Между честью и истиной

Граф наклонил голову, принимая соболезнования, поблагодарил и спросил, свободен ли он уже. Хайшен отпустила его обычными словами офицера Святой стражи, закончившего допрос: "Ты чист и свободен", - и осталась размышлять. Она совершенно не представляла себе, как допрашивать этих мертвых, и ни в коем случае не хотела дополнительно усложнить обстановку в крае. Но принести их слово для суда в столице она была должна.

16 Серый ветер

Ранда Атил встретилась с Димитри в середине последней декады августа. Она пришла рассказать князю, как продвигается работа над созданием вакцины для фавнов. К ее удивлению, Димитри, выслушав ее, одобрил все запланированные исследования и испытания, а после этого спросил гостью из Созвездия, что она думает о судебном процессе, идущем в крае.

Над ответом Ранда думала долго. Для собрата по Искусству ее ответ мог выглядеть как оценка его действий. А из этой оценки он мог сделать выводы о намерениях всего Созвездия. Наконец, она произнесла:

– Димитри, решение суда будет соответствовать пониманию Пути, которым вы идете, как народ. Я вижу, с каким доверием твои соотечественники относятся к правосудию, и, не скрою, меня это радует. Это значит, что ваши законы исходят из обычаев, основанных на вашем понимании справедливости и воздаяния. Достижение гармонии Вселенной невозможно без различения добра и зла, и именно стремление к справедливости, свойственное всем живым существам, показывает ваше стремление к ней. Да, мне очень грустно думать, что ради торжества закона кто-то из твоих соотечественников вынужден будет стать убийцей, но я понимаю, что вы пока не видите в искре чужой жизни священный дар и ценность, даже если это существование преступника, как это свойственно нам. Я знаю от Асаны, что в своем мире вы нашли способ оставить убийцу наедине с его виной, но вряд ли тебя поймут на Земле, если ты последуешь вашим традициям.

– Да, - кивнул Димитри.
– Они не верят своим судьям и потому выбирают для своих преступников пожизненное рабство и жизнь в клетке в надежде, что их вина будет оспорена. Это печально, на мой взгляд.

Ранда грустно кивнула. На ее взгляд, обычаи саалан не сильно отличались в своей дикости от традиций Земли. Виконтесса да Сиалан рассказала ей несколько дней назад, что ждало бы на родине изобличенных в преступлениях сааланцев. Действительно, в Большом Саалан никто не стал бы убийцей. Приговоренным там предоставляли возможность самостоятельно и добровольно сойти в воду залива с трапа, чтобы море, приняв их, простило им вину. На взгляд виконтессы, подсудимым, единодушно выбравшим правосудие Озерного края, не хватило мужества принять такой конец. Ранда не удержалась и спросила свою собеседницу, бывает ли у них так, что человек не хочет сам идти в воду, и Асана кивнула, признавая, что трусы есть в любом народе и неудивительно, что среди работорговцев и разбойников их особенно много. В подобных случаях на помощь правосудию саалан приходят веревки, но такая казнь считается позорной даже среди воров, и не видать удачливому до того бандиту ни песни в свою честь, ни даже добрых слов. Что до казней девятнадцатого года, добавила она, залив тогда был скован льдом, и князь всего лишь вспомнил более древний обычай. И поскольку тогда он приговорил к смерти падаль, не достойную уважения, марать ею здешние воды все равно никто не стал бы.

– Но я вот чего не понимаю, Димитри. Ни ты, никто из твоих людей, чьим словам привыкли доверять в крае и считать и твоим решением тоже, ни разу не сказали людям, насколько вы верите своему правосудию. Почему так?

– Ранда, - Димитри усмехнулся, - заяви я это журналистам, тиранию мне, а вместе со мной и всей империи, вменили бы мгновенно. Причем одновременно все проплаченные местными преступными синдикатами юристы и журналисты, маскирующиеся под правозащитников.

Ранда только вздохнула. Дикость саалан делала работу миссии с ними одновременно проще и сложнее. С ними можно было говорить о гармонии Вселенной, они начинали сравнивать ее с Путем и находили верные аналогии, но при этом продолжали считать насилие возможной формой общения между людьми. Земляне на словах отрицали свою приверженность силовым методам решения вопроса, но каждый раз, когда могли подумать, что партнер по коммуникации планирует применить силу, обвиняли его именно в этом, даже не вдумываясь, насколько в таком взгляде на события отражался их собственный образ действий и мышление.

– Да, печально, что тебе сложно договариваться с ними. Я пришла говорить с тобой о деле, и мы обсудили все, что я принесла на нашу встречу. Но у меня есть к тебе личная просьба.

– Я буду рад помочь тебе, если смогу, - Димитри улыбнулся.

– Рано или поздно наша миссия на Земле закончится, и я хочу иметь напоминание о ней, когда буду дома, в Созвездии. Мои соотечественники успели оценить осторожность, с какой саалан подходят к перевозке эндемичных растений с Земли и на Землю, но я хочу попросить у тебя семян каких-нибудь цветов с твоей родины, чтобы посадить их в своем саду.

Разумеется, Димитри согласился и предложил Ранде для начала посмотреть ботанический справочник, чтобы она могла выбрать растения, подходящие для ее сада. Князь счел просьбу добрым знаком. Искусства саалан и сайхов объединяла любовь к садоводству, разве что его соотечественники интересовались им с более практическими целями, и если и восхищались реликтовыми растениями, то только как сохранившимся до нынешних времен чудом. Но если Ранда просит привезти семена, наверное, ей будет приятно смотреть на выросшие из них цветы и вспоминать, как они у нее появились. Из ее слов никак не следовало, что Созвездие планирует сворачивать миссию, и, получается, ее просьба говорит о том, что сложившиеся между ней и саалан отношения она считает достаточно добрыми и дружественными.

