Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет

Казалось, еще немного, и страна изменится. Казалось, усилия Ходорковского в бизнесе, политике и образовании вот-вот сложатся воедино. Он, Ходорковский, станет первым, кто создал большую и прозрачную компанию, неподконтрольную государству, а подконтрольную только международному праву. Он, Ходорковский, станет первым человеком в России, которому удалось консолидировать демократические силы. Он, Ходорковский, станет человеком, который вырастит в России первое свободное и европейски образованное поколение.

И главное, президент вроде бы поддерживает его, Ходорковского, во всех этих начинаниях.

Ирина Ясина говорит, что Ходорковский вернулся с этой своей встречи с президентом и долго президента нахваливал. Сотрудники ЮКОСа, наоборот, говорят, что Ходорковского насторожила эта встреча с президентом — президент был подозрительно доброжелателен.

Ходорковский говорил, что президент вроде все понимает: и про борьбу с коррупцией понимает, и про объединение ЮКОСа с «Сибнефтью», и про образование, и про свободу финансировать оппозицию и про то, как важно, чтоб оппозиция была. Ходорковский говорил, что президент, дескать, понимает: впервые в России богатый и могущественный гражданин (Ходорковский) хочет не захватить власть, а освободить себя и других от излишнего давления власти. Говорил, и сам как будто не верил собственным впечатлениям.

— Дело в том, — вздыхает Ирина Ясина, — что Путина в школе КГБ учили вербовке. Людмила Алексеева (известная правозащитница, глава Хельсинкской группы. — В.П.) тоже после встречи с Путиным говорила, будто он все прекрасно понимает про права человека. А Путин просто вербовщик. Он говорит людям то, что люди хотят от него слышать.

В апреле на встрече с президентом Ходорковский хотел услышать, что ему можно стать свободным, и услышал. Но поскольку лишь узнику может быть позволено стать свободным, то, выходит, тогда, в апреле 2003-го, на вершине своего могущества Ходорковский был узником, и до этого всю жизнь был узником. В статье «Собственность и свобода» Ходорковский пишет: «… я осознал, что собственность, а особенно крупная собственность, сама по себе отнюдь не делает человека свободным. Будучи совладельцем ЮКОСа, мне приходилось тратить огромные силы на защиту этой собственности. И приходилось ограничивать себя во всем, что могло бы этой собственности повредить.

Я многое запрещал себе говорить, потому что открытый текст мог нанести ущерб именно этой собственности.

Приходилось на многое закрывать глаза, со многим мириться — ради собственности, ее сохранения и приумножения. Не только я управлял собственностью — она управляла мною».

Он, выходит, в 1998 году заметил, что он узник, что государство вольно распоряжаться его судьбой, как хочет: дать богатство или отнять богатство, дать голос или лишить голоса. Но он не думал, будто всякое государство в принципе подавляет всякую свободу. Он думал, что дело в конкретных людях, называвших себя в России 2003 года государством. Дальше в статье «Собственность и свобода» читаем: «… дело ЮКОСа — это никакой не конфликт государства с бизнесом, а политически и коммерчески мотивированное нападение одного бизнеса (представителями которого выступают чиновники) на другой. Государство же здесь — заложник интересов конкретных физических лиц, пусть и наделенных полномочиями государственных служащих».

К 2003 году у Ходорковского, кажется, созрел практический план освобождения: независимый бизнес, оппозиция в парламенте, новое свободное поколение. Этот его план действительно можно понять как попытку смены общественного строя, как мятеж, в котором многочисленные узники пытаются получить свободу. Похоже, президент так это и понял, и арест Ходорковского в октябре не был изменением его статуса, а был констатацией: знай свое место, ты узник и всегда был узником. В октябре, когда Ходорковского арестовали, то, что он узник, то, что сам он заметил в 1998 году, заметила вся страна, все люди, мы с вами, до сих пор думающие, будто Ходорковский — в тюрьме, а мы — на свободе.

Помните анекдот про палача, который так виртуозно перерубил приговоренному шею, что голова осталась на месте? И приговоренный спрашивает: «Ну и что?» «А ты головой-то качни», — отвечает палач. Вы головой-то качните. Попробуйте объединить всех, кто за свободу. Попробуйте выйти из-под контроля государства. Попробуйте отнять у чиновников их коррупционный хлеб. Попробуйте хотя бы воспитать детей свободными, хотя бы своих детей. Попробуйте иметь для всего этого достаточно денег и смелости. Вот сразу и узнаете, кто тут у нас узник.

