Миледи и притворщик

– Какая глупость, – не сдержалась я. – И с кем же она тогда могла его зачать, если не с господином? Я думала, евнухи на это не способны, а других мужчин в гареме ведь и не бывает.

– В то время был такой мужчина, – озадачила меня Шрия. – Это был заморский фотограф, по повелению господина он делал портреты всех жён и наложниц для большой книги.

– Что ещё за книга?

– Тебе виднее, как такие книги называются. Раньше, в былые века, чтобы господин выбрал себе на ночь девушку, он размешивал в большой Чаше Жребия таблички с их именами и не глядя тянул оттуда одну, две или все пять. Потом во дворце завели моду рисовать портреты девушек, чтобы господин видел их лица и больше не полагался на удачу. Правда, в те времена девушки любили приплачивать художнику, чтобы он рисовал их краше, чем есть на самом деле. А кто не дарил ему подарков, тех он рисовал безобразными, и господин, глядя на их портреты больше никогда не звал их к себе, и вскоре отправлял в Дом Тишины и призывал к себе новых наложниц. Но то было давно. Полгода назад по велению господина во дворце поселился заморский фотограф. Он привёз с собой с севера много непонятных вещей, чтобы печатать портреты в тёмной комнате. Евнухи сопровождали каждый его шаг и не подпускали близко к девушкам, которых он должен был фотографировать. Книгу портретов он сделал в срок, и она очень понравилась господину. Он повелел фотографу остаться во дворце ещё на несколько месяцев, чтобы он сделал портреты всех его детей и портреты новых наложниц, что пришли на смену старым и даже всех их служанок, ведь среди них тоже есть хорошенькие девушки. Так заморский фотограф и задержался во дворце на полгода. И потому коварная Сулочана придумала обвинить его в преступной связи с Джаянти. Однажды она пришла к господину и сказала, что Джаянти носит под сердцем ребёнка вовсе не от него, а от заморского фотографа и доказательство тому есть в книге соитий, где имени Джаянти нет в подходящий для зачатия срок. Господин повелел старшему евнуху показать ему книгу, и когда увидел в ней поддельные записи, его сердце почернело от злости, глаза налились гневом, а разум окутала беспросветная ярость. Он потребовал привести к нему фотографа, а когда тот пришёл, то не успел сказать и слово в своё оправдание – господин отсёк ему голову саблей. А потом вне себя он выбежал из тронного зала, ворвался в гарем и одним взмахом сабли вспорол живот Джаянти. Но на этом его ярость не погасла, и он принялся карать всех девушек, кто понёс за последние полгода – ведь именно шесть месяцев назад заморский фотограф появился во дворце и был допущен до девушек. Господин совсем позабыл о книге соитий и попросту решил отсечь всякую возможность, чтобы чужая кровь влилась в жилы наследников трона Сарпа. Он был не в себе, он будто стал демоном. Нам было так страшно видеть блеск его почерневших от злобы глаз. Мы боялись, что господин решит очистить весь гарем от чужого присутствия. Но он умчался во дворец, где живут его жёны, и там он зарубил Сулочану. Он ведь думал, что и она могла носить под сердцем не его дитя. Вот так злодейка и заговорщица получила награду за свою ложь. А полы дворца в тот день пропитались кровью невинных. Прежний старший евнух решил бежать до того, как правда вскроется, и господин узнает, что тот обманул его, подделав записи о визитах Джаянти. Прошёл день-другой и ярость покинула господина. Он снова смог ясно мыслить и незамутнённым взглядом увидел в книге соитий срезанные надписи и начертанное поверх них другое имя. Он раскаялся в содеянном, его сердце рыдало о погибшей Джаянти, душа скорбела об остальных без вины погибших девушках и нарождённых детях. С тех пор прошло уже полгода. Новый старший евнух Сеюм всё набирает во дворец девушек из лучших старосарпальских семей на замену умершим, а господин всё тоскует о тех, кого любил и кого с ним больше никогда не будет.

