Месть

–  Как он вернулся бы назад?

–  Вы всегда так рассуждаете?
–  спросил Пираннес с улыбкой.

–  Почти всегда. Не могу остановиться.

–  За ним ехала бы другая машина, подобрала бы его и отвезла в другое место. Есть еще вопросы? Не советую вам выводить меня из терпения.

–  Куда я должен доставить восемь тысяч?

–  На центральную почту. В двенадцать ноль-ноль. Вас будет ждать женщина в белом платье, блондинка. Молодая, красивая. Деньги наличными, в конверте. Если деньги будут как-то помечены - вы на том свете. Хотите умереть за восемь тысяч?

–  Нет, - сказал я.

–  А у вас есть эти деньги?

–  Сейчас нет, но я их достану.

–  Вы же понимаете, что мне не нужны восемь тысяч. Но я должен их забрать.

–  Дело принципа.

–  Именно. А теперь идите прочь и никогда не возвращайтесь. Никогда больше не ищите меня и забудьте, что были со мной знакомы.

–  Знаком с кем?

Он улыбнулся и потрепал меня по шее, не очень ласково.

–  Правильный вопрос. Через три минуты вы должны быть на Проктор-роуд.

Я вышел. В дверях я никого не заметил, но это не значило, что там никого не было. Меньше чем через две минуты я ехал назад по Проктор-роуд.

Было темно, но еще не поздно. Я поехал к Фло. В доме горел свет. Ее джип стоял, вероятно, в гараже.

Она открыла дверь через несколько секунд после того, как я позвонил. В руке она по-прежнему держала стакан.

–  Льюис? Ты что, приехал проверить меня?

–  Нет, Фло.

–  Понюхай, пожалуйста, и попробуй.
–  Она сунула стакан мне под нос. Я понюхал и попробовал.

–  Джинджер-эль.

–  Севен-херен-ап!
–  отрезала она.
–  Проходи.

На Фло была голубая рубашка на пуговицах и сатиновая юбка. По дому разливался чей-то знакомый голос, напевая что-то про розу Сан-Антонио.

–  Рой Роджерс, - пояснила Фло.
–  Недооцененный талант, хотя его очень любят на Западе. У тебя есть новости? Выпьешь что-нибудь?

–  Пить не буду, спасибо.

Я застал Фло за ужином, поэтому мы сели на кухне. На столе стояла курица и зеленая фасоль, тарелка, нож и вилка.

–  Ничего, если я буду есть?

–  Пожалуйста, - сказал я.

–  Ты съешь что-нибудь?

–  Нет.

–  Мне звонила Эдна Стокбридж, сказала, что Адель должна побыть у них еще несколько дней, пока проверят все бумаги и судья одобрит мою персону. Она уверена, что все будет в порядке. Ты только представь себе - в моем возрасте заделаться мамашей!

–  Ты знаешь...

–  Ну валяй, валяй выкладывай, - подбодрила она меня.
–  Не тяни резину.

–  Нужно восемь тысяч долларов, - сказал я.
–  Мне нужно восемь тысяч, наличными.

Она проглотила кусок курицы и спросила:

–  Когда?

–  Самое позднее - завтра утром.

–  Крупными, мелкими?

–  Все равно.

–  Я дам их тебе, когда закончу ужин, если ты не спешишь.

–  Ты не хочешь знать, зачем они мне нужны?

–  Хочу, если это не секрет.

–  Это для Адели, - сказал я.
–  Мы... ты защитишь ее от ее прошлого.

–  Что-то слишком дешево.

Она закончила есть, сполоснула тарелку, вилку, нож и стакан и поставила их в посудомоечную машину. Затем подошла к одному из выдвижных ящиков, открыла его, достала маленькую отвертку и пригласила меня за собой. Через гостиную и коридор мы прошли на другую половину дома. Здесь я никогда не бывал. Она ввела меня в маленькую комнатку с ковром на полу, двумя креслами с откидными спинками и телевизором. Свет уже горел, и голос Роя Роджерса звучал и здесь. Теперь он пел про пони.

Фло подошла к телевизору, стоявшему на столе из темного дерева на колесиках. Отодвинув телевизор, открыла дверцу маленького встроенного в стену шкафа, заполненного книгами, вынула книги и передала мне. Я положил их на одно из кресел. Она поддела заднюю стенку шкафа отверткой и сняла ее, но мы все еще не были у цели. За стенкой оказался сейф с белыми цифрами на циферблате.

–  Я ставлю дату своего рождения в обратном порядке, - объяснила она и набрала: - Тридцать четыре, двадцать девять, девять.

Сейф открылся. Он был битком набит банкнотами. Она вытащила пачку с левой стороны, отсчитала восемьдесят сотенных и протянула мне. Остальные убрала на место и закрыла сейф.

–  Спасибо тебе, Фло, - сказал я.

Она отмахнулась и подвинула телевизор на прежнее место.

–  Тебе нужен конверт?

–  Да.

Она подошла к столику между креслами, открыла ящик и достала конверт.

–  Гас и я, мы жили почти только в этой комнате, - сказала она.
–  Теперь я живу тут одна. Смотрю телевизор, читаю, пишу письма, пью, слушаю музыку. Это было его кресло, то - мое. Я люблю эту комнату, мне нравится, что она такая маленькая.

–  Мне тоже тут очень нравится, - сказал я.

Это была правда.

–  Когда Адель поселится у меня, я переделаю для нее комнату для гостей, за холлом. Она сможет устроить там что угодно при условии, что будет чисто.

–  Не балуй ее, Фло.

–  Я с ней разберусь. Не переживай.

–  И не говори ей про сейф.

–  Льюис, ты знаешь меня уже три года! Неужели я похожа на дуру?

–  Ни капельки.

–  Тогда не говори ерунды. Я прекрасно понимаю, как она жила. Я беру ее не из института благородных девиц. Она сирота с трудным характером, а я - вдова с трудным характером. Славная компания.

–  Очень, - согласился я.

–  Именно, - заключила она, подводя меня по коридору к двери.
–  И-мен-но!
–  Она держала меня за руку, из кармана у нее торчала отвертка. Она довольно улыбалась.

Когда я выходил, Рой Роджерс пел «Счастливые дороги».

Я двинулся к дому, с восемью тысячами в кармане и орудием убийства под сиденьем. Синий «Бьюик» следовал за мной. Не прямо за мной, но достаточно близко, чтобы я мог его видеть.

Я не перекусил ни с Тилли, ни с Фло. Пираннес тоже ничего мне не предложил. Но есть мне почему-то не хотелось. В «ДК» торговля шла полным ходом, стоянка была почти заполнена. Я поднял пистолет, положил его в карман, хотя он и без пакета плохо туда помещался, и прошел в свой офис-квартиру.

Стекло было вставлено, сломанный кондиционер убран. Эймс, опять Эймс. Я запер дверь, придвинул к ней стул, отключил телефон, положил пистолет и конверт с деньгами под кровать и лег. В моем жилище не было места, чтобы что-нибудь спрятать, а расставаться с этими двумя предметами я не хотел. Поэтому я положил их туда, где их нашла бы даже слабоумная и слепая шимпанзе. Потом я поставил кассету с «Милдред Пирс» и стал смотреть ее в трехсотый или четырехсотый раз.

Проснувшись в начале восьмого (во сне я видел Энн Блит, которая пришла, чтобы застрелить меня), я проверил деньги и пистолет, они лежали на месте. Мне хотелось есть, и надо было побриться. Я вышел в кабинет и включил телефон, который тут же зазвонил.