Между честью и истиной

Через полчаса Полина выпустила уже подготовленный "дикий гон" в коридоры, взяла свечу и пошла осматривать спальни. Окна, оставшиеся открытыми, форточки, оставленные на микропроветривание, бумажные оригами и фантики, вставленные в притвор оконной рамы - это все нужно было убрать и закрыть окна плотно. Двадцать пять метров в секунду с порывами до тридцати трех - совсем не смешно при неплотно закрытом окне, даже если исключить из уравнения дату шторма и ее содержание и смысл.

Крутило и правда нешуточно. У чтецов срывался голос даже в закрытом помещении, часам к двум пополуночи самых слабых физически начало познабливать, и Айдиш распорядился поставить в холлах, где сидели группы, мощные широкие свечи на несколько фитилей. Гончие неслышно обходили коридоры и бодрили своим появлением всех, кто отвлекся. Никаких "бубубу" и завываний по углам - все это Полина настрого запретила. Баловались по мелочи: помигать лазерной указкой, в темноте коридора пустить цветной лучик по стене, просто подойти и постоять с группой, потом тихонько хихикнуть и незаметно исчезнуть. Но и отвлекались не очень охотно: холлы периодически наполняли всплески хохота и возбужденные веселые реплики. В три часа Полина напоила слегка скисший "дикий гон" кофе, сваренным по-взрослому крепко, угостила печеньем и выпустила их в коридоры снова. В полпятого начало светать, и ветер уменьшил напор. В сиреневых утренних сумерках воспитанники расползлись по постелям, за ними ушли спать и учителя. А в восемь утра прозвучала мелодия к подъему - и школа, пошатываясь и позевывая, выстроилась на линейку. Слегка зеленый от недосыпа директор объявил финал События и подытожил произошедшее в двух фразах, отметив для всех участников, что правила соблюдать интересно только тогда, когда их можно время от времени нарушить, так вот, если уж нарушать, то так, чтобы потом было приятно вспомнить. Как вот, например, эта ночь, проведенная совершенно неправильно, но все-таки отлично. И завершил короткую речь тем, что теперь всем надо выйти на улицу и убрать мусор, который ветер набросал на территорию, пока мы читали и играли. Выйдя на улицу и оглядев школьный двор и игровые площадки, воспитатели из саалан вздрогнули. Двор, кроме хвои, листьев и мелких чешуек коры, был забросан серовато-белыми ветками, на первый взгляд пугающе напомнившими кости. Собранный в одну кучу, мусор выглядел не симпатичнее, и Айдиш, улучив момент, обратился вполголоса к Полине:

– Полина Юрьевна, вы это видите? Как бы вы с этим поступили?

– Сожгла бы, не прикасаясь - уверенно ответила она.

Это был первый случай, когда Айдиш пренебрег правилами маскировки. За все годы его пребывания на земле он первый раз при свидетелях призвал огонь из Потока. И ничего страшного не произошло, никто ничего не заметил: дети так же увлеченно тащили остатки мусора в костер в жестяных совках и ведрах, взрослые так же зябко поеживались и несколько заторможенно смотрели на пламя. Куча догорела быстро, минут за сорок на земле осталось только пятно пепла. Школьники и их наставники потянулись обратно, в тепло и в нормальную жизнь. К вечеру начался дождь, и из города добрались последние вымотанные ночным боем маги.

Ликвидация любой чрезвычайной ситуации - это очень много простой тяжелой монотонной работы, от которой нельзя отвлекаться, что бы ни происходило вокруг, пока она не закончится совсем вся. И мало кто из тех, кому перепадала такая работа, может рассказать о ней что-то внятное, а тем более героическое. Это вчуже хорошо открывать глаза и ахать, а когда ты в этом участвуешь, ты тупо долбишь, как сказали, там, где тебя поставили. А если совсем не повезло, подхватываешь ту часть, которую должен долбить сосед, если он выбыл из строя.

Лелик никогда не говорил об этом с Алисой, пока они жили вместе, но именно она в своей группе под командованием Майал одна без разговоров стояла на указанной ей точке как вкопанная и добросовестно отстреливалась по каждому нештатному шевелению ветки на определенном Сержантом участке - до тех пор, пока в сереющей предрассветной мгле не увидела, как сосед слева зачем-то спустился с холма и попилил каким-то странным зигзагом через шоссейку в зеленку. Тогда она оставила позицию, скатилась по склону чуть не кувырком и догнала его, уже оседающего на траву. А не сумев добудиться, с матом и слезами тащила этого лося на себе до взгорка, на котором их поставили, а потом и по склону вверх, периодически спотыкаясь и падая на колени, и не прекращая рыдать в голос. Потом она две минуты или даже больше плакала на плече подбежавшего помочь Серга, вместе с которым она положила свою уже неживую ношу на траву, трясла его за куртку и повторяла: "Живой, сука, живой" - и над ними занимался рассвет, прогнавший ветер, а на траве лежал вытащенный ею боец из отделения Магды, которому обломок кафельной облицовки внешней стены дома в последний час боя сломал шею. Сержант с Инис считали убитых оборотней по пятнам слизи, оставшимся в зеленке, делили уцелевшие хвосты, вызывали ветконтроль и ругались с кем-то по комму. А Алиса и Серг курили одну сигарету на двоих, передавая ее друг другу после каждой затяжки, и молча смотрели на рыжий восход.

