Между честью и истиной

Болтун посмотрел на Полину с кислой миной. Киса заржал и прокомментировал:

– В тот вечер разница между дерзостью и наглостью была дана ему во всей полноте ощущений... Извини, если что.

Проходя к выходу, Полина заметила, что Алисы в баре уже нет. У самой двери она достала комм и отстучала Сержанту сообщение с вопросом, в казарме ли девушка. Ответ она читала уже на улице. "У досточтимого" - написал Сержант. Полина кивнула, сунула комм в карман куртки и очень быстро пошла на территорию резиденции. Опаздывать на урок с князем было бы верхом невежливости. Когда она вошла в зал, Димитри уже был там и задумчиво рассматривал столешницу, так и оставшуюся на полу с прошлых занятий.

– Я вот что думаю, дружок, - проговорил он, - а если бы это был полноценный стол?

– У тебя еще будет шанс узнать это, - пообещала Полина.
– Но пока давай сделаем нечто обратное привычному.

– Что же?
– улыбнулся Димитри.

– Используем весь остальной зал, - невозмутимо ответила женщина.
– Только с некоторыми оговорками.

– Четыре... э... фарватера и центр, да?
– догадался Димитри.

– Круга, - наконец улыбнулась Полина.
– Четыре круга и центр. А также правила перехода из круга в круг.

Драки для меня не нашлось бы, даже сорвись я в Приозерск. Бывают такие дни, когда все наперекосяк. Я подумала и пошла к Нуалю. Сказать ему... ну а что я могла ему сказать? "Я не против, чтобы меня разменяли, в конце концов, это часть договора, но понимаешь, в этот раз никак не поймать кураж, и от этого тоска" - это, что ли? Так при одной мысли смешно. И я сделала единственно верный выбор: сказала ему об ощущениях и желаниях прямо здесь и теперь. Что виски как-то не зашел и вообще там репетируют, и что очень хочется подраться, но не с кем.

– Слишком длинный выходной, - понимающе закивал он и заварил мне чай, набухав туда столько мяты, перца и чего-то лимонного, что у меня полезли на лоб глаза после второго глотка.

Еще минут через десять я поняла, что я омерзительно трезва и хочу жрать, как слон. Ну, как бегемот, может быть. И мы с досточтимым пошли искать, чем бы меня покормить. В столовой, уже закрывавшейся, нашелся салат, рыбные котлеты, какао и пончики, и нам все это выдали. Нуаль тоже перекусил, глядя на меня - и ничего не говорил. К концу ужина я клевала носом, и головы хватало только на то, чтобы понять, что в чаек он мне насовал никакую не мяту и перцем эти горошины не были, да и лимон какой-то не лимонный, и все это вместе, несмотря на отрезвляющее действие, дивной силы снотворное.

– Досточтимый, - проговорила я едва не по слогам, - а что ты меня раньше этим чаем не угощал?

– Угощал, - ответил он с какой-то печальной улыбкой.
– Сегодня он в первый раз подействовал, как нужно.

В это же самое время Иван Кимович беседовал с человеком, которого он называл Батей. Разговор напоминал жесткую трепку, но подполковник был благодарен за то, что тема вообще обсуждалась хоть как-то.

– Вы до сих пор так и не почесались присоединиться к обеспечению защиты края от фауны, Иван.

– Батя, а как?
– недоуменно спросил подполковник.
– Вот как? В крае полно якобы прессы, причем все персоналии как на подбор, аж сам Аусиньш отметился. Их без внимания оставлять? Так мы один раз попробовали, репортаж от двадцать восьмого ноября помнишь?

– Почему ты хотя бы просьбу не подал?
– спросил Батя с какой-то тихой досадой.

– Я один?

– удивился Иван Кимович.

– Один бы не остался, будь уверен, - Батя раздраженно махнул рукой.
– А если даже и так, получил бы перевод, все позора меньше.

– Батя, как хочешь, но выходило шило на мыло.

– А ты проверь, - тяжелый взгляд старика пригвоздил подполковника к месту так, что он, как в лейтенантские годы, не смел шелохнуться на жестком стуле в маленькой кухне.
– Сейчас подай просьбу, получи законных... и посмотри, что дальше будет. Кстати, Иван, это твой почти единственный шанс человеком выглядеть.

– Почему?
– осмелился подать голос Иван Кимович.

– Ванька, чему я тебя учил?
– вздохнул Батя.
– Плохо, видно, учил. Власть для армии - всегда женщина. Жена. Когда верная, когда не очень, но жена. И помощь предложить ты обязан, даже если знаешь, что сама справится, даже если уверен, что в ответ матом пошлют. Но не предложить помощь женщине, которую ты обещал защищать, - позор для мужика. А для офицера - двойной позор.

– Но мы и так...
– начал было Иван Кимович, но был прерван жестким взглядом старика.

– Да какая разница, что так, что этак. Власть всегда слабее армии, запомни хоть теперь. Ей помощь всегда нужна. Даже если ты уже полудохлый, предложить должен. И если примет, надо костьми лечь, но выполнить, на то ты и офицер. А вы что? От забора и до обеда? Если ты так с женой себя ведешь, какой это, к черту, брак?

– Батя, но наместник же, - произнес Иван Кимович.
– Не президент, не диктатор даже. Наместник чужой империи.

Старик коротко поморщился, прерывая бывшего подчиненного.

– Край фактически колония. Не криви рожу, ты сам это знаешь. И в мае он, - местоимение батя выделил голосом, - внятно показал, что "колония" не равно "оккупированная территория". Если он восемь лет готовил летние суды, то это только начало. Потом будут процессы у них там. По итогам приоритеты пересмотрят, и почти наверняка задним числом. Своих он не пожалел, а местных пока не тронул, но то пока. Сам догадывайся, как ведомство выглядит в этих обстоятельствах.

– Да что догадываться...
– вздохнул Иван Кимович.

– И все чистки спишут на вас, учти. Ищи возможность восстановить репутацию ведомства. Или жди расформирования службы или полной замены вас, дармоедов, на гостей.

– Не понял?
– сказал подполковник растерянно.

– А чего тут непонятного. Их ребятки в сером спрашивать умеют не хуже вас, в прошлогодних процессах они это хорошо показали. Однако после приостановки чисток они все дружно собрались и махнули в Мурманск, заниматься теплицами и браконьерством в территориальных водах. А вы где сидели, там и сидите.

– Понял...
– Иван Кимович вздохнул.
– Спасибо за беседу.

– Иди уж, позорище мое, - досадливо вздохнул старик.
– Дверь прихлопни как следует.

И Иван Кимович пошел.

Девятого числа Хайшен снова допрашивала маркиза да Шайни, и Полина опять присутствовала при этом.

После краткого приветствия и необходимых формальностей типа "как ты сегодня?" - "достаточно хорошо, чтобы отвечать тебе", досточтимая решила задать все неприятные вопросы сразу.