И вот, почта пришла, и в письме подруги князя был вопрос, какие семена для него собрать. Случилось это на следующий день после окончания траура, одиннадцатого сентября по счету Озерного края. А у саалан еще во всю силу лета цвели цветы, и семена их пока не созрели. Димитри попросил для Ранды темно-красные стручки с семенами, похожими на маленькие бусины алого цвета, с лианы, цветы которой напоминали розовых бабочек, а заодно граненые узкие веретенообразные семена "подружек солнца", поворачивающих вслед светилу свои разноцветные головки и закрывающихся с закатом, и, не без некоторых сомнений, щепотку мелкой коричневой пыли, которую представляли собой семена ддайгской стелющейся ложной яблони. Дописав письмо, князь вышел к Иджену отдать почту и сказать, чтобы секретарь пригласил к нему мистрис Бауэр.

Школьная жизнь шла в своем обычном режиме. Проходя мимо открытых дверей классов, Полина слышала типичные диалоги и реплики первого урока:

– Блин, я ненавижу эти законы Ньютона! Они всюду!

– Да, ты права, они всюду, таков уж этот мир.

– И сила Архимеда тоже всюду! Я больше не могу!

– Давай поищем другую Вселенную?

Ответ слышен уже не был, зато из другого класса в коридор уже вылетал вопрос:

– Александр Эдуардович, вы сказали описать Куликовскую битву. А вот про борьбу Руси с католиками там писать надо?

А из следующей двери доносилось:

– ...дождевой червь вылезает из земли во время дождя, чтобы подышать... и помыться...

Войдя в холл дворянских галерей, как между собой называли административное крыло учителя, она встретила Дейвина да Айгита, мрачный вид которого совершенно не гармонировал с его ярким костюмом и сложно заплетенной косой.

– Господин граф, доброе утро, - сказала она.
– Вы выглядите расстроенным, это все еще события прошедшей недели или что-то новое?

Он вздохнул:

– Даже не знаю, мистрис Полина. И то и это сразу.

– Вот как? Я могу просить вас рассказать?

Дурное настроение Дейвину обеспечил один из студентов Димитри, Эние да Деах, тот самый, чью милую подругу убило на южном рубеже. Его сокурсники, такие же недомаги-практиканты, обнаружили, что он пропал, когда их товарищ не вышел к обеду. До вечера они искали его и пытались угадать, где Эние может быть. Граф да Айгит узнал о случившемся утром субботы из доклада секретаря, Нодды, которой они и принесли это, чтобы не беспокоить графа, а уж тем более самого мастера Димитри. Граф вздохнул и пошел к студентам выяснять подробности. Но толком ничего не знала даже Агнис да Сиварес. Юноша был в своей комнате все время объявленного траура, никуда не выходил и ни с кем не общался. В предыдущие дни он не покидал пределов замка и даже не присутствовал на траурной церемонии в Адмиралтействе, узнав, что за телом его подруги приехал ее отец и ее не будет на корабле мертвых. Верхней записью на его странице ВКонтакте было прощальное стихотворение, посвященное Унви да Горие, датированное четвергом, а уже началась суббота. Уходя, если он вообще уходил из замка, парень не взял с собой никаких вещей и не оставил никому ни устных, ни письменных распоряжений. Его маяк молчал, то есть не показывал даже места, где находится юноша. На территории резиденции, ни в зданиях, ни во дворах, его не было. Дейвин мрачно вздохнул, взял двух свободных досточтимых и пошел обшаривать берег Ладоги, прилежащий к замку. Утопленников там было полно, но довольно старых, и ни одного сааланского среди них не нашлось. Делать нечего, решил граф, надо идти признаваться князю, в конце концов, это его студент. И пошел, но по дороге столкнулся с мистрис Бауэр, которую Димитри вызвал к себе прямо с утра, и она спросила, отчего он выглядит таким мрачным и озабоченным. Граф, вздохнув, пожаловался на досадное обстоятельство и неожиданно получил рекомендацию поискать мальчика в городе. Дейвин остановился, попросил ее подождать его, подозвал дежурного гвардейца, взял у него комм и позвонил диспетчерам утренней развозки с вопросом, кто из саалан покидал резиденцию на их машине. Выяснилось, что Эние да Деах действительно уезжал в город этим утром на первой развозке, вместе со сменой стюардов и работников кухни. Граф развел руками, демонстрируя восхищение:

– Но как вы догадались, мистрис Полина?

Она только улыбнулась. Оставив ее в приемной у Иджена, граф вошел к сюзерену без доклада и рассказал о случившемся, не упустив и роли мистрис Бауэр в выяснении обстоятельств. Димитри мрачно кивнул и спросил, не подошла ли она. Дейвин кивнул:

– Да, уже здесь, ждет у Иджена, я попросил ее пропустить меня, дело все-таки срочное.

– Да, Дейвин, ты прав, - ответил князь со вздохом.
– Дело срочное, но от меня только что ушла Хайшен, пообещав вернуться за ответом на свой вопрос. Она намерена получить то же самое, что ты встретил сам этим летом и чем угостил меня.