Леонид Невзлин несколько раз и в разных своих интервью говорил, будто объединение ЮКОСа и «Сибнефти» с самого начала было для Ходорковского ловушкой. В пользу этой версии говорит тот факт, что Абрамович предложил Ходорковскому объединять «Сибнефть» и ЮКОС через две недели после злосчастной презентации о коррупции в Кремле. Можно предположить, что президент лично обиделся на Ходорковского за презентацию о коррупции. Две недели понадобились Абрамовичу, чтобы объяснить президенту или кому-то в администрации президента, как можно элегантно отнять у Ходорковского всю его нефтяную империю. Приблизительно так же, как пытался делать это Кеннет Дарт. Объединить «Сибнефть» и ЮКОС, получить в объединенной компании блокирующий пакет, потом арестовать акции ЮКОСа, провести собрание акционеров, на котором акции ЮКОСа голосовать не смогут, избрать свой совет директоров и иметь, таким образом, контроль над компанией.

В отличие от Кеннета Дарта, имевшего в союзниках региональную власть, Абрамович получал бы в союзники власть федеральную, и ЮКОС не смог бы спешно к совету директоров вывести из-под ареста свои акции.

Дальше можно было бы шантажировать Ходорковского, требовать, чтоб он продал свои акции по заниженной цене или чтоб эмигрировал и получал от Абрамовича дивиденды, не пытаясь проверить, справедливо ли они рассчитываются.

Ходорковский не верит в эту версию Невзлина. Несколько раз в тюрьме Ходорковский говорил и писал, что не считает предложение Абрамовича об объединении ЮКОСа и «Сибнефти» заведомой интригой. Не хочет верить, будто 26 апреля 2003 года президент, одобряя сделку ЮКОС-«Сибнефть», хладнокровно следил, как Ходорковский сам лезет в ловушку и сам ее за собою захлопывает.

Мы, наверное, не скоро узнаем, что случилось в действительности. Мы знаем только, что, едва начав воплощаться, амбициозный план реформации страны, придуманный Ходорковским (независимый бизнес, сильная оппозиция, свободное поколение), пошел наперекосяк.

Уже весной, заявлявшая о своем желании объединиться с «Яблоком», партия СПС начала против «Яблока» войну. В СПС и в «Яблоке» справедливо полагали, что электорат этих партий во многом пересекается.

Я, например, до самого дня выборов раздумывал, проголосовать ли мне за СПС или за «Яблоко», и решение принял только у избирательной урны. Много раз с тех пор я встречался с Григорием Явлинским и с Борисом Немцовым: Явлинский думает, будто я голосовал за «Яблоко», Немцов думает, будто я голосовал за СПС, а я не скажу, за кого голосовал на самом деле, потому что на выборах 2003 года я не хотел голосовать ни за «Яблоко», ни за СПС, а хотел голосовать за их объединенную партию, но не было такой партии.

В борьбе за мой голос и голоса таких, как я, в штабе СПС придумали рекламную кампанию «Яблоко без Явлинского», долженствовавшую объяснить избирателю, что идеология лидера «Яблока» Григория Явлинского мало чем отличается от идеологии коммунистов. На улицах появились плакаты, изображавшие Явлинского и лидера коммунистов Геннадия Зюганова вместе. Появились еще плакаты, изображавшие яблоко, на листочке которого написано было «КПРФ».

Эти плакаты оплатил штаб СПС. На митинги «Яблока» из штаба СПС присылали молодежь, студентов, но не под флагами СПС, а под красными флагами коммунистов. Это был спектакль, долженствовавший убедить избирателей «Яблока», будто «Яблоко» и коммунисты вместе.

Расчет был неверный. Во-первых, сторонников «Яблока» не слишком напугал возможный союз Явлинского и Зюганова. В конце концов, у меня отец всю жизнь голосует за коммунистов, и я во многом разделяю взгляды отца и проголосовал бы за коммунистов сам, если бы они отказались от сталинской риторики. Во-вторых, сторонники СПС — довольно интеллектуальные люди. Им не составило труда понять, что «черную» пиар-кампанию против «Яблока» ведет штаб СПС.

И у СПС стал падать рейтинг.

«Яблоко» приняло вызов: в ответ на враждебные акции СПС штаб «Яблока» стал размещать в газетах заказные статьи про «грабительскую приватизацию», в которой, дескать, виноват Чубайс, про реформу РАО ЕЭС, которую Чубайс, дескать, делает неправильно. Сторонники «Яблока» тоже ведь интеллектуальные люди. Им тоже не составило труда понять, кто поливает Чубайса грязью, и им не понравилась пропагандистская кампания, которую вела против СПС их партия.