Метка клана

— Нет. Это слишком трагично.

— Ну и как? Гожусь я тебе теперь в спутницы жизни?

— А по-твоему, сварги любят только за здоровую матку? — Увидев выражение её лица, он опустил глаза. — Прости.

— А разве у вас не демографическая катастрофа? И разве, как ты выразился, здоровая матка не решает при выборе?

— Большинство пар не может иметь детей. Ты же знаешь, что мы используем суррогатное материнство. Так причем тут это?

— Я не верю в любовь с первого взгляда.

— Потому что у тебя её не было?

Мира закусила губу.

— То, что наша встреча произошла при таких трагических и вообще непростых для тебя обстоятельствах — это, безусловно, повлияло на твое восприятие, я понимаю, — продолжал Артур. — Но как это связано с моим отношением к тебе? Ты понравилась мне с первого взгляда. Я вынужден был ухаживать за тобой дистанционно, потому что дела клана за тридцать лет навалились на меня разом. Слишком много вопросов нужно было решить. Прости, это было для меня первостепенной задачей. Но неужели ты думаешь, что я не предпочел бы провести нашу вторую встречу совершенно иначе? Я виноват перед тобой лишь в том, что не устоял перед твоей красотой и поддался природному зову, который у нас почти не преодолим.

Он потер переносицу с видом крайнего утомления.

— Отказ от природного желания, его подавление, особенно при запахе желанной… женщины — для сварга сопряжен даже с физической болью.

— То есть ты будешь физически страдать, если я буду рядом, а ты не сможешь меня поиметь? — фыркнула Мира.

— Я бы предпочел, все же, использовать другие слова. В конце концов я разве обращался с тобой грубо? Но ты права, если я сам себя буду останавливать, мне будет физически больно. Наша природа смеется над нами. Рядом женщина, способная рожать, а ты не хочешь? На, получи.

— Это жесть. Не верю, что это правда.

— Я не смогу тебе доказать. Никак. — Он виновато развел руками. — Но так все и обстоит.

Мира вдруг вспомнила, как Герман, разговаривая с ней, иногда морщился, как от боли. Тогда она не придала этому значения. Но теперь… может ли Герман тоже быть в неё влюблен и хотеть её? Почему бы и нет. Он молодой для сварга, и встречался с ней больше раз, чем кто-либо из них.

— Ладно, — махнула рукой Мира, — проехали. Природный зов, так природный зов. В конце концов все было не так уж и плохо. — Она смущенно улыбнулась, сказав это. — Просто у меня никогда ещё не было настолько интенсивного по сексу дня.

— То есть за тот вечер я прощен?

— Да я и не злилась, до тех пор, пока иглы не стали втыкаться мне в грудь.

— С этим я разберусь. Клянусь тебе.

Официант принес вино и колу. Артур разлил напитки по бокалам и поднял свой.

— Ну, может быть тогда выпьем за взаимопонимание?

Мира вздохнула.

— Ты ведь не отвяжешься, да?

Артур обаятельно улыбнулся.

— А ты загляни вглубь себя. Ты действительно этого хочешь?

Шальные рыжие глаза смотрели Мире словно прямо в душу. Этот взгляд… он смотрел на неё так в своей спальне. Словно она единственная на свете. Мира сопротивлялась, но, безусловно, таяла в его присутствии. Словно и не было обиды и злости. Этот животный магнетизм проникал сквозь поры, впитывался её женским естеством.

— Так ты хочешь расстаться и никогда не видеться?

— Нет…

Он внезапно протянул руку и накрыл её пальцы ладонью.

— Я хочу быть с тобой. Я представляю, как это выглядит в твоих глазах. Но это искреннее желание, и я намерен его осуществить.

— А мое мнение учитывается?

— Я ничего не потребовал. Я лишь озвучил свои намерения.

Мира посмотрела ему прямо в глаза.

— Я не буду твоей наложницей, не буду твоей телкой. Если твои намерения так серьезны, придумай что-то, чтобы мы были равны. Не по положению, по восприятию. Я не намерена жить жизнью сварга, участвовать в ваших групповухах и Посевах. Я человек и хочу жить по-человечески. Если для тебя это невозможно или неприемлемо, лучше ничего не начинать.

Она помолчала.

— Ты мне тоже сразу понравился. Ты красив, ты отличный любовник. Хотя, конечно, я надеюсь, что это не на фоне моей двухлетней голодовки. — Артур усмехнулся. — Но, как ты сам сказал, наше общение началось довольно непривычно для меня. И я не очень намерена к такому привыкать. Так что совсем не общаться было бы, наверное, глупо, но давай лучше по классике. Прогулки, свидания, обнимашки…

— Я ужасно тебя хочу.

— Да, прямота — это хорошо.

— Но?

— Я тоже тебя хочу… пожалуй… — призналась Мира, внезапно поняв, что так оно и есть. Но какой-то внутренний голос твердил, что нельзя вот так просто поддаваться на его очарование, от которого её сердце билось чаще, а женские принадлежности недвусмысленно намекали, что двухлетнюю голодовку перекусом, даже подобным пятничному, так просто не утолить. — Но это все очень быстро и сразу много. Я так не привыкла.

— Хорошо, я понимаю.

— Так что давай не будем с места в карьер, ладно?

Артур не успел ответить, так как принесли мясо, и он набросился на еду. Видимо, и впрямь был очень голоден.

Некоторое время они молча жевали. Стейки были бесподобны.

— А что ты думаешь насчет игл? — спросила Мира, уничтожив свое мясо. — Кто из твоих сестер мог это сделать?

— Мне сложно судить. Я же не видел их тридцать лет. Все могло поменяться.

— Охренеть… Никогда к такому не привыкну.

— Ко всему привыкаешь в итоге. Екатерине скоро в спячку, ей уже шестьдесят. Стелле через пять лет.

— А я думала, что Стелла старше.

— Она старше. — Артур улыбнулся.

— То есть…

— Да не забивай голову.

— Так что ты думаешь?

— Если честно, не представляю, кому из них это могло понадобиться. Как ни странно, обе не особо приверженцы старых традиций. Так что мой выбор, по идее, вообще не должен их волновать. К тому же каждая отзывалась о тебе хорошо. Стелла, конечно, та ещё стерва, но делать такую подлость… плохо представляю, что она на такое способна. Все же подозреваю телку, которой поручили сложить одежду. У них иногда такое бывает. Все нормально, а потом — раз, и бзик. Я давно отчаялся понять, почему.

— Странно. Ты вроде вот давно живешь. Неужели не приходило в голову, что не всех устраивает то довольно унизительное положение, в которое вы их ставите?

— Мира, пойми наконец, все эти женщины — добровольцы. Мы никого не принуждаем. Все честно и открыто.

— Ладно. — Мира подняла руки в примиряющем жесте. Потом провела ладонью по глазам. — Я реально не хочу думать больше обо всем этом. Прости.

Она взглянула на Артура.

— Давай не будем поднимать эту тему. Но в обществе сваргов я вращаться не хочу.

— Я глава клана, Мира. Моя жизнь связана с ним. Я не могу жить вне.

— Тогда может, и не стоит ничего начинать? — тихо сказала Мира.

Артур помолчал.

— Может быть, ты изменишь мнение. Жизнь — штука сложная.

Мира подумала и сказала.

— Давай так. Ты разберись там у себя. А потом посмотрим.

— Договорились.

— А пока просто будем самими собой.

Все оставшееся время они говорили обо всякой жизненной ерунде, словно и не были сделаны важные признания. После чего прошлись по вечерней Москве, держась за руки. Долго простояли на Крымском мосту, который Мира очень любила. Артур обнимал ее, зарывшись носом в волосы. Так что, прикрыв глаза, Мира чувствовала умиротворение. Он шептал ей красивые банальности, звучавшие очень искренно, и все было чудесно.