На этом Шрия замолчала и перевернулась на другой бок, явно намереваясь заснуть. А я ещё долго ворочалась и прислушивалась к шороху раздуваемых ветерком занавесей у выхода на террасу, и думала лишь об одном… Нет, не о том, что сатрап Сурадж – неуравновешенный психопат, с которым опасно иметь дело. Мне всё не давала покоя мысль о моём без вины погибшем коллеге.

Он приехал сюда тайно для работы во дворце. Ему было поручено напечатать фотопортреты всех жён и наложниц, чтобы составить из них альбом, а вернее каталог, по которому его сумасшедшее высочество хотел выбирать себе любовницу на каждую ночь, как нормальные люди выбирают себе по каталогу мебели подходящее кресло или диван. Потом аппетиты сатрапа возросли, и он захотел ещё и каталог прислужниц. И вряд ли он успел его получить – наверняка сатрап обезглавил фотографа прежде, чем тот закончил свою работу. Но, тем не менее, где-то во дворце должна была остаться его фотолаборатория с плёнками, бумагой и реактивами. И камера. А я тот самый человек, кто может с этой камерой поработать и довести начатое до конца.

Что сказала Шрия? Что сатрап убил десять женщин, и их места должны занять новые девушки? Стало быть, новые портреты для каталога здесь и сейчас могу сделать только я и никто больше. Я ведь идеальный фотограф для гарема – от меня точно никто не забеременеет, к тому же я не первый год специализируюсь на съёмках моделей для журналов мод. Я умею снимать женщин красивыми и желанными – у меня на это глаз намётан. А за свою эксклюзивную работу я буду вправе попросить не менее эксклюзивную награду. Надо только суметь выторговать себе свободу.

Ну, всё, кажется, этот день заканчивается вовсе не на безнадёжной ноте. Теперь я знаю, как мне отсюда выбраться. Жди меня, Стиан, жди, любимый. Не знаю, как скоро, но мы точно встретимся. И не в потустороннем мире, а в этом – живыми и снова счастливыми.

Глава 7

Новый день принёс мне новые надежды. В покои госпожи Нафисы я шла в сопровождении молодого евнуха Яфу, и всю дорогу через бесконечные коридоры думала только о том, как попрошу жену сатрапа разрешить мне сделать её фотопортрет, как она заинтересуется предложением, потом переговорит с самим сатрапом, и так я получу должность придворного фотографа и навсегда избавлюсь от позорного звания младшей наложницы. А там и до моего освобождения недалеко…

Вернее, так я думала, пока не оказалась в богато обставленном зале с позолоченными треногами для светильников возле задрапированных шёлком стен, огромными расписными вазами по углам, пальмами и монстерами в кадушках, двумя статуями кошек из чёрного камня. А ещё здесь была огромная кровать, укрытая невесомым балдахином, туалетный столик, сундуки и множество мягких пуфиков и удобных скамеечек с думочками. Кажется, Нафиса часто принимает в своих покоях гостей. Вот только кто кроме сатрапа, евнухов и наложниц может её посещать? Вряд ли визитёрам из города дозволено лицезреть старшую жену повелителя Старого Сарпаля.

Мы с Яфу остановились посреди безлюдного зала, не понимая, куда подевалась его хозяйка. Нафиса появилась внезапно, выплыв из-за облака раздуваемого ветром тюля, что скрывал за собой выход на веранду.

– А, это ты, – увидев меня, сказала она и поманила рукой. – Идём.

Мы вышли на веранду, что вела нас в зеленеющий и цветущий сад, и пошли навстречу дивному кусту белых роз. Я терялась в догадках, что задумала Нафиса, а когда увидела под кустом двух мальчиков десяти и двенадцати лет, сидящих на скамейке, и рыжеволосую Кирти с чёрной грифельной доской и мелком напротив них, то и вовсе пришла в смятение.

– Урок закончен, ты можешь идти, – сказала ей Нафиса, и Кирти, сверкнув на меня серым взглядