Между небом и землёй

«Есению нужно спросить», - пришел я к логическому умозаключению, - А Есению где найти можно?

– На покосе обе хозяйки. Бабы второй день сено гребут.

Я прошел по пустому посёлку, до дома Волошиных. Меня встретила всё та же девочка и проводила в дом. Мальчик был очень слаб, но температура больше не повышалась.

– Митя, тебе кто зелёное питьё давал?

– Баба Липата с собой в бутылке приносит.

– Она вчера тоже приходила?

– Нет, позавчера была.

– А питьё вчера выпил?

– Да, баба Липата не велит сразу пить. Сок под кроватью оставляет. Он очень вкусный и полезный. Если его не пить ещё хуже будет.

– Что хуже может быть? Ты вчера, чуть не умер.

Мальчишка замолчал, хотя по глазам видно, что ответ у него готовый имеется.

– Баба Липата тебе, что-то рассказала, так? Скажи шёпотом, только мне, я никому не проболтаюсь. Клянусь.

Ребёнок не имел сил подняться, сидя на стуле перед ним, я наклонился вперёд и он доверчиво поделился тем, во что верил,

– У меня рога и хвост растут. Если я не буду пить изумрудный сок, то они станут большими и все увидят какой я уродливый.

– Митя, ты почему так думаешь? Я никаких рогов не вижу.

– Это потому, что я вчера сок пил. Баба Липата их останавливает. Она приходит и они исчезают.

– Как быстро они вырастают? – Мы переговаривались, по-прежнему шёпотом, почти касаясь друг друга головами.

– Раньше дольше, а теперь за три дня так отросли.

– Ты их видел или руками нащупал?

– Мне их самому пока не разглядеть, но баба Липата в зеркале показывала какие они страшные.

– Митя, я тебе, сейчас, дам талисман и не нужно будет ядовитый сок пить, - достав из кармана джинсов пятирублёвую монету, я вложил её в руку ребёнка, - это ещё больший секрет, чем ты до этого хранил, а Липате мы ничего не скажем. Она принесёт сок, ты его не пей. Я скоро приду тебя проведать. Спи и не переживай больше, только талисман при себе держи.

Посоветовав его сестрёнке приготовить ему куриный бульон, я, между прочим, узнал, что старшие женщины семьи тоже на уборке сена.
– «Что же за жизнь у местных семей? Мужики празднуют – бабы пашут!»

Глава 5

Я поспешил покинуть Волошиных, чтобы найти Есению и других селянок на поле скошенной травы, сразу за деревней. Больше полусотни женщин разного возраста, рассыпались, словно бусины по пологим складкам высоких холмов, утыканных кучами сена, как торт свечками.

– Вы Есению не видели?

– Она на скирде.

– На скирде? – переспросил я, не веря собственным ушам.

– Ой, как твоя жинка ровно скирды ставит - так ей равных не найти! – При напоминании о моём новом статусе меня, аж, передёрнуло. Я пошел в сторону большого скопления сена. На трёхметровой высоте большого стога, заметил Есению с граблями, укладывающую сено по кругу. Она перепугалась, заметив меня издали.

– Вы не должны уходить, пока не дождётесь решения Стражей!
– накинулась она съезжая с крутого бока незаконченного стога как со снежной горки.

– Я не прощаться пришел…

– А зачем?
– перебила она взволновано, - Случилось чего?

– Ничего не случилось… вернее, я послание от Стриктов получил, сможешь перевести?

– Конечно, смогу. Давайте сюда! – И она с деловым видом прочитала следующее,

– Вас приглашают для рассмотрения вашего дела двадцать четвёртого июня 7522 года от семидесяти мужей. Слушание состоится в Храме Лады после обеда.

– Есения тебя на скирде заменить? – спросила, отделившаяся от других работниц, женщина средних лет.

– Нет, не нужно. Мы уже закончили, - выпалила девушка в ответ, - Двадцать четвёртого вместе на суд пойдем, - пообещала она мне и отвернулась, посчитав, что я сделал то же самое.

– Но, июнь закончился десять дней назад!

Я смотрел, как девушка с лёгкостью акробата взбирается вверх, наступая на деревянные края грабель воткнутых зубьями в стог. Шаг и та же участливая женщина поставила для неё вторые грабли, воткнула в сено повыше и придержала снизу как шест в цирке. Ещё шаг и Есения на скирде.

– Нет, не кончился. Двадцать второе сегодня, - сказала она сверху, как отрезала.

Взявшись за деревянную палку с разветвлённым концом (вилы, как можно было догадаться), я попытался подать ими сено, но первые попытки поднять пучок сухой травы, вызвали у находящихся рядом бабёнок, дружный смех. Я не сдавался. Каждый раз всё лучше и лучше понимал, как определить центр сложенного в копну сена и постепенно, стало ясно не только всем, но и мне самому, что я могу подать сено наверх скирды не хуже других.

– Вы, может, кушать хотите? – Есения хмурилась, а я не понимал, чего она от меня хочет, пока она не намекнула, - Пошли бы домой, отдохнули.

«Избавиться значит намерена. Думает, не место мне здесь. Это уж извини мне решать, где мне место в этой Богом забытой деревне!» - И я с удвоенной энергией закинул наверх пучок сухой травы, размером с обеденный стол на десять персон. Есения еле увернулась и примолкла.

К нам неспешным шагом, подошла лошадь, запряженная в узду, с хомутом на шее, но без седла. Две верёвки, идущие от хомута, соединялись с короткой палкой-перекладиной, а дальше с длинным деревянным шестом, прикреплённым к ней буквой Т. На шесте, такими же толстыми верёвками была привязана большая копна. Пока я не подошел ближе, чтобы развязать верёвку, по просьбе Таси (так звали женщину, вызвавшуюся сменить Есению), я думал, что лошадь едет сама, но оказалось, что у неё есть наездница. Маленькая девочка, лет четырёх-пяти, сидела, привалившись на шею лошади, и моргая сонными глазёнками, разглядывала меня.

– Привет! – поздоровался я, улыбаясь, а она заморгала чаще, потом зажмурилась и разревелась в голос. Лошадь под ней вздрогнула и шарахнулась в сторону.

– Тихо, тихо, Дуняша. Это дядя Миша, ты же его уже видела, он муж нашей Сенечки. Он тебя не тронет.

Девочка, перестала хныкать. Тася сама развязала узел на верёвке и хлопнула животное по боку, направляя его за узду сначала вперёд пока длинный кол полностью не вышел из копны, а потом по кругу для разворота.

– Задремала Дуняша. Спросонок не узнала Вас, - объяснила она.

– Не страшно такую малышку на лошади без сопровождения отправлять?

– Тешка славная кобыла. Она старая, баловать не станет.

Мы перекидали копну за считанные минуты, стало ясно, что с моим участием в работе, одной Тешки мало. Было решено запрячь ещё одну лошадь, за которой и убежала Тася.

Новую копну я, без приключений, отцепил сам и даже не стал обращаться к ребёнку, чтоб не напугать ещё раз.

Есения больше не хмурилась, она вообще на меня внимания не обращала.

На двух лошадях копны подвозились быстрее, Тася посадила на вторую лошадь девочку постарше и привела с собой женщину, чтобы отцеплять упряжь от копён. Вдвоём мы подавали сено довольно быстро, Есения даже взмокла от пота наверху, но продолжала молчать, даже не пожаловалась.