Мерзавец и Маргарита
Шрифт:
Восемнадцать шагов до лестницы, а обратно бегом. Упасть на кровать с безумно бьющимся сердцем, которое бы неплохо проверить. Накрыться с головой пледом, и слушать тишину.
И завтра.
И послезавтра.
Всю жизнь.
Может, это не так уж плохо. В однообразии есть своя прелесть.
И зачем мне вся эта, так называемая «полная жизнь»: любовь, путешествия, гулянки, дети, работа. Каждому свое. Путешествовать я никогда не хотела особо.
Хотя в горы бы съездила. И на Байкал.
– Я провожу вас.
Всеволод Игоревич качает головой,
– Готовы?
Киваю, и он ее открывает. Выходит первым в желтый от светильников коридор, а я за ним. Ступаю, как по минному полю, и с каждым из этих восемнадцати шагов сердце стремится разорваться.
Или ухнуть вниз.
Когда уже начнется эта чертова лестница, ведущая на первый этаж?
– Дышите, спокойно, все хорошо, - увещевает меня Всеволод Игоревич. – Мы вместе дойдем до лестницы, а затем моя очередь вас провожать. Девять шагов мы сделаем вместе, а девять – вы одна. Начнем с малого. Хорошо?
Киваю головой.
Хорошо.
Вернее, не очень хорошо. В горле такая сухость, что говорить невозможно. И холодный, мерзкий, липкий пот, кажется, покрыл всю меня.
Лестница, наконец-то. Сейчас мы повернем обратно…
– Марго?
Макс стоит посреди лестницы, отделяемый от меня невидимой чертой, разделяющей наши миры. Оглядывает меня с головы до ног, задерживаясь на лице.
И поднимается наверх.
Ко мне.
Надо бежать.
ГЛАВА 39
– Милая, не бойся, - Макс выставляет вперед раскрытые ладони, всем видом показывая, что не причинит мне зла. – Дай просто посмотреть на тебя…
И он смотрит: с агрессивной жадностью, которой раньше не замечала, и которая будит и во мне нечто темное, и с горькой нежностью.
Горькой, как полынь.
– Маргарита, вы в порядке? – шепчет док на ухо, с тревогой глядя на медленно приближающегося Макса. – Вы можете развернуться, и уйти, вы ведь знаете это?
Знаю.
Я могу развернуться, и уйти. Убежать. В безопасность четырех стен с белой решеткой вентиляции, в черные просветы которой я пялюсь уже который день. И со шторами, на которых узор листьев намекает на скорый разгар весны: деревья зацветут, покроются дурманящими цветами.
И молодые влюбленные будут гулять, держась за руки, и с упоением целоваться.
А я буду сидеть там одна.
Макс вот тоже встретит кого-нибудь, как… Боже, как мистер Рочестер встретил Джейн Эйр.
Я покроюсь пылью, которая припорошит меня снаружи, и забьется в легкие. И окончательно сойду с ума в безмолвной безвестности.
Никому не нужная, ни единому существу на этой планете.
– Макс, - выдыхаю, слабо тянусь к нему кончиками пальцев, и он взлетает по лестнице, укутывая меня своим запахом, и своим телом. – Макс, - всхлипываю, расслабляясь в его руках.
– Шшшш, девочка моя, прости… прости… больше никогда, слышишь? Никогда больше!
Сильные, родные руки гладят, теснее вжимают в свое тело, и я окончательно понимаю – да, нужна ему. Пусть, использовал меня
так гнусно, пусть!Но Макс, пожалуй, единственный человек, которому я по-настоящему дорога!
У подруг свои жизни: Крис вся в работе, у Марины дети, а у меня вот Макс.
А у него я.
И на короткий миг забывается все, что он сделал. А затем я вспоминаю. Все, и сразу. Плевать на мою женскую гордость, которой итак не было, и на то, что воспользовался мной, но убийства…
Руки, которые меня обнимают, и силой которых я наслаждаюсь, в крови.
И она пачкает меня. Оставляет на одежде пятна, клеймит кожу так, что не отмыться. Максу – от убийств, а мне от тех четырнадцати, которые на моей совести.
– Я…
… ненавижу тебя, отпусти!
– Я скучала, - договариваю совсем не то, что хотела сказать. А то, что у меня на душе.
Я чертовски скучала! И не прогнала бы Макса, если бы он вломился в мою комнату-темницу, снова решив все за меня.
За нас обоих.
– Больше не оставлю, - он подхватывает меня на руки, и несет в другую сторону от моей комнаты. Не оборачиваясь, торопливо бормочет, обращаясь к доктору: - Спасибо, до завтра. Правда, спасибо.
– Куда мы…
– Ко мне. Мы ко мне, Марго.
Макс и правда вносит меня в свою комнату в унылой серо-белой расцветке. Странно, но я думаю не о том, зачем Макс притащил меня сюда, а о том, как бы оживил кровать синий плед. И одну стену бы выкрасить в бледно-желтый. Да и шторы слишком короткие…
Глупости какие. Нашлась тут хозяйка!
– Макс, я не могу, - обращаюсь к нему, когда оказываюсь на кровати, на которую Макс меня усаживает. – Не могу.
– Что не можешь, маленькая?
Он садится на пол, обхватывает мои ноги, и кладет подбородок на худые колени.
– Секс. Я не могу. Прости.
– Я не за этим тебя принес, - спокойно отвечает мужчина. – Всегда говори, если тебе что-то не нравится, или если ты чего-то не хочешь. И не извиняйся. Никогда передо мной не извиняйся.
Ох, Макс, ты тоже ненормальный, раз выбрал меня.
От таких как я нужно держаться подальше.
И от таких, как ты, тоже.
Некоторые люди встречаются, чтобы быть счастливыми вместе, а мы, наверное, чтобы быть несчастливыми в компании друг друга: убийца и сумасшедшая, монстр и чокнутая.
Чудесная пара.
Одна закончит в психушке, второй – в камере.
– Марго, ты когда-нибудь простишь меня? – Макс не заискивает, но я понимаю: он искренне хочет, чтобы я простила.
Только разве прощение нужно у меня просить? Меня он предал, но не убил.
Спас.
А у тех, кто по его вине умер, он прощения попросить не сможет.
– Марго?
– Я простила, Макс, - устало выдыхаю я, чувствуя, что силы оставляют меня. – Простила.
– Но…?
Но я хочу, чтобы ты был другим. Чтобы на твоих руках мне не мерещился багровый глянец крови, чтобы я не видела в твоих глазах отблески пороха и металла, чтобы ты бросил все к моим ногам.
Я не хочу быть сумасшедшей и покинутой миссис Рочестер.