Межесвет

Раздался оглушительный треск, и в картине-стене возник просвет. Слепящие лучи вырывались откуда-то извне, обретая очертания дверного проема, неровного и сделанного впопыхах. Прямоугольный кусок холста рухнул, поднимая пыль, и Касс зажмурился от яркого света, ударившего в глаза.

Эри обрела привычную миниатюрность, ее личико выражало серьезную тревогу. Она подлетела к Кассу, энергично хлопая острыми крылышками, внимательно посмотрела на него и на Летицию, и, не заметив никаких видимых повреждений, облегченно вздохнула.

— Задержалась на занятиях, — коротко отрапортовала она. — Ты уж прости.

Он не мог ее ни в чем обвинить.

Глава 17

(Ланн)

Он вздрогнул и проснулся. С висков струился пот. Ланн приподнялся на локтях, отер лицо краем простыни и снова рухнул на подушки. Во сне он был маленьким мальчиком, а снежная королева, подозрительно напоминающая Лиандри, заставляла его складывать из кристаллов слова. Он не мог ничего сложить, куски льда не походили на буквы, а когда он собирал их в кучу или расставлял ровными рядами, морозный ветер раскидывал осколки в стороны, как только мальчик отворачивался. Он боялся, что она накажет его: превратит в одну из мрачных статуй, охраняющих дорогу в ее жилище. Но она улыбалась. В конце концов, если он выполнит свое задание, то сможет уйти. Она не хотела, чтобы он уходил.

Ланн прокрутил в памяти обрывки сновидения, понемногу успокаиваясь. На тумбочке у кровати что-то белело. Он потянулся рукой, развернул сложенный вчетверо листок. Записка была от Дейдре — а кто еще мог писать ему подобные послания? Из его груди вырвался тяжелый вздох.

Прихади ка мне в полначь. Д.

Дочь Келлера не казалась дурочкой, но в некоторых вещах была поразительно наивна. Ланн встал с кровати, отдернул занавеску на окне: снаружи стояла ночь. Они с Лиандри договорились увидеться перед наступлением межесвета, а местом встречи избрали площадку перед храмом. Ланн сожалел о данной клятве, но отступать было поздно. Он убеждал себя, что согласился на условия Лиандри вовсе не из-за Летиции, и безопасность любимой стала всего лишь дополнительным стимулом, а ему позарез нужно было узнать имя сестры. В его памяти существовал какой-то заслон, не позволяющий ему вспомнить; сама Богиня не хотела, чтобы он вспоминал, ибо это значило идти против Ее воли, против той судьбы, что была для него выбрана. Ланн и так не был уверен, стоило ли ему приезжать в Бледные Воды, а признание Логана окончательно выбило у него почву из-под ног. Это все было не для него: придворная суета, козни и интриги, наемные убийцы, поджидающие за углом, договорные браки. Да будь он трижды принцем крови, здесь он чувствовал себя лишним. Наличие старшей сестры все решит, это будет его маленькой победой: по крайней мере, ей не придется жениться на Дейдре. Колдунья на троне — ну и что? Эта мысль захватила его, он почувствовал возбуждение. Они могли изменить право наследования, хаос их раздери, они могли изменить все! Разве не станет это удачным решением и для Лайи — власть захватит тот, кому не безразличны все эти ее 'гильдейско-ведьмины' проблемы. Ланн был сторонником прежних порядков, ему нравилось все как есть, но Гильдия менялась, и он не мог препятствовать этим изменениям, подобно тому, как человек не может остановить снежную лавину, несущуюся ему навстречу.

Он оделся, вооружился, на цыпочках прокрался по полутемным коридорам и спустился по главной лестнице. Кивнул стражникам у входа: те пропустили его без лишних вопросов. В небе висела луна, круглая, как монета, поверхность, испещренная кратерами, весело искрилась серебром. Вскоре на нее ляжет тень смерти. Полночь давно наступила и ушла, оставив за собой звездный шлейф. Ланн собирался шагнуть под освещенный козырек храма и присесть на ступеньку, когда заметил на тропинке, ведущей в скромный садик с фонтаном, неясный силуэт. Он подумал, что это Лиандри, и хотел окликнуть ее, но что-то его остановило. Ланн шагнул в тень и стал наблюдать за любительницей ночных прогулок, затаив дыхание.