Тем более этого не знала Хайшен, получившая под свою ответственность кучу самоуверенных раздолбаев и правый берег, про который Айдиш мог ей много рассказать, если бы она спросила. Она и не знала, и не предупредила досточтимых, но решила не делить стражу на три поста, как посоветовал князь. Это их всех и спасло. То есть почти всех. Когда офицеры, знавшие боевые заклинания, развернулись с позиций и отвлеклись от поставленной князем задачи ради того, чтобы сказать скалившейся из оврага безликой серой мгле, кто здесь маг и вообще хозяин, над свистом и воем шторма и грохотом кровельной жести колокольным звоном поплыл ее голос, перекрывший шум ветра. "Стоять на месте, крысьи дети! Думать не сметь позорить Академию!" - приказала она. И офицеры вернулись держать щит. Назад дошли все, кроме одного, упавшего сначала на колени, а потом лицом в землю. Она отрядила троих из них прикрывать группы, занятые защитой жилых кварталов, но боевые заклинания, как выяснилось, требуют наличия не только боевого мага, но и конкретного противника, поэтому она пересмотрела решение - потеряв на этом всего одного человека, того самого досточтимого Хагарея. Он вдруг отошел от братьев, создававших второй огненный шар, оглянулся на Хайшен растерянно и печально, тихо сказал: "Больно кусают старые боги..." - и перестал дышать. Когда он опустился на землю, его дух был уже за Гранью. Хайшен отозвала остальных и приказала им поставить второй щит, прикрывающий братьев. В ту ночь на правом берегу потерь больше не было.

Мистрис Инмере предстояло выучить этот урок только этой ночью, но она была старательной и ответственной юной дамой, хотя, как не раз отмечал мастер Дейвин, не без склонности к авантюризму. Поэтому когда вместе со своими товарищами, еще не получившими колец, она создавала сеть, способную поймать все, что мелкий ветер оторвал от стен и крыш, она быстрее всех сообразила, что их общих сил просто не хватит, чтобы удержать весь этот мусор в воздухе. Срывая голос, она крикнула крайнему: "Клади на мост! Там все равно никого нет!" - и переформировала сеть в пологую воронку с центром над Троицким мостом. В серых утренних сумерках на мосту лежала порядочная куча мусора, трое, включая саму Инмере, были залиты кровью из собственных носов по самые коленки, у нее был сорван голос, а младшая в команде девчонка-первогодок в самый неудачный момент перегнулась через парапет с характерным звуком и стравила в воду ком из слизи и желчи. Но потерь в команде не было, и вверенный район был отслежен достаточно хорошо. Так что, когда ветер утих, они даже вернулись в Адмиралтейство без посторонней помощи, так и не заметив, что мост всю ночь был разведен, а щебень, ветки и кровельная жесть падали в речную воду. Свидетелей, способных обратить на эту деталь внимание магов, не нашлось: ветконтроль у них забрали на Шпалерную часа в три пополуночи, мастер Дейвин там разгребал что-то серьезное.

Мастер Ранталь, потомок хаатских пахарей, это знание нес в крови и в печени, как говорили на его родине. Его предки обновляли эту простую истину каждую весну и каждую осень, и еще дважды в середине длинного субтропического лета. Так что для него задача не представила никакой сложности, он выслушал князя, собрал свою группу, честно сказал им, что к утру все будут, как квамы из-под вьюка, и всю ночь добросовестно занимался монотонной и равномерной уборкой воздуха над районом от любого осколка размером крупнее его кулака, пока ребята сгребали мелочь другими заклинаниями. Утром он привел к назначенному времени всю свою группу в Адмиралтейство, где их встретили измочаленный мастер Дейвин и князь, выглядевший немногим лучше, отпустил приданный ему ветконтроль, отчитался и встал со своими бойцами сперва на проверку состояния недомагов из других групп, а затем начал ставить порталы уходящим, которые были уже не в состоянии сделать это самостоятельно. Его ребят даже проверять не стали - напоили кофе и отправили спать.

