Миледи и притворщик

Тут он метнулся ко мне, желая то ли напугать, то ли вызвать приступ брезгливости своим неопрятным видом, но не на ту напал.

– Эй, милейший, – возмутилась я, чем ужасно напугала бродягу, ведь он не ожидал, что светлокожая блондинка заговорит с ним на его родном языке, – тебе дело предлагают. Нужны деньги – иди работать. Тебе даже сказали куда. И не надо тут устраивать сцен. Мужчину это не красит. А если тебе что-то не нравится, можешь возвращаться на родину. Там ты точно не будешь голодать. Лодыри в Сарпале быстро протягивают ноги.

Бродяга оторопел, даже открыл рот от удивления, но вскоре пришёл в себя и умчался от нас прочь, бормоча себе под нос что-то неразборчивое.

– Вот из-за таких типов в империи и процветают предрассудки на счёт сарпальцев, – как бы между делом заметил Стиан.

– И тебе приходилось становиться жертвой предрассудков?

– В детстве – частенько, пока мои одноклассники не узнали, кто моя мама. Шелу Крог в империи всё-таки уважают. В отличие от профессиональных нищих и откровенных бандитов. Увы, но эти люди более заметны в общей массе сарпальских мигрантов, хоть и остаются меньшинством среди них. Этот малый рассчитывал, что я откуплюсь от него, лишь бы он не досаждал ни тебе, ни мне. Он ведь знает, как тромцы относятся к рядовым сарпальцам.

– Плохо?

– Я бы сказал, пренебрежительно. Швей, грузчиков и прочих трудяг низшего звена стараются просто не замечать. С лавочниками и людьми более престижных профессий стараются быть подчёркнуто вежливыми, но в этой вежливости всегда сквозит отчуждённость. И сарпальцы той же холодностью отплачивают тромцам. Но хуже всех приходится полукровкам. Их до конца не принимают ни те, ни другие. И что со всем этим делать, никто толком и не знает.

– Как грустно, – констатировала я. – Ты нигде не чувствуешь себя своим? Ни в Сарпале, ни на улицах Флесмера?

– Трудно сказать, – пожал он плечами. – Порой бывает неприятно и обидно слышать откровенные предрассудки, которые бытуют в обществе. Знаешь, я ведь занялся изучением фольклора ещё и для того, чтобы показать тромцам духовую жизнь сарпальцев. Я хочу, чтобы они поняли, что южане – это не только безграмотные попрошайки и низкоквалифицированные рабочие, у которых внутри нет ничего кроме желания поест и поспать. Я хотел и до сих пор хочу показать тромцам богатую нематериальную культуру сарпальцев, приоткрыть их внутренний мир, образ мыслей, мечты и надежды. Но пока у меня это не особо получается. И меня утешает только то, что у меня есть большая дружная семья, в которой точно нет места предрассудкам. Пожалуй, только дома я и свободен от них.

Нет, не только там. Я тоже свободна от предрассудков. И я никогда не упрекну Стиана за то, что он родился тем, кем родился. И не обижу отказом родить для него ребёнка с сарпальскими чертами лица. И много чего ещё я никогда не сделаю. Но, кажется, после нежданной встречи с Элисой он не готов выслушивать мои признания. Но ничего, у меня впереди ещё много времени, чтобы убедить Стиана в главном – я свободна, и я готова стать для него больше чем просто другом. И поездка на Гамбор мне в этом поможет. Там, на острове, Стиан никуда от меня не денется. Я заставлю его поверить, что он достоин любви, верности и понимания. Я подарю ему всё это. И пусть только посмеет отказаться. Третьего шанса я ему точно не дам.

Глава 8

Подготовка к экспедиции стремительно близилась к концу. До отплытия оставалось три дня, как вдруг в моём номере раздался телефонный звонок:

– Племянница, ты что творишь? Почему уехала из страны и никому не сказала? Твои родители с ума сходят. Адемар почуял свободу и теперь крутит шашни с Лаурой Фермонье.

