Мифы и легенды Китая
Шрифт:
Согласно лоистской доктрине, Нерожденная праматерь являлась и верховным божеством, которое управляло всем сущим во Вселенной и всеми богами:
«Праматерь может менять свой облик и становиться другими богами. Она превращалась в богиню бессмертия и долголетия Си-ванму. Покровительствовала мудрецам, почитаемым в конфуцианстве, буддизме и даосизме: Конфуцию (551–479 гг. до н. э.), Шакьямуни (трад. 566–486 гг. до н. э.) и Лао-цзы. Ниспослала в мир Будду Майтрейя и Будду Амитабха, чтобы спасти человечество. Нерожденная праматерь — огромная звезда, которая спасает людей».
Лоизм находился под сильным влиянием буддизма. Очевидно, что в его основе лежала буддийская идея о том, что Шакьямуни и другие будды
В лоистском каноне «Драгоценные свитки ожерелового попугая» («Ингэ бао цзюань») Нерожденная праматерь описывается как богиня, спасшая 400 млн душ из 9,6 млрд и отправившая их в свой рай — Истинную Прародину Абсолютной Пустоты (Чжэнькун цзясян). Однако ее печалит, что оставшиеся 9,2 млрд все еще страдают в мире людей, и она стремится освободить и их. Конец света наступит в тот день, когда богиня вмешается в мирские дела и спасет всех на нашей планете. Поэтому для последователей лоизма она была не просто богиней созидания, а богиней конца света.
Истинная Прародина Абсолютной Пустоты, которая описывается в каноне, является чистым вечным раем. Там находится все сущее, включая людей. Это напоминает нам о христианском представлении об Эдемском саде, или рае. Мир людей, с другой стороны, описывается как ад бесконечных страданий и ложного счастья. Поэтому верующие придерживались идеи «Чжэнькун цзясян, ушэн лаому», которая трактовалась следующим образом: «Оставим этот ложный и полный страданий мир позади и отправимся на Истинную Прародину Абсолютной Пустоты, где нам обещано вечное счастье!»
В отличие от христианского Бога, Праматерь не наказывала злых духов и нечестивцев, которые бесчинствовали в мире людей, и не бросала их в вечно горящий ад. Будучи бесконечно сострадательной и любящей богиней-матерью, она не могла относиться сурово к своим детям — людям.
Однако последователи лоизма не всегда были столь же милосердны, как богиня, которой они поклонялись. Начиная примерно с конца эпохи Мин они часто поднимали восстания против коррумпированных и погрязших в разврате властей. Учение быстро распространилось среди крестьян, недовольных поборами и эксплуатацией со стороны местных управ. И они, взяв в руки оружие, подняли бунт со словами: «Давайте сразимся с развращенными силами этого мира! Давайте превратим этот грязный мир в чистый рай!»
Самое известное восстание произошло в провинции Шаньдун в 1774 г., во время правления цинского императора Цяньлуна. Возглавил его человек по имени Ван Лунь (ум. 1774). Он утверждал: «Нерожденная праматерь снизошла с неба ко мне! Поэтому прогнившие правительственные войска не смогут оказать нам сопротивление!» Он собрал последователей учения и атаковал войска империи Цин.
Кроме того, в 1796 г. последователи Учения Белого Лотоса, которые тоже поклонялись Нерожденной праматери, восстали против цинской армии в провинциях Сычуань, Хубэй, Хэнань, Шэньси и Ганьсу и в течение девяти лет вели ожесточенную войну. Из-за этого Цинская империя понесла огромные военные расходы и значительные потери.
Часть VI. Чудища и нечисть
В китайских мифических мирах обитает множество всякой нечисти. Самыми древними и наиболее яркими из этих демонов считаются так называемые четыре зла: Цюнци, Таоу, Хуньдунь (Хаос) и Таоте.
