того же размера.- Главное, уверенность, внушение, самообладание, сила характера…