– Здравствуй дядя Сирил, – стараясь сохранить самообладание, произнесла я.

– Да, здравствуй, – словно опомнившись, сказал он, но тут же продолжил меня распекать. – Знаешь, сколько времени я убил, чтобы разыскать тебя? Сначала пришлось насесть на Эртеля, чтобы выяснить, куда он тебя отправил, потом я пару часов обзванивал все отели, спрашивал, не заселилась ли ты у них. Эмеран, что происходит? Какая муха тебя укусила? Эртель говорит, что ты нарушила ваши с ним договорённости и уехала в другую страну. Твоя мать рвёт на себе волосы и кричит, что всё пропало, что Адемар женится на Лауре Фермонье.

– Совет им да любовь.

– Постой, Эмеран, постой, – с чего-то вдруг начал успокаивать он меня. – Ещё ничего не решено, ещё ничего не известно. Папаша Фермонье, конечно, уже распустил хвост, думает, что дочурка принесёт ему статут королевского тестя на блюдечке. Но Адемар ещё не появлялся с Лаурой на публике. Это добрый знак. Он ждёт тебя.

– Тогда пусть подождёт ещё месяцок, – отшутилась я.

– Какой ещё месяцок? Племянница, не играй с огнём. Терпение Адемара не безгранично. Весь Фотелис и так уже в курсе, что на свадьбе Мари вы повздорили. Ты уехала с праздника одна, Адемар – с Лаурой. По городу ползут слухи. Лучше возвращайся поскорее домой, пока всё не зашло слишком далеко.

– Не могу, дядя, – со скукой в голосе ответила я, – У меня работа.

– Какая ещё работа? – опешил он.

– Интересная. Я еду в Сарпаль снимать диких животных. Неделю туда, неделю обратно, неделю или две на острове, где будет съёмка. Так что жди меня через месяц домой.

– Эмеран, какая съёмка? Какой Сарпаль? Зачем тебе всё это?

– Ради гонорара, разумеется. В последний год я чётко уяснила, что за сарпальские фотографии мне платят куда щедрее, чем за красоток для глянцевых журналов.

– Ты сейчас серьёзно говоришь мне про гонорары?

– Абсолютно. Мне нужны деньги на ремонт резиденции маркизов Мартельских. Дом слишком долго был в запустении. Настало время его оживить.

– Проклятие, – не выдержал дядя Сирил, – так и быть я пришлю рабочих к твоей хибаре, и они сделают ремонт полностью за мой счёт. Только возвращайся домой.

– А ещё я хочу построить фотозаводик и разбить плантацию для производства гранатового вина, – начала я откровенно издеваться над дядей.

– Так тем более возвращайся домой. Помирись с Адемаром, доведи дело до помолвки, и тогда после свадьбы ты получишь от принца и заводик, и плантацию и всё, что ни пожелаешь.

– Но тогда ничто из этого не будет моим.

На том конце провода повисла долгая пауза. Кажется, я ввергла дядю в ступор своим ответом. Конечно, ему ведь никогда не приходилось клянчить у своей жены деньги на покупку скакунов и строительство конюшен. Но почему-то мне именно такую участь он и желает. Ах да, я ведь женщина, а значит, должна мириться со статусом содержанки и вести себя послушно, чтобы мой хозяин исправно бросал мне кости в виде новых домов, плантаций, украшений и прочей ерунды. А с какой стати мне на это соглашаться, если я и сама могу претворить все свои мечты в жизнь?

– Эмеран, – наконец пришёл в себя дядя Сирил. – Ты хоть понимаешь, что будет, если ты сегодня же не вернёшься домой?

– Я получу шанс заработать деньги на строительство своего фотозаводика? – съязвила я. – Или ты хотел сказать, что без меня все твои планы касательно карьеры при королевском дворе полетят в тартарары?

И снова пауза. Я даже не удивлена.

– Ты могла хотя бы немного подумать о нуждах семьи, – наконец, сказал он. – Хотя бы о своих родителях, Эмеран.

Если он хотел надавить на жалость, то зря. Его слова только разозлили меня.