Давайте сначала познакомимся с Цюнци. В главе «Каталог Северных [земель] внутри морей» из древнего китайского трактата «Каталог гор и морей» он описывается как крылатый тигр — злобное чудовище, пожирающее людей с головы или ног. В «Каноне божественного и удивительного», который появился позже «Каталога гор и морей», говорится, что Цюнци обладал дурным нравом. Он убивал хороших людей, когда те сражались с плохими,
и отрезал носы тем, кто выполнял свои обещания. Он любил скверных людей и одаривал их животными, которых добывал на охоте.Второе чудовище, Таоу, упоминается в «Каноне божественного и удивительного» и в «Комментарии Цзо» («Цзо чжуань»). Согласно «Канону божественного и удивительного», Таоу был чудовищем с человеческой головой и телом тигра, покрытым мехом. Из его морды торчали длинные острые клыки, как у кабана, а его хвост достигал длины в 1 чжан (3 м). Он был воплощением непреклонной решимости: начав сражаться с кем-то, он никогда не убегал, а боролся до конца.
В «Комментарии Цзо» упоминается, что Таоу был сыном Чжуаньсюя, божества-хранителя Севера. Как и у древнегреческих богов, у богов Древнего Китая часто рождались чудовища. А еще Таоу отличался чрезвычайным упрямством: он никогда не слушал, что говорят другие. Он игнорировал советчиков, из-за чего его было очень трудно чему-либо обучить.
Третье чудовище по имени Хуньдунь появляется в «Комментарии Цзо», но подробно описывается в «Каноне божественного и удивительного». Хуньдунь жил на западе Китая. Его тело было похоже на тело собаки с длинным мехом, а лапы были как у медведя, но без больших и длинных когтей. Как ни странно, Хуньдунь, несмотря на наличие глаз и ушей, не видел и не слышал.
Большую часть времени он проводил в сидячем положении, уставившись в небо, и ничего не делал. Он ненавидел все хорошее и любил плохое, как и Цюнци. Однако, в отличие от Цюнци, он просто приносил вред хорошим людям, но не ел их. Можно сказать, что у него был более мягкий нрав, чем у Цюнци. Хуньдунь, вероятно, был выдуман для высмеивания глупости, лени и трусости.
С другой стороны, в древнекитайском трактате «Чжуан-цзы» Хуньдунь представлен весьма позитивно. Там он изображается царем древнего мира без глаз, носа, ушей и рта. Однажды царь Шу, правитель Южного моря, вместе с царем Ху, правителем Северного моря, пришел в гости к Хуньдуню. Тот принял их со всем гостеприимством. В благодарность за теплый прием Шу и Ху решили подарить Хуньдуню глаза, нос, уши и рот. Они просверливали на его теле по одному отверстию в день и в конце концов сделали дырки для глаз, носа, ушей и рта. Но на седьмой день Хуньдунь умер.
Смущает то, что в «Каноне божественного и удивительного» он предстает в виде отвратительного чудовища, а в «Чжуан-цзы» — в образе добродетельного царя, вызывающего жалость. Возможно, как это часто бывает с древними мифами, история менялась от поколения к поколению.
Упоминание о четвертом чудовище по имени Таоте тоже можно встретить в «Комментарии Цзо». Согласно более поздним книгам, у него было тело барана и человеческая голова с рогами. Зубы у него были острые, как у тигра, а вот когти — человеческие и не очень крепкие. Таоте был очень жаден по натуре: он любил коллекционировать ценные вещи, но редко ими пользовался. Можно смело утверждать, что подобное описание было своего рода сатирой на скупцов.
Таоте, 1250–1046.
Cleveland Museum of Art
А еще у Таоте была неприятная привычка нападать на людей и красть их вещи. Но по натуре он был труслив: не трогал сильных, а воровал только у слабых.
В «Обширных записях годов Тай-пин», написанных в эпоху Северная Сун, встречаются две истории о крабах. Эти крабы были настолько большими, что их можно было принять за горы или острова.