Мертвый Пинкертон
Шрифт:
– Тебе хорошо рассуждать, - перебила Полина. – Если всё раскроется, мне сюда уже никогда не поступить.
– Учти, Стефан, ты сам предложил, - мрачно напомнил Данила.
– Не я, а Полина… А может быть ты сама напишешь?
– Нет… Никогда.
– Я не пойду…
– Иди! Иди! – в один голос забормотали Данила и Полина.
– Так, пора, толкучка началась… Я читал про одного немецкого гипнотизёра, что у него один раз так получилось. Важно сильно хотеть. Сейчас проверим… - с горящими глазами экспериментатора под призывные звуки звонка с экзаменационной карточкой Полины в руках Стефан заспешил в зал. Старшекурсник
– Что говорить о качестве преподавания в наших учебных заведениях, когда они абитуриентов по левым ксивам на экзамены пропускают, - заметил Данила.
Испуганно оглянувшись, Полина ладошкой прихлопнула ему рот.
Данила и Полина вышли на улицу. Падал лёгкий снег. Воздух стоял свежий чистый. Хотелось дышать полной грудью. Здание университета до середины скрылось в тумане. Впереди за клумбой, где смотровая площадка панорамы Москвы, висело белое полотно отвесно летевших снежинок. Полина поймала одну из них и долго рассматривала, как таяло на ладошке восьмиконечное чудо.
Решив взять по чебуреку и стакану горячего кофе, Полина и Данила зашли в закусочную. Небольшой зал с высокими столами без стульев пустовал. Толстая румяная буфетчица в белом халате отпустила еду и напитки и ушла в подсобку продолжать с кем-то прерванный разговор. Чуть позже появились трое пьяниц. Воспользовавшись отсутствием буфетчицы, они уверенно достали бутылку и разлили на троих, став за столик в углу. Данила и Полина не обратили на пьяниц внимание, занятые своей беседой.
– Если мы поженимся, надо уйти от Стефана,- сказал Данила, изучающе глядя на Полину.
– Не говори плохого о Стефане пока он сдаёт за меня экзамены,- возразила Полина, отхлёбывая кофе.
– Пусть сдаст, а потом надо разобраться. Его мелкотня не может продолжаться до бесконечности. Когда он основал своё агентство, он нам обещал золотые горы, а каков результат? Нуль без палочки. Кто платит за помещение?
– Стефан.
– Из тех денег, что занимает у меня. Ты знаешь, сколько он мне должен? А знаешь, где я беру деньги?
– Отец даёт.
– По штуке в месяц! Угу. От него дождёшься. И если Стефан узнает, откуда я беру деньги, представляешь какое он сделает лицо? Скажет, так нельзя. Ты знакома с его лицемерием. Пойми, сыск – вид бизнеса. Тут все средства хороши. Мы товар продаём, а не кодекс чети пишем. Если два человека дерутся и один бьёт только руками, а второй и ногами, и головой, и тем, что под руку попадётся, кто из них выиграет?
– Если прямо сразу, то, скорее всего второй, если он ещё и сильнее, ну а если на перспективу, то я думаю, победит тот, кто умнее.
– Вот и ты с софизмами! Ты можешь понять, Полина, что я материально и морально истощён от Стефана и его " Пинкертона". Кстати, следи, чтобы его тварь не убежала, - Данила покосился на Пинкертона, привязанного к ножке стола.- У, как я тебя ненавижу! – Данила оторвал половину чебурека и бросил собаке.- Смотри, как жрёт, эстет, маленькими кусочками. Весь в хозяина, постепеновец!... Ты будешь ещё кофе?
Полина отрицательно покачала головой. Данила подошёл к стойке, нетерпеливо застучал монетой, вызывая буфетчицу. Полина бросила взгляд на пьяниц. Один из них,
высокий, худой с вытянутым бледным лицом, редкими усами, русыми баками, за которыми торчали красные уши, пристально наблюдал за ней, прикрывшись ладонью.Данила вернулся с кофе.
– Данила, ты не справедлив к Стефану, - сказала Полина. – Дело со старухой Цукерман легко раскрываемо и может быть решено в два-три дня.
– Мелкотня!
– Во-первых, мотивы…
– Мотив ясен, Аду убрали, теперь одиноких старух хотят убрать из-за квартир…
– Да помешался ты что ли на квартирах!
– Первый год в России живёшь, Полина! … У нас в стране пять причин преступлений: по пьяни, из-за квартиры, кидалово, наследство, месть, дети фильмов насмотрелись…
– Так вот, я беседовала с ближайшей подругой Ады Ритой, её телефон дала Софья Абрамовна. Рита рассказала много интересного.
– Что они вместе кололись?
– Ты откуда знаешь?
– Достаточно было видеть, как она отремонтировала квартиру. По цвету обоев можно было определить, Ада либо колется, либо е…
– Перестань! Тебе не интересно?
– Мне страшно интересно всё, что ты делаешь со Стефаном.
– Слушай. Рита, подруга Ады, это такая энергичная крашенная блондинка двадцати пяти лет, окончила институт Культуры, негде не работает, активно ищет мужа или спонсора, рассказала, что Ада встречалась…
– Естественно встречалась!
– Чего?
– Ничего.
– Последний, с кем Ада встречалась, был некий телевизионщик Хмельков Аркадий. А до него – его бывший однокашник, Константин Львович Завгородний, директор риэлтерской фирмы "СИТИ". У Завгороднего Ада работала…
В глазах Данилы блеснул интерес. Полина защёлкала пальцами у него перед носом.
– Данила, квартиры…- фас!
Пинкертон под столом зашевелил ушами и загавкал. Данила бросил ему недоеденный чебурек Полины.
– И между Константином Львовичем и Хмельковым из-за Ады произошёл некий конфликт. Самого Константина Рита описывает утрированно с хорошей стороны. Богат, женат, четверо детей, все мальчики: Николай, Александр, Петр, Павел, назвал в честь царей. Жена Людмила беременна, если будет сын, назовут Алексеем. Отец- директор крупной строительной фирмы.
Длинный худой пьяница в засаленной дутой спортивной куртке нараспашку отделился от столика в углу и развязной походкой направился к Даниле и Полине. Всем своим телом он навалился на край стола, заняв место между ними.
– А ты – пидор! – мутно посмотрел он на Данилу.
Данила молчал, ноздри его раздулись, краска поползла по щекам. Полина испуганно переводила взгляд с Данилы на пьяницу.
– Я не пидор, - коротко отвечал Данила, взглянув на Полину.
– А серьга в ухе? – глумливо хохотнул пьяный.
Рука Данилы машинально дернулась к правому уху.
– Там нет серьги.
– А дырка осталась! … Я тебя сейчас дегенерата… Русскую землю поганишь! – раскрытой липкой ладонью пьяница попытался схватить Данилу за ворот куртки.
– Помогите!!!- пронзительно закричала Полина.
Пинкертон рявкнул и вцепился нападавшему в ногу. Пьяница взвыл от боли. Из-за стойки выскочила буфетчица и набросилась на Данилу и пьяницу, огревая их тряпкой по голове и спинам.
– Вон! Вон! Марш на улицу! Опять все стёкла мне побьёте, алкаши проклятые!!! – басила она, вспоминая какой-то известный ей случай.