Месть старухи

Решила, что если Хуан посетит её, обязательно расспросит о сестре и потребует свидания с нею.

«Господи! Я уже не горю желанием отомстить ей! Просто получше узнать, поговорить. Не исключено, что мне она понравится, и мы даже подружимся!» – думала Габриэла с надеждой, уже засыпая.

Хуан же в это же время лежал в комнате снятого домика и в свою очередь раздумывал о произошедшем. Мира ничего не знала, так как уже спала с Томасой, и ничего не должно было потревожить покоя Хуана.

Он даже отвлёкся на некоторое время, вспомнив недавнюю ссору Фауро с Томасой. И теперь Фауро только заходил к ним изредка. Это тоже немного расстраивало Хуана. Он с Мирой постоянно предпринимали попытки помирить их. Фауро соглашался, но Томаса продолжала злиться и никуда не выходила из дома, видимо, терзаясь таким положением.

– Хуанито, ты плохо спал? – встретила Мира возлюбленного за завтраком. – У тебя усталый вид. Что произошло? Ты поздно пришёл.

– Не удалось договориться с нужным человеком, Мира. Много передумал ночью. Может, поэтому и вид усталый.

Мира не продолжила расспросы, а Хуан не стал распространяться, но понял, что девушка не удовлетворена его ответом. Даже испугался чего-то, что она могла узнать из своих ощущений. Она слишком хорошо его знала.

Лишь через день Хуан осмелился нанести визит Габриэле.

Он долго прохаживался у дома Алисии, не решаясь постучать в дверь, хотя молоток словно притягивал его руку.

Дворецкий вопросительно смотрел на Хуана.

– Сеньора Габриэла ждёт меня.

– Прошу сеньора следовать за мной, – ответил дворецкий и посторонился.

Габриэла встала, увидев вошедшего Хуана. Напряжённое лицо, тонкие губы и изучающе следящие глаза.

– Вот... решил заглянуть, Габриэла, – несмело начал Хуан, понимая, что выглядит довольно смешно.

– Я ждала тебя. Проходи. Какое вино будешь пить?

Хуан улыбнулся, давая понять глупость вопроса. И ответил:

– Я только десять дней, как выбрался в цивилизованные места. Две недели пробирался к побережью и едва не протянул ноги от голода. – Он помолчал. – А ты предлагаешь мне выбор. Мне сойдёт любое.

Габриэла с любопытством смотрела на Хуана, наливала в дорогой бокал густого красного цвета вино. В груди гулко стучало сердце, на висках билась трепетная жилка. Тонкий шрамик под глазом покраснел, что случалось только в минуту сильного волнения.

– Тогда с возвращением тебя, – и протянула свой бокал. Стекло мелодично звякнуло, а их глаза впились друг в друга.

– Приятное, правда? – поставила она бокал на столик, не облизав слегка мокрые губы.

– Великолепное вино! Давно ничего подобного не пил! Особенно в Индии.

– Я забыла спросить тебя, где сейчас моя сестра Эсмеральда?

Хуан вздрогнул от неожиданного вопроса. Глаза выдали его неудовольствие.

– Зачем тебе это, Габриэла? Не трогай её, прошу тебя! Пусть живёт спокойно. У неё жизнь ещё не начиналась. Сплошные мучения и переживания, а юное сердце слишком ранимо и хрупко.

– Ты её любишь, – с уверенностью молвила Габриэла. – Это слышится в твоём голосе. Хуан. – Она тяжело вздохнула, опустила глаза, потом подняла голову, и у Хуана защемило в груди.

Он увидел прежние страстные глаза, зовущие, обещающие и требовательные. Глаза, перед которыми он всегда пасовал. В нутро ворвалась давно не испытанная им страсть. Захотелось схватить её тонкое тело в охапку, повалить и обласкать с грубостью и торопливостью.

Они поняли друг друга. Непроизвольное движение навстречу сдержать было невозможно. Они оказались в объятиях друг друга. Туман страсти окутал их целиком, как уже не раз случалось.

Отдались они друг другу без мыслей, без борьбы, без сожаления. Лишь потом тяжело дыша, они лежали рядом, удивляясь, что почти полностью обнажённые, потные, разгорячённые. Их глаза встретились. В них блестело напряжение, усталость и удовлетворение.

Вдруг они оба засмеялись. Смех быстро перешёл в безудержный хохот, закончившийся новыми объятиями и взаимным восторгом обладания друг другом.

Успокоившись, Габриэла спросила, настойчиво всматриваясь в его глаза:

– Ты женат? На Эсмеральде.

– Нет, – коротко ответил Хуан, отвёл глаза в сторону, не смея смотреть на Габриэлу.

– Что так? Вы же любите друг друга. Что она говорит на это?

– Ничего не говорит, – соврал Хуан. – Мы ещё не отошли от ужасов путешествия через болотистые дебри.

– Значит, она была с тобой? – Глаза Габриэлы излучали крайнюю степень изумления.

Хуан разозлился на себя за столь непозволительную ошибку. Подумал с раздражением: «Как я мог такое допустить? Болван! Дурак!»

Габриэла удовлетворённо усмехнулась. С сияющим лицом проговорила:

– Позволь мне с нею встретиться! Она ведь знает, что я её сестра. Мы обязательно подружимся! Вот увидишь! Я ничего ей плохого не сделаю! Она красивая? Мне казалось, что её красота должна расцвести. Сколько ей лет?

– Месяц, как исполнилось шестнадцать. Она так хотела это отметить.

– Ты с ней уже... спал?..

– Разве мог я так поступить, Габи? Мне до сих пор кажется, что она уличная девчонка, мечтающая обо мне! У меня нет к ней никаких страстных побуждений. Иногда не могу представить себя в постели с нею. Это уже давно меня тревожит, даже мучает!

– Странный ты, Хуан, человек! И дон Орасио заметил это.

– Это тот красивый сеньор, что был с тобой у дона Мануэля?

Габриэла кивнула, спросив с хитрой усмешкой:

– Значит, ты не представляешь себе её в твоей постели? Ха! Чудно слышать! Со мной ведь ты просто великолепен! Я так ни с кем и не могла всё прочувствовать так, как с тобой. Думала, что время исправит этот недостаток мой. Ошиблась. Я снова, как в долине или... – она примолкла, но закончила: – Как в нашей усадьбе. Помнишь? – она потрогала пальцем красную ниточку шрамика.

– Прости, Габи, но ты тогда так разозлила меня! Я едва сдержался от непоправимого греха! Смертного греха! Господи!..

– Зато более высшего наслаждения я не испытывала. Разве в тот первый раз! У трупа того мерзкого мулата, что изнасиловал меня! Я не могу даже имени его произнести! Вонючий мерзавец!

– Не переживай так, Габи! Всё позади. Кстати, ты должна была родить. Что с ребёнком? Где он?

Габриэла посерьёзнела, долго молчала.

– Я его отдала незнакомым людям, Хуан. Я его даже не увидела. Не хотела!