Месть амазонки

После удачного набега новых рабов можно было сменить на меч, лук, кожаный доспех или золотую безделушку. Матери и жрицы с удовольствием носили кольца и диадемы, щеголяя друг перед другом уборами и нарядами, вызывая молчаливую зависть у воинов.

По негласному закону, купцов не трогали, понимая, что любой пропавший караван может стать камнем, который перекроет этот тоненький ручеек товаров, привозимых издалека. Хитрые торгаши пользовались голубиной почтой, выпуская сразу по нескольку птиц на подходе и отходе от города. Расчет был прост: хоть одна птица вернется домой.

Обезопасив себя таким образом от амазонок, купцы решали и политическую проблему. За караван, пропавший на территории государства, несло ответственность правительство. Но и эти меры не всегда спасали купцов от кровожадных воительниц. Разное случалось на границах двух государств, а лес, пустыня и море умели хранить свои тайны.

Живя на морском берегу, амазонки пользовались только узкими долблеными лодками, передвигаясь вдоль берега, не зная других способов плавания. Но и этого было достаточно. Бесшумно подобравшись к кораблю под покровом ночи, они вырезали весь экипаж, оставляя в живых только избранных, но и то ненадолго.

* * *

Холодный дождь быстро остудил горячую голову девушки. Сообразив, что ей некуда идти, Лин направилась на конюшню, решив переждать дождь под навесом. Тихо похрапывая, в стойлах стояло полдюжины лошадей. В стороне, отдельно от всех, стоял огромный вороной.

Боевой жеребец выделялся среди обычной скотины огромным валуном. Мощные мышцы перекатывались под тонкой шкурой. Увидев девушку, вороной недовольно фыркнул и стукнул копытом, словно предупреждая. Жеребец был вычищен и ухожен. В яслях было засыпано полно овса, хотя остальные животные обходились сеном.

Осторожно обойдя коня, Лин забилась в самый дальний угол, где хранилась солома, и, забравшись в нее, сжалась в комок, пытаясь согреться. Продрожав почти до вечера, она начала проклинать этот город и погоду. Дождь разогнал всех по домам, поэтому в любой харчевне она сразу привлечет внимание бандитов и стражников. Причем последние нередко мало чем отличались от первых.

Неожиданно тишину конюшни нарушили шаги. В дверях появился воин. Голый по пояс, он, казалось, не замечал потоков воды, струящихся по телу. Подойдя к коню, он ласково потрепал его по шее и внимательно осмотрел подковы. Убедившись, что все в порядке, он обнял коня за шею и, прижавшись лицом к шелковистой шкуре, тихо заговорил. Лин насторожила уши.

— Потерпи, дружище. Скоро мы уедем из этого города. Вот только разберемся с этим проклятым колдуном и уедем. Наймемся охранять караваны и будем бродить по свету. Спрашиваешь, почему караваны? Спокойная жизнь. Не надо никого убивать на потеху толпе. Только в честном бою. Напали — защищайся. Делай свою работу, и все. Но сначала колдун. Это, у нас с тобой самое главное. Маленькая мерзавка заставила меня вспомнить прошлое. Она решила, что я убил Данату просто так. А ведь это была ее просьба. Просьба друга. Она не хотела жить рабыней, но и умирать от меча какого-нибудь слабака тоже. Мы были друзьями. Но ей этого не объяснишь. Она все сказала, вспомнив про ошейник. Но этого больше не будет. Никогда! — Круто развернувшись, воин вышел из конюшни.

Выбравшись из своего угла, Лин растерянно замерла, стоя посреди конюшни. Получалось, что она осудила, ничего не зная. А ведь не раз Верховная учила ее выяснить все до конца и только потом обвинять. Потоптавшись у входа в конюшню, она двинулась обратно. Молча, пройдя через зал, она поднялась к знакомой двери. Постояв и окончательно замерзнув, она нерешительно постучала.

— Войди, — услышала она знакомый голос и шагнула в комнату.

Гигант сидел на топчане, привалившись спиной к стене. Тарелки были убраны. На столе стоял кувшин, а в руке он сжимал оловянный кубок.

— Пришла еще что-нибудь добавить? — негромко спросил он.

— Нет. Я не хотела ссориться. Просто сорвалось. Извини. А кроме того, я не знаю, за кого просить Великую Мать, — тихо ответила Лин.

— О чем просить?

— Помочь в делах. Ты помог одной из ее дочерей, пусть она поможет тебе.

— Входи. Возьми одеяло и скинь этот мешок. Простынешь.

— Ты готов простить меня? — удивленно спросила девушка.

— Нет смысла злиться на человека, который не знает, о чем судит.

— Ты прав, я не была рабыней, не знаю, что такое гладиаторские казармы, но я могу понять, если ты расскажешь.

— Зачем тебе это? — чуть пожал воин могучими плечами.

— Чтобы знать.

— Спроси своих рабов, там, в своем королевстве.

— Не хочешь говорить?

— Это моя боль. Тебе она не нужна.

— Ладно, тогда хоть имя свое назови.

— Паланг.

— А что оно значит?

— Тигр.

— Откуда ты?

— Мое племя жило на юго-востоке, у моря. Сильные воины, ласковые жены, мудрые старики. Мы пасли скот, растили коней, ловили рыбу и добывали жемчуг, но однажды пришли воины из далекой страны и убили всех. Среди них был колдун. Он наслал сон на племя, и на рассвете они напали. Убили всех. Детей забрали в рабство. Мне тогда было десять лет. Больше нашего племени не существует. Я последний, кто смог выжить в этом аду. Нас потому и забрали, что в племени всегда были сильные воины. Много лет нас готовили, обучая биться любым оружием. Делая из детей убийц. Наш удел был только один — сражаться.

— Откуда ты знаешь, что больше никого нет? — спросила Лин, пораженная его рассказом.

— Все мальчишки, кто попал в гладиаторские казармы вместе со мной, погибли. Я был там. А на месте, где когда-то жил наш род, ничего не осталось. Только могилы. И все.

— Как же ты вырвался?

— Случилось землетрясение, все начало рушиться. Я нашел оружие и бежал.

— Сколько лет ты был там?

— Пятнадцать.

— Сколько же тебе сейчас?

— Тридцать два.

— И что ты делал все эти годы на воле?

— Убивал. Я нашел людей, которые вырезали мое племя, и убил всех.

— Кто они?

— Северные варвары, промышляющие набегами и разбоем.

— И ты убил всех?

— Да.

— И женщин?

— Всех. Остался только самый главный. Колдун. Я искал его по всему свету. Наконец узнал, что он живет в этом городе.

— А что потом?

— Не знаю. Долгих пятнадцать лет я жил только одним. Мечтой о мести. Кровь моего племени, требует своего долга. Я последний воин и должен свершить это.

— А если ты погибнешь?

— Этого не случится. Духи предков берегут меня. Я погибну только убив колдуна. Не пытайся что-то осмыслить или оспорить. Просто прими, как страшную сказку. Тебе этого не понять. Тебя не пытали каленым железом, не спускали шкуру плетью, не заставляли убивать друзей на арене. Ты не поймешь, — тихо ответил Паланг.

— Следы на спине… — растерянно спросила Лин.

— Да. Это плеть и железо. Я много раз пытался бежать. Меня держали, как зверя, в клетке. Все остальные могли ходить, гулять. Меня же не выпускали. Только тренировочный двор и арена. Даже женщин приводили в клетку.