Метод Сократа: Искусство задавать вопросы о мире и о себе

Может показаться, что к формулировке первого утверждения Сократ вообще не имеет никакого отношения: ему приходится работать с любым тезисом, который выдвигается партнером. Однако его ремесло не столь просто. Мы видели, как в «Лахете» Сократ выстраивает диалог о значении мужества. Отметим, что изначально собеседники приходят к нему не с этим вопросом: они спрашивают у него, нужно ли их сыновьям обучаться сражению в доспехах. Сократ задает им несколько предварительных вопросов и только потом останавливается на одном: «Что есть мужество?» – который, собственно, и служит темой всего последующего диалога. И так происходит постоянно: Сократ всегда использует предварительные вопросы, чтобы прояснить мнение собеседника. И лишь после он переходит к основным вопросам, которые и запоминаются.

Качественные предварительные вопросы намечают позиции, которые стороны собираются отстаивать. В этом один из секретов сократического диалога: сначала нужно четко сформулировать тезис, который можно подвергнуть продуктивной проверке. Утверждения такого типа обычно не возникают ниоткуда. Иногда они рождаются в процессе внимательного выслушивания собеседника; порой они складываются в ходе доброжелательных вопросов. Эти вопросы пока еще ничего не проверяют; они требуются лишь для того, чтобы уточнить взгляды партнера и направить диалог в нужное русло.

Настоящая глава посвящена именно тому, как помочь собеседнику в создании первой половины эленхоса, то есть утверждения, которое вы можете проверить. А в следующей главе мы обратимся непосредственно к тому, как подобная проверка должна проводиться. Под «стратегией» иногда подразумеваются решения о том, где и когда сражаться. В этом разрезе данная глава посвящена стратегической стороне сократического метода – и не потому, что она предполагает какую-то битву (это вовсе не так), а потому, что она предполагает поиск хорошей темы для исследования: «где» метода. Тактической стороне дела, то есть аспекту «как», будет посвящена следующая глава. Правильный выбор стратегии в начале облегчает тактическую часть метода в конце.

Найдите принцип. Представьте, что вы спорите с кем-нибудь о том, хорош ли некий фильм. Поначалу просто идет обсуждение, а потом между вами начинаются ссоры из-за мелочей и деталей. И тогда вам приходит в голову спросить: а вообще-то, что такое хороший фильм? Что делает одну картину лучше другой? Тут вы начинаете понимать, что ваш спор о конкретном фильме, то есть вопрос на переднем плане, обусловлен исключительно тем, что вы расходитесь по более фундаментальным вопросам, оставшимся на заднем плане. Вот об этих-то важных вопросах и стоило бы дискуссировать. Теперь замените слово «фильм» на слова «поступок» или «жизнь» – и получится стандартное сократическое исследование.

Если же переключиться с кинематографии на право, то уместно вспомнить знаменитое наблюдение Оливера Уэнделла Холмса – младшего о причинах, ссылками на которые судьи мотивируют свои решения:

За логической формой скрывается суждение об относительной ценности и важности конкурирующих законных оснований, зачастую неартикулированное и неосознанное – это правда, – и все же именно в нем оказывается корень и нерв всего процесса [245] .

Холмс имел в виду не только концептуальные установки того рода, которые искоренял Сократ, но и прочие предпочтения, взгляды и убеждения, касающиеся мироустройства. Ведь первым делом в сократическом диалоге мы занимаемся именно ими: отыскиваем ту самую неосознанную посылку, которая есть «корень и нерв» любого выдвигаемого собеседником тезиса. Вам нужно выявить саму суть того, о чем идет спор. Сократ обычно не вступает в дискуссию в той плоскости, в какой она затевается, – он переводит ее на уровень принципов и действует именно там.

245

Holmes, Path of the Law, p. 457. (Оливер Уэнделл Холмс – младший (1841–1935) – американский правовед, многолетний член Верховного суда США. – Прим. ред.)