Кому-то явно не спалось. Девушка то скрывалась под защитой деревьев, то возвращалась обратно к храму, периодически вздыхая. На ней была накидка с капюшоном. Ланновы серьги вспыхнули лазоревым светом, всего на мгновение, дабы не выдать его присутствие, и он узнал ее по гордо поднятой головке и королевской грации, привитой ей еще в детстве. Он ощутил неловкость, подозревая, что невольно стал причиной бессонницы Дейдре. Ланн отклонил ее столь любезное приглашение, хотя в том не было его вины: кто же подсовывает записки спящим? Он вышел на свет, и Дейдре распахнула голубые глаза, исполненные ложной невинности, и закрыла ладошкой рот, чтобы подавить изумленный возглас. Затем поспешила к нему.

— Ланн? — шепотом спросила Дейдре. — Что ты здесь делаешь?

— Я только проснулся.

Ее ротик сложился в очаровательное 'О', во взгляде зажглась искорка понимания и надежды. Дейдре встала на цыпочки, чтобы компенсировать разницу в росте, вцепилась в рукава Ланновой куртки и навалилась на него всем телом — так сказать, упала ему в объятья. Ульцескор не знал, что сказать, поэтому изрек многозначительно:

— Гм.

— Я… я думала… — Дейдре запиналась, верно, готовилась к любовному признанию. Ланну было невдомек, что она в нем нашла, исключая его королевское происхождение — а может, этого одного ей было предостаточно. В мозгу Дейдре выстроилась точная последовательность событий: Ланн запоздало пришел к ней в комнату, не обнаружил ее там и теперь блуждал по окрестностям, терзаясь чувством вины — и желанием ее увидеть. — Что ты не придешь, — закончила она, кокетливо потупившись.

Тут Ланн понял, что совершил ошибку. Ему не следовало обнаруживать себя.

— Сколько тебе лет? — строго спросил он.

— Четырнадцать. Но это совсем не важно. Любви все возрасты покорны, ведь так? — Дейдре счастливо рассмеялась. — При дворе и не такое бывало.

Он постарался сохранить отеческий тон:

— Мне все равно, что там у вас бывало. Я не имею к этому никакого отношения. И не хочу иметь. — Ланн мягко, как мог, разжал ее пальцы и отстранил девушку. Она сначала смотрела непонимающе, потом ее губы поджались, а глаза вмиг наполнились слезами. — Я не собирался ни приходить к тебе, ни тем более… — Он осекся, так как ее рыдания значительно усилились.

Дейдре вскинула заплаканное лицо.

— А на ком ты тогда женишься? — с отчаянием выкрикнула она. — Остались одни старухи! Ты же должен на ком-то жениться? Ведьмы не вступают в брак, это-то я знаю!

Ланн зажал ей ладонью рот. Значит, Лиандри рассказала ей о Летиции. У Снежной Ведьмы слишком длинный язык, но он не злился на нее: в конце концов, кто еще не знает, что он влюблен в ведьму, влюблен безответно? Он сдержал тяжелый вздох.

— Не кричи. Пострадает твоя репутация, не моя.

— Она и так уже пострадала, — горестно произнесла Дейдре. — Король отослал меня прочь, я ему надоела. Что может быть хуже? — Она снова разразилась плачем.

Ланн сочувственно похлопал ее по спине. Луна бледнела, наливалась зеленью, небо пересекли первые извилистые лучи. В нем проснулось сострадание: Дейдре ведь совсем еще ребенок.

— Слушай, тебе всего четырнадцать. Тебе не нужно выходить ни за кого замуж. У твоего отца есть средства. Ты можешь стать кем угодно, кем захочешь.

— Я хочу быть королевой, — заявила Дейдре между всхлипываниями. — И никем другим.

— А я не хочу быть королем.

Ланн произнес эти слова, и у него словно гора с плеч упала. Он не хотел оставаться в чуждом ему мире, среди людей, которых он никогда не смог бы понять, и плевать на то, что ему когда-то напророчила альруна. Она соврала — это подтвердили все. Кто знает, может Ланн и годился на роль монарха — склад его ума, упрямство, воля, — но в данном случае это не имело значения. Ты станешь королем-воителем. Рядом с тобой будет девушка… Он тряхнул головой, и предсказание разлетелось на куски. Не такого будущего он для себя желал. Да и с кем ему воевать?

Дейдре смотрела на него во все глаза, на ее щеках высыхали слезы.

— Тогда зачем ты приехал? Мой отец…

— Твой отец пережил многое, — отчеканил Ланн, — а добился еще большего. Есть одно место, куда я должен идти.

Веспера раскрасила небесную гладь цветными волнами, на площадке стало светло, как днем. Лиандри появилась несколько минут назад и краем глаза наблюдала за собеседниками. Ее взгляд источал холодное равнодушие, но внутри нарастал гнев. Ланн встретился с ней глазами и покачал головой, предупреждая: не вмешивайся. Если ведьма решит, что дочь Келлера способна помешать их планам, то Дейдре несдобровать.