Дарна с группой прибыли последними. У воспитанницы князя был совершенно пустой поясной ремень и ничего, вообще ничего, на запястьях, на шее и в волосах. Из всего, что на ней было, когда они отправились от площади Победы в Автово, остались только перстень мага и кольцо князя. У остальных было не лучше, а одного они вообще внесли в Адмиралтейство на носилках, но в сознании и ругающегося на чем свет стоит. Из отчета было понятно, что у них еще два убитых кровельной жестью, а хвосты они даже считать не стали, было не до того.

Перед ними приехала Святая стража. Хайшен, поприветствовав князя, отчиталась, затем высказалась вежливо, но емко: "Никогда не видела такой мерзости, как здесь". Потом помолчала и добавила: "Жаль, что император не выбрал Мексику, когда предлагали".

Дейвин в ответ на вопрос князя, как все прошло, зажал в кулак нашейный шнур с рабочим амулетом и сказал, что могло быть хуже, участок и правда очень сложный. И почему-то предложил снести к крысьим мамам старинный тюремный комплекс, на который он всю ночь смотрел, и разровнять это место. Эти здания были через реку от его позиции. Димитри покачал головой в ответ: вряд ли позволят, архитектурный памятник все-таки. Дейвин не понял точно, почему серые тени, лезшие из-за реки, отступились от него - то ли почуяли винтовочную гильзу с надписью, так и висевшую рядом с рабочим амулетом, то ли им почему-то было важно его происхождение. Он только отметил себе спросить потом у Марины Лейшиной, знавшей все о местных законах, писаных и неписаных, что такое голубая кровь и почему это важно. Ему и его людям в ту ночь повезло дважды: фонтаны Летнего сада еще не отключили к началу шторма, и дотянуться до Потока было легко, кроме того, рядом располагался еще один сад, имевший два своих Источника, Таврический. Так что по крайней мере здесь они могли себя не ограничивать, и им хватало и на то, чтобы держать защиту на уровне второго этажа, как приказал князь, и на то, чтобы отбиваться от помех, весьма активных, но все же вполне бравшихся простыми бытовыми защитами. Их было очень много, и они были упрямыми и неугомонными, но их можно было заставить отойти хотя бы на время и выиграть почти десяток минут, чтобы подновить щит над землей. Ночная работа в итоге напоминала то ли жонглирование ножами и стеклянными банками одновременно - и смотри не перепутай!
– то ли процесс защиты гнездовища сайни от орды ддайг. В любом случае это был десяток часов очень грязной и травмоопасной малоосмысленной возни. И результат предсказуемый: из молодежи двое были покусаны этой серой пакостью и один порезался собственным же заклинанием от усталости. Очень даже неплохо в этаком-то бардаке, сказал граф.

Сам Димитри приехал с Пулковского рубежа с тяжелым чувством. Терять людей в бою ему приходилось и раньше, и потерь было немного, всего одна девочка-недомаг. Но он впервые видел, как убивает призрак пули, вылетевшей восемьдесят с лишним лет назад. Его студентка стояла с ним рядом и держала вспомогательные нити его заклинаний, а потом обернулась назад, судорожно вздохнула, кашлянула, подавившись ветром, шагнула то ли вперед, то ли вбок и неловко осела на край того самого кювета, через который Полина не дала ему шагнуть меньше ста часов назад. Он забрал у девочки нити заклинания, услышал, как всхлипнул ее кудрявый золотоглазый любовник, протянул руку и принял у него струю Потока, которую тот брал для подруги из фонтана обсерватории - а она так и лежала до утра, запрокинув голову в небо, пока восход не отразился в ее открытых глазах. Перед утром он увидел, как за ней подошел призрачный темноволосый местный парень в форме МЧС и позвал ее к таким же саалан, встречавшим на рубеже. Димитри показал другу девочки, так и не ставшей магом, как она уходит к другим мертвым, и потом всю дорогу до Адмиралтейства держал голову мальчишки на своих коленях, пока тот не смог наконец сесть и прекратить неудержимо рыдать. Остальные были молодцом: небольшие ожоги рук от перерасхода, одно кровотечение носом и вроде все.

В одиннадцать утра Димитри распорядился оставить убитых в Адмиралтействе и забрал живых в Ладожский замок. Среди горожан в ту ночь пострадавших не было.

Следующие двое суток князь потратил на два неприятных дела сразу, ни одно из которых нельзя было ни отменить, ни даже отложить. Надо было, во-первых, собрать людей Асаны, отправленных в южные марки, и принять у них отчеты, а во-вторых, подготовить к походу за Грань погибших прошлой ночью. Димитри распорядился найти корабль, достойный его людей, и передал остальные заботы тем из досточтимых, кто после вчерашнего боя был способен этим заниматься. Хайшен была занята по уши. Она опрашивала всех выживших участников событий, начиная с тех, кому больше всего досталось. Дейвин разбирал работу недомагов. Димитри подумал и решил присоединиться к Асане, обследовавшей юг края.