Эти соображения можно преподнести более формализовано. В классическом дедуктивном умозаключении есть две посылки – большая и меньшая. Типичным примером большей посылки, впервые сформулированной Миллем, будет суждение всякий человек смертен. Соответственно, примером меньшей посылки выступит суждение Сократ – человек. Соединив их вместе, мы придем к заключению, что Сократ смертен. Бoльшая посылка – это общий принцип. Меньшая посылка – это утверждение, касающееся конкретного случая. Почему полезно отдавать себе отчет в этом? Потому, что в наших спорах базовый принцип, о котором должна идти речь, нередко остается несформулированным и неизученным – это, как иногда выражаются, «неартикулированная большая посылка». Именно ее Сократ первым делом вытаскивает на поверхность.

Причем, как правило, за тем или иным утверждением скрывается не одна большая посылка – они сгруппированы в несколько слоев. Первый слой может быть причиной того, что было сказано на переднем плане. Причина, стоящая за этой причиной, – более общий принцип. Занимаясь сократическим вопрошанием, вы должны решать, продолжать ли выуживать все более общие принципы или в какой-то момент стоит остановиться. Предположим, диалог на правовую тему, в котором вы участвуете, начинается так: «По моему мнению, Первая поправка неприменима к порнографии». (Это утверждение будет составлять передний план.) Возникает вопрос: почему, собственно? «Потому что Первая поправка защищает только свободу политического высказывания». Прекрасно; теперь у нас на руках есть бoльшая посылка – базовый принцип, который прежде скрывался и о котором теперь можно продолжить разговор. Это подводит нас к развилке: к трем вариантам дальнейшего развития событий. Вы можете:

a) с помощью нового принципа проверить первоначальное утверждение. Свежий принцип, только что выдвинутый вами, может пригодиться для второй половины эленхоса; возможно, он окажется несовместимым с исходной посылкой. В рассматриваемой нами ситуации разговор можно было бы продолжить вопросом типа следующего: «А вы уверены, что порнография никогда не имеет политического характера?» Вам предстоит решить, послужит ли этот вопрос – или какие-то более мелкие вопросы и примеры, которые к нему подводят, – продуктивному продвижению диалога. Если нет, то вы можете обратиться к двум другим вариантам, а именно

б) протестировать новый принцип. Сам новоявленный принцип может стать первой половиной эленхоса. Другими словами, его тоже можно сделать объектом тестирования. Ваш собеседник утверждает, что Первая поправка защищает только свободу политической речи; поэтому вы придумываете примеры неполитических высказываний, которые, возможно, ваши собеседники тоже сочтут достойными защиты. Или же вы обращаетесь к возможности задать другие вопросы общего характера, которые мы рассмотрим в следующей главе. (Такой подход подразумевает, что изначальный вопрос – «Как поступать с порнографией?» – мы временно отодвинем в сторону: подобно тому, как Сократ на время отложил вопрос о том, нужно ли сражаться в доспехах, и повел разговор о мужестве вообще.);

c) добиваться другого принципа. Вопрошающий может пойти еще дальше, отыскивая за только что обнародованным принципом другой принцип, обосновывающий первый: «Вы утверждаете, что Первая поправка стоит на страже только политических высказываний, но что такое политическое высказывание?» (Дадим определение.) «Почему Первая поправка его защищает?» (Приведем обоснование.) Обсуждение любого из этих вопросов выведет нас на другие принципы, более общие, чем те, которые уже были раскрыты.

Предположим, вы продвигаетесь дальше и спрашиваете, почему следует защищать только политическую речь. Вам отвечают: «Потому что смысл свободы слова в том, чтобы обеспечить самоуправление народа». Здесь перед вами заново открывается выбор из трех вышеописанных вариантов. Вы можете использовать новый тезис для того, чтобы поставить под сомнение тезисы, выдвинутые ранее. («Убеждены ли вы в том, что для обеспечения полноценного самоуправления защищать надо только политическую речь?») Или, как вариант, можно подвергнуть тщательному изучению сам новый принцип. («Вы уверены, что единственная цель свободы слова – обеспечить самоуправление?») Или же, наконец, стоит сосредоточиться на том, чтобы побудить собеседника выдвинуть новый принцип. («А что такое самоуправление?»)