Меж двух огней

Сказал и сформировал над ладонью крохотный сгусток пульсирующей беловато-голубой энергии. Привязал его к руке и отправил вперёд, освещать нам путь. Поднимались медленно. Никуда не торопясь. Ступеньки были скользкими от крови, а кубарем лететь вниз никому не хотелось. На площадке второго этажа оказалось чисто. Дверь в комнату чуть приоткрыта. Кровавый след тянется внутрь.

Первым я пустил светляка. Тот легко проскочил между стеной и полуприкрытой створкой, разогнав сумрак, сгустившийся внутри помещения. На первый взгляд там всё было по прежнему. Стол, пустая бутылка на нём. И только кровавый след, тянущийся куда-то в сторону камина красноречиво намекал, что мы тут не одни.

— Заходим. Медленно и осторожно.

Освальд стараясь не скрипеть и не грохотать отпер дверь. Заглянул за угол и только лишь затем прошёл в комнату. Алвур от него не отставал, держа наготове взведённый арбалет. Но воспользоваться им ему было не суждено. Комната оказалась пуста. Почти.

— Генри, — окликнул меня десятник, — Подойди сюда.

Он остановился возле камина и присел на корточки. Напротив ещё одного закованного в латы бойца. Кровавый след оставшийся на полу вёл именно к нему.

— Что у вас там, — поинтересовался я, поднося светляка поближе, чтобы можно было внимательнее рассмотреть находку.

— Да, похоже, что старый знакомый, — Алвур ухмыльнулся в усы, — Вернее то, что от него осталось.

Я присел на корточки и пригляделся к побледневшему, измождённому лицу. Светлые волосы, выбивающиеся из под подшлемника. Острые чётко очерченные скулы и небольшая светлая щетина, обрамляющая подбородок. Это был Дитрих. Вернее, как заметил Алвур, то, что от него осталось.

Внезапно находка пошевелилась. Открыла глаза, посмотрела на нас и глухо застонала. Я отпрянул назад, схватившись за меч. Освальд выставил перед собой щит. Алвур вскинул арбалет, явно намереваясь прикончить только что пробудившуюся тварь. А в следующий миг наши с Дитрихом взгляды пересеклись.

На меня смотрел человек. Живой человек, взгляд которого был затуманен от боли, страха и расползающейся по телу слабости. Смотрел широко открытыми от удивления и непонимания глазами. Пытался что-то сказать. Вот только он был слишком слаб, и из растрескавшихся, пересохших губ вырывался лишь приглушенный, сдавленный хрип.

— Отставить, — бросил я, Алвуру, — Иди зови остальных. Пусть поднимаются. Освальд, — хватай этого живучего за плечи. Надо перенести на стол и понять, где именно рана.

— Нога… — прохрипел Дитрих, — Правая.

— Спасибо, — кивнул я, хватаясь за ноги, — А теперь заткнись нахер и постарайся не сдохнуть.

Сказал и попытался оторвать рыцаря от пола. Получилось не очень. Вместе с доспехами Дитрих был почти неподьёмный. К тому-же я, похоже потревожил рану. Бледное лицо бедолаги скривилось в болезненной гримасе. Послышался глухой, с трудом сдерживаемый стон.

— Дай лучше мне, командир, — ко мне подошёл Алвур, — Я всёж посильнее тебя буду. А ты ему что-нибудь в зубы сунь, чтоб он себе язык от боли, значит, не откусил.

Предложение было более чем разумным. Я достал из сумки моток пеньковой верёвки и аккуратно, сунул несколько колец рыцарю между зубами. Тот посмотрел на меня, кивнул, и зажмурился, готовясь к новой вспышке боли.

В следующий миг парни оторвали его от пола, кое-как доволокли до стола и положили его на плоскую каменную крышку. В этот момент в комнату зашла Айлин. Зашла, окинула её оценивающим взглядом, тяжело вздохнула и коротко, но очень ёмко резюмировала:

— Да ёб вашу мать.

Она быстрым шагом подошла к столу. Внимательно осмотрела рыцаря. Затем принялась командовать.

— Освальд. Займись камином. Кремень и кресало должны лежать возле него. Возможно нам придётся прижигать края раны. Да и тёплая вода тоже бы не помешала. Или вино на крайний случай. Генри, давай сюда своего светляка. Алвур, смотри, чтоб он верёвку из зубов не выронил. Одрик, Арвель. Займитесь доспехами. Мне главное, чтоб вы освободили ногу. Всё, мальчики, не стойте с открытыми ртами. За работу.

На все указания ушло немало времени. Застёжки поножей были перемазаны в крови и скользили в руках, а перчатки снять парни не могли. Был риск заразиться. Я же помочь им не мог. Светляк требовал всё большей концентрации, да и занимал одну руку. А оставшейся орудовать было откровенно неудобно. Лучше всех справился Освальд. Зажёг крохотный огонёк в камине лишь несколько раз ударив кремнём о кресало. Пока мы возились, Айлин сняла с пояса сумку, достала из неё увесистый кожаный футляр и принялась его разворачивать.

Это оказался весьма внушительный хирургический набор. Несколько скальпелей, пинцет, швейная игла с ниткой, нечто, отдалённо напоминавшее жгут.

— Это ты у Вернона подрезала? — хмынул я, поднимая светляка чуть повыше, чтоб он освещал всю поверхность стола.

— Он сам собрал нам его в дорогу, — пожала плечами девушка, разматывая жгут, — Вообще для того, чтобы лечить парней, но… тут тоже, думаю, случай подходящий.

— А ты…

— Да, Генри, я умею всем этим пользоваться, — раздражённо бросила она, словно бы прочитав мои мысли, — А теперь будь добр, захлопнись и постарайся не лезть под руку, пока я сама тебя об этом не попрошу. Только светляка держи так, чтоб он рану освещал. Так, посмотрим…

Она обошла стол, склонилась над раненной ногой. Долго и внимательно её рассматривала. Затем отошла чуть назад, брезгливо поморщилась и тихо выругалась себе под нос. Зрелище и правда было не из приятных. Какая-то тварь прокусила икру. Судя по кривым и неестественно широким следам крючковатых зубов это был крикун. Рана оказалась глубокой и задела кровеносные сосуды или вены. Тёмно-красная жидкость до сих пор подтекала на крышку стола. Вокруг укуса уже началось заражение. Кожа потемнела, сеточка вен и капилляров набуха, превратившись в иссиня-чёрную паутину.

— Не надо… — прохрипел Дитрих, — Бесполезно. Я всё равно превращусь в одного из этих… Просто… Добейте.

— Так, ты тоже давай не пизди, — оборвала его Айлин, — Сначала вылечим тебя, а потом уже убивать будем. Так, кто-нибудь… Одрик, напои его вином. Там на полке найдешь. А потом держи, чтоб не дёргался. Хорошего обезболивающего у меня нет, так что…

— У меня есть, — сказал я, вспомнив про заклинание выученное ещё в Риверграссе, — Не знаю только, хватит ли навыков, чтобы снять всю боль. Но попытаться можно.