Место назначения неизвестно (др. перевод)

Чувствуя головокружение, Хилари вновь обратила внимание на окружающую действительность. Мысли бились в голове неистово и яростно, словно загнанные в угол крысы. Но в то же время внешне она достаточно контролировала себя, чтобы играть свою роль.

Маленькую группу прибывших извне поприветствовал высокий красивый мужчина. Его вполне можно было назвать полиглотом, потому что к каждому обратился на его – или ее – родном языке.

– Enchant'e de faire votre connaissance, mon cher docteur [19] , – сказал он доктору Баррону и тут же повернулся к Хилари: – А, миссис Беттертон, мы очень рады приветствовать вас здесь. Боюсь, вам пришлось вынести долгое и малопонятное путешествие. Ваш муж в полном порядке и, конечно же, с нетерпением ждет вас.

19

Рад познакомиться с вами, дорогой доктор (фр.).

Он сдержанно улыбнулся Хилари, но она заметила, что эта улыбка никак не затронула его холодные светлые глаза.

– Должно быть, вам не терпится встретиться с ним, – добавил встречающий.

Головокружение усилилось – Хилари казалось, что голоса окружающих то накатывают, то отдаляются, подобно морским волнам. Стоящий рядом с нею Энди Питерс поддержал ее под локоть.

– Вы, наверное, не знаете, – объяснил он встречающему, – что миссис Беттертон попала в авиакатастрофу под Касабланкой и получила черепно-мозговую травму. Это путешествие плохо сказалось на ее состоянии, точно так же, как и волнение перед встречей с мужем. Я бы посоветовал ей сейчас прилечь на некоторое время в затемненной комнате.

Хилари слышала теплоту в его голосе и ощущала силу поддерживающей ее руки. Она слегка пошатнулась. Было бы легко, невероятно легко, опуститься на колени, без сил рухнуть наземь… изобразить обморок – или состояние, близкое к обмороку. Пусть ее уложат на кровать в темной комнате – лишь бы ненадолго оттянуть миг разоблачения… Но Беттертон, несомненно, придет туда, как сделал бы любой муж. Он придет туда и склонится над постелью в полумраке, и при первом же звуке ее голоса, при первом же взгляде на ее лицо, едва его глаза привыкнут к темноте, он поймет, что она не Олив Беттертон.

Отвага вновь вернулась к Хилари. Женщина выпрямилась и вскинула голову. На лицо ее вернулись краски.

Если уж финал неизбежен, пусть это будет достойный финал! Она пойдет к Беттертону и, когда он отвергнет ее, попытается прибегнуть к последней лжи, бесстрашно и уверенно заявив: «Нет, конечно же, я не ваша жена. Ваша жена… мне очень жаль, это так ужасно… она умерла. Я была в больнице вместе с нею в миг ее смерти и обещала ей каким-либо образом найти вас и передать вам ее последние слова. Я хотела это сделать. Видите ли, я поддерживаю то, что вы сделали… все, что вы делаете. Я разделяю ваши политические взгляды. Я хочу помочь…»

Неубедительное, шаткое обоснование – слишком шаткое… К тому же, как объяснить такие неловкие моменты, как фальшивый паспорт и поддельный аккредитив? Да, но у некоторых сходит и более наглая ложь – если она высказана достаточно уверенно, если кому-то хватает силы воли настоять на своем… В любом случае нужно продолжать бороться. Хилари собралась с силами и осторожно отвела руку Питерса, поддерживавшую ее.

– О нет, я должна увидеть Тома, – заявила она. – Я должна пойти к нему… сейчас, немедленно… прошу вас.

Высокий человек отнесся к этому желанию с пониманием и сочувствием, хотя взгляд его светлых глаз оставался холодным и пристальным.

– Конечно, конечно, миссис Беттертон. Я вполне понимаю ваши чувства… А вот и мисс Дженсон.

К ним подошла худощавая девушка в очках.

– Мисс Дженсон, позвольте представить вам миссис Беттертон, фройляйн Нидхайм, доктора Баррона, мистера Питерса и доктора Эрикссона. Проводите их в регистратуру, хорошо? И пусть им принесут чего-нибудь выпить. Я буду через несколько минут, только провожу миссис Беттертон к ее мужу и снова присоединюсь к вам.

Он вновь повернулся к Хилари, приглашая:

– Следуйте за мной, миссис Беттертон.

Он зашагал вперед, она поторопилась за ним. У поворота коридора она в последний раз оглянулась через плечо. Энди Питерс все еще смотрел ей вслед. Он выглядел слегка озадаченным и огорченным – на миг ей показалось, что он хотел пойти вместе с ней. «Должно быть, он понимает, что что-то не так, – подумала Хилари, – поймал это ощущение, идущее от меня, но не знает, чем оно вызвано. Быть может, я в последний раз вижу его». Эта мысль заставила ее вздрогнуть, как от холода.

И, поворачивая за угол вслед за своим проводником, Хилари вскинула руку и помахала на прощание…

Высокий человек радостным тоном пояснял:

– Сюда, пожалуйста, миссис Беттертон. Боюсь, сначала вы будете путаться в наших зданиях, здесь так много коридоров, и все они похожи один на другой.

«Это как сон, – думала Хилари, – сон о стерильных белых коридорах, по которым ты будешь бродить вечно, идя вперед, поворачивая, но никогда не находя выхода…»

– Я и не представляла, что это будет больница, – сказала она.

– Конечно же, нет. Вы и не могли представлять подобного, с чего бы? – В его голосе прозвучала едва заметная нотка садистского удовольствия. Вы, так сказать, летели вслепую… Кстати, меня зовут ван Хейдем, Пал ван Хейдем.

– Все это немного странно – и довольно страшно, – продолжала Хилари. – Прокаженные…

– Да-да, конечно. Зрелищно – и обычно весьма неожиданно. Новичков это тревожит. Но вы привыкнете к этому – о да, со временем вы к этому привыкнете. – Он обронил короткий смешок. – Я сам всегда считал, что это отличная шутка.

Неожиданно он остановился.

– На один пролет вверх по лестнице. Не спешите. Успокойтесь. Теперь уже недалеко.

Недалеко… совсем недалеко… так много ступеней к смерти… Вверх, вверх – высокие ступени, выше, чем на европейских лестницах. И еще один стерильно-чистый коридор, где ван Хейдем останавливается у двери. Он постучал, подождал, потом открыл дверь.

– А, Беттертон, вот и мы. Встречайте свою жену!

Он отступил вбок, сделав легкий приглашающий жест рукой. Хилари вошла в комнату. Не отступать. Не сжиматься. Поднять голову. Вперед, навстречу судьбе.

Стоящий у окна вполоборота мужчина был почти пугающе красив. Хилари отметила эту невероятную красоту почти с изумлением. Он не соответствовал ее представлениям о Томе Беттертоне. И несомненно, фотографии, которые ей показывали, ни в коей мере не передавали…

Именно это ощущение удивления и смятения подтолкнуло ее прибегнуть к отчаянной уловке, которая первой пришла ей в голову.

Хилари рванулась вперед, потом отпрянула. Вскрикнула испуганным, полным потрясения голосом:

– Но… это не Том! Это не мой муж…