Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Мерзавец и Маргарита
Шрифт:

Говорят, что свобода – она внутри, но и то что снаружи важно. Не хочется видеть колючую проволоку и бетонные стены, слышать лай собак и чувствовать в спину прицел снайперской винтовки.

– Уверяли, что нет. Не успели. Многих вчера убрали, некоторых сегодня. Все чисто.

Киваю, и немного успокаиваюсь. Но Марго придется потрясти – вдруг, что слышала.

– Как приедешь – заляг на дно, Мих, - говорю, и отключаюсь.

Иллюзий особых не питаю: пятнадцать почти одновременных смертей тех, кого вызвали на допросы по одному делу – это подозрительно, если выражаться мягко. Но кто-то

мог знать обо мне, и сдать – а этого допускать нельзя.

«Черт, я ведь прокололся. Столько мокрухи их-за обычных откатов – это непрофессионально» - морщусь, с усилием отгоняя от себя сонливость.

Всю ночь не спал: нужно было перевести деньги своим, да еще и по крытым каналам – чтобы не подкопаться; подумать над тем, где я еще мог проколоться, и над тем, кто крыса.

Надеялся, что Марго не станет названивать, как типичная телка, которых я трахал. Те только и делали, что смс строчили, и звонили: «Котик, я тут такую шубку увидела – закачаешься. Скинь мани-мани», «Малыш, я соскучилась, ты скоро?».

Надеялся, что Марго не станет меня отвлекать и раздражать, и она не стала – после нашего разговора от нее ни звука. Что не радует.

Может, это я в телку превращаюсь? Косячу на работе так, что 15 свидетелей убирать приходится; не хочу внимания Марго, и хочу его…

Идиот.

Ничего, скоро буду у нее – Марго нужна. Она полезна и, наверное, уже что-то слышала про «внезапные смерти» и «несчастные случаи» со свидетелями которые, если следаки не идиоты, объединили в общее дело.

Солнцегорская перекрыта, и я, ведомый навигатором, выворачиваю руль вправо, оказываясь… на той улице, где вырос. А все моя сонливость, иначе бы вовек здесь не оказался.

Надо же, магазин так и называется: «Дубок». Именно на его крышу, помнится, и упал папаша.

…- Твой отец – инвалид, ветеран войны в Афганистане, уважаемый человек. Максим, ты не раскаиваешься?

Тетка в ментовской форме, вижу, искренне хочет понять: как можно родного отца замочить. Тем более, такого «идеального» - как же: ветеран, забытый государством; контуженный; во благо Родины пострадал – здоровье свое отдал, а затем сын и жизнь отнял.

Ее корежит – тетку эту. И от того, что я пачкаю засохшей кровью ее потертый стул в убогом кабинете, и от того, что ее коллегу – тоже из ментовских – чуть на дороге не замочил.

– Он меня бил.

– Воспитывал! – поднимает она палец с уродским маникюром. – За пару шлепков родителей не убивают, неужели ты не осознаешь неправильность своего поступка?

Пожимаю плечами, и замолкаю – никто и никогда не хотел слушать. И не захотят: слушать, слышать, понимать.

– Так ты не отрицаешь, что подмешал в чай отца клофелин…

– В водку я его подмешал, - честно поправляю я, подозревая, что честность эта мне аукнется.

Но пусть знают – не раскаиваюсь! Мог бы – еще раз пришил урода!

– Ты хотел его отравить?

– Нет. Водка отца с ног не сбивала – он лишь злее становился, и я бы не справился с ним. Потому набодяжил с химией, - говорю ровно, с удовольствием подмечая, что тетка ненавидит меня все больше. И первоначальное ее сочувствие улетучивается – она так хотела оправдать меня - идиотка, как и все бабенки. – Когда он озверел – выманил

на балкон, и сбросил. Давайте уже свои бумажки – я подпишу, только отстаньте.

Свет равномерно мигает, и я считаю про себя: посадят-не посадят-посадят-не посадят-посадят… свет перестает мигать.

Я так и думал. Думаю, даже будь я совсем козявкой – закрыли бы за все то, что я успел натворить. Ну и пусть! В тюрьме лучше, чем дома. И лучше, чем на улице, где жрать нечего: что украл или отобрал – твое. И отнимать приходилось у таких-же голодных пацанов, которым не повезло быть сильными: не закаляли их отцы-психопаты.

Урод! Надо было давно это сделать…

Ускоряюсь, проезжаю мимо «родного очага». Снесли бы уже эту многоэтажку – бельмо на глазу Москвы.

– А ведь Марго тоже с отцом не повезло, - произношу это вслух, некстати вспомнив девушку. Снова, уже который раз за эти дни. – Только она просто уехала, не убила.

Потому что слабая. Добрая.

И глупая.

ГЛАВА 33

Макс мне врет!

– Нет, нет, - спорю с более разумным внутренним голосом, параллельно надраивая кафель на кухне. – Мы случайно встретились, и он влюбился. Как и я.

А так ли случайно мы встретились? Не подозрительно ли то, что он появился, и как Зорро спас меня.

– Случайно! Такое ведь бывает…

Не бывает. А если бывает, то не со мной. Нужно признать, что такой мужчина не стал бы возиться с незнакомой неуравновешенной девушкой. Не стал бы, не будь здесь умысла.

– Макс полюбил меня! Принял! – роняю губку, и зажимаю уши, которые начинает покалывать от ядреного чистящего средства. – Я ему с первого взгляда понравилась! Понравилась…

Нет. Меня, наверное, можно полюбить, но это не та ситуация. Макс не был знаком со мной, увидел ненормальную, и влюбился. Вот так сразу? Если да, то это извращение. Ему нужны сведения от меня, не зря отговаривал увольняться.

– Да что я могу знать? Мелкая сошка. Нет, нет, нет… - мотаю головой, стряхивая слезы. А затем смеюсь: совсем чокнутая. Шизофреничка!

И вдруг накатывает отрезвляющая злость: хватит! Просто хватит!

Я должна выяснить все, разобраться. И решить: что делать дальше.

Усилием воли заставляю себя успокоиться, и продолжаю уборку. Ненавижу это занятие, но мозги помогает прочистить.

А затем пришел Макс – с тортом «Графские развалины», букетом роз цвета пепла и бутылкой полусладкого. Взбудораженный какой-то – провести бы по щеке, спросить, что случилось…

– Привет, я соскучился, - мужчина тянется к моим губам.

Целует так, что хочется ответить. Или ударить его – чем больнее, тем лучше.

– Марго?

– Проходи, - отхожу от двери, позволяя мужчине пройти. – Как работа?

– Все проблемы решил, и на сегодня я весь твой. Это тебе.

Макс протягивает мне букет, чуть смущаясь… или притворяясь таковым. Раньше я была бы счастлива такому обычному жесту, на шею бы кинулась, а сейчас… вдыхаю легкий аромат роз, пряча лицо за букетом.

Мне просто нужно знать…

– Чем займемся?

Пожимаю плечами, и улыбаюсь, спохватываясь. Нужно постараться вести себя чуть менее странно чем обычно.

Поделиться с друзьями: