Между небом и землей
Шрифт:
Глаза Джин Грейнджер загорелись восторгом, и она пригласила гостей зайти в дом, попутно рассказывая Фреду насчет нового сорта бегоний, партию которых она уже заказала по каталогу. Усиленно делавший вид, что ему интересно, парень неотступно следовал за Гермионой, оглядываясь по сторонам.
– Миленький домик, - прошептал он ей на ухо, когда миссис Грейнджер первой вошла в гостиную.
– Спасибо, – так же тихо ответила Гермиона, сияя улыбкой.
В гостиной Фреда сразу же привлекли фотографии, расставленные по полкам. Едва удержавшись от вопроса «Почему они не двигаются?», парень принялся рассматривать каждую из них, с особенным интересом обращая внимание на те, где была Гермиона. Его весьма позабавило то, какой милой девчушкой была серьезная и замкнутая мисс Грейнджер в детстве.
При одном взгляде на этого мужчину сразу становилось ясно, что Гермиона есть точная копия отца. Та же топорщащаяся на затылке грива непокорных каштановых волос – удивительно, как они не поредели с возрастом, - и насыщенного цвета карие глаза. Даже черты лица во многом сходились. Фред невольно перевел взгляд на ступни мистера Грейнджера, мысленно интересуясь, не взяла ли Гермиона от отца еще и внушительный размер ноги.
– Герберт** Грейнджер, - откашлявшись, представился мужчина, протягивая Фреду руку и недоуменно косясь на собственные ноги, словно не понимая, что же в них такого интересного нашел гость.
– Фред Уизли, - широко улыбаясь, представился парень, ограничиваясь простым приветственным взмахом руки.
– А давайте-ка присядем, - вмешалась Гермиона, постаравшись предотвратить неминуемый контакт.
– Уизли! – в глазах мистера Грейнджера промелькнуло узнавание. – Вы из семьи волшебников, да? Я ожидал, что Гермиона приведет Рона – кажется, у них были отношения или…
– Папа! – вырвалось у Гермионы, тут же ставшей пунцовой под цвет занавесок.
– Герберт! – укоризненно откликнулась миссис Грейнджер. – Зачем ты смущаешь гостей? Гермиона, милая, ты не хочешь нам ничего рассказать? – мать бросила красноречивый взгляд на Фреда, разглядывавшего стоявший рядом с ним на журнальном столике телефон как какую-то диковинку.
«Еще лучше», - подумала про себя Гермиона, умиляясь привычке родителей заваливать гостей вопросами с самого порога.
– Фред – мой хороший друг, - спокойно ответила девушка. – И между мной и Роном ничего нет.
– Как скажешь! – Герберт шутливо поднял руки в знак полной капитуляции.
– У тебя забавные родители, - прошептал Гермионе на ухо Фред, касаясь прохладным дыханием чувствительной кожи у висков, и вынужденная сидеть с ним рядом девушка улыбнулась.
Следующие два часа прошли за беседами о ежедневных делах Гермионы, о занятиях Фреда (услышав его слова о том, что он – «предприниматель» и владеет магазином, дантисты удивленно переглянулись) и обсуждением плюсов и минусов искусственного пруда на заднем дворе, о котором грезил мистер Грейнджер. Фред явно получал от всего происходящего неподдельное удовольствие, и Гермиона расслабилась, удивленная подобным развитием событий. Она не ожидала, что родители так тепло примут ее спутника, не станут закидывать его вопросами о личной жизни и, конечно же, не осчастливят гостей рассказами о буднях дантистов.
Но позже Гермиона поняла, что она еще рано радовалась.
Уже на пороге, когда она и Фред собирались уходить, тепло прощаясь с четой Грейнджеров, Джин, лукаво взглянув на мужа, поинтересовалась:
– Вы неплохо шифруетесь, молодые люди, но нас вам не обмануть.
– Мама? – вырвалось у Гермионы, снова покрасневшей как рак.
Герберт Грейнджер добродушно хохотнул. Девушка не успела ничего сделать или сказать, как Фред подошел к миссис Грейнджер и пробормотал, смотря ей в глаза, как до этого смотрел на Гермиону:
– Мы еще сами не определились, что между нами происходит, но, будьте уверены, я не дам вашу дочь в обиду, как и она – меня. Надеюсь, вы не имеете ничего против зятя-волшебника?
– Фред! – несколькими минутами позже сердито выговаривала парню Гермиона. – Какого гиппогрифа ты фактически напросился мне в мужья?!
– Ну, скажем, я прощупывал территорию,
и не для себя, а для малыша Ронни. Хоть убей, но не могу представить тебя с каким-нибудь маглом. А родители у тебя забавные, - снова пробормотал Фред, машинально увернувшись от замахнувшейся на него сумочкой Гермионы. – Будь добра, не размахивай своими аксессуарами, мне-то вреда от них не будет, но вот прохожие…– Ни в жизни больше не пойду с тобой к родителям! – бурчала Гермиона, разыскивая безлюдное место для трансгрессии.
– Да брось, Гермиона! Было весело!
– Очень, - съязвила Гермиона, пряча за сарказмом удивление от слов Фреда насчет их «свадьбы». Отчего-то ей на миг захотелось, чтобы, в самом деле, они с Фредом были чем-то большим, нежели вынужденные напарники. По телу растекалось приятное тепло при мысли о том, что Фред, возможно, влюблен в нее – или же искусно притворяется, разыгрывая и дразня ее. От последней мысли градус настроения Гермионы резко упал, и она слишком резко крутанулась на месте, трансгрессируя.
Надо было видеть лица Джинни и Перси, когда перед ними появился Фред. Гермиона даже подумала, что кто-нибудь из них точно упадет в обморок, но, к счастью, обошлось без потрясений. Глаза Джинни подозрительно блестели, хотя девушка и утверждала, что это – от счастья и неуверенно улыбалась дрожащими губами. Перси жадными глотками осушал наколдованный Гермионой стакан воды. В пятый раз. За пять минут.
Рон со своей задачей не справился. Хотя, в отличие от Перси, Джинни хотя бы была предупреждена о появлении Фреда в весьма необычном состоянии. Возможно, поэтому она относительно спокойно восприняла брата-призрака.
По коридору к ним двигались мистер и миссис Уизли, и Гермиона спешно ретировалась, послав Фреду ободряющий взгляд. Тот в ответ широко улыбнулся, не скрывая счастья от того, что может увидеть родных и поговорить с ними.
Желая незаметно уйти, Гермиона скользнула в первую попавшуюся палату – к счастью, она оказалась пуста. Девушка присела на застеленную постель и задумчиво покрутила в пальцах волшебную палочку, с кончика которой посыпались серебристые искры. Взмахнув ею, Гермиона наколдовала россыпь звезд, воспаривших к потемневшему, как ночное небо, потолку. Развлекаясь, девушка добавила огромную и похожую на серебряный сикль луну и кучку перистых облаков. По мановению волшебной палочки Гермионы палата медленно превращалась в поляну. Это была всего лишь иллюзия – полностью трансфигурировать комнату девушке бы ни за что не удалось, - но иллюзия была очень правдоподобна.
– Хорошая работа, мисс Грейнджер, - раздался от порога мрачный голос целителя Шоуна.
Гермиона резко обернулась к нему, чувствуя закипающее внутри раздражение.
– Вы видели Фреда? – резко спросила девушка. – Вы видели, что с ним? Что вы можете сказать по этому поводу?
Вместо ответа целитель уселся на сиротливо стоявший у двери стул и взмахнул собственной волшебной палочкой. Под потолок воспарили серебристые птицы, словно сотканные из тумана, и несколько позже до Гермионы дошло, что то были Патронусы. Девушка рассеянно наблюдала за кружащими над головами двух людей птицами и очнулась только когда Августус Шоун снова заговорил.
– Она была очень молода и активна, - глухой голос целителя словно шел из могилы. – У нее было столько идей, что иногда они затмевали разум в ее светлой головке. Она любила эксперименты, любила придумывать нечто новое, необычное. В конце концов, это ее и сгубило, - целитель прервался, чтобы судорожно вздохнуть, и продолжил. – Во время очередного эксперимента что-то пошло не так, и она впала в кому на глазах у собственной дочери. Ее доставили к нам в тяжелом состоянии. Дочь ни на шаг не соглашалась отойти, благо, ее полоумный муж смог оттащить этого ребенка прочь и забить ему голову бреднями о мозгошмыгах, которые примчатся, если девчонка не перестанет плакать. Удивительно, что я помню это. Его метод сработал, - губ мужчины коснулась горькая усмешка. – А вот мой завершился крахом. Я попытался опробовать новую терапию, я хотел только проверить, но она умерла. Она умерла, так и не узнав о том, что ее первую валентинку подарил ей я. И что это я должен был быть ее мужем. И что дочь ее должна была быть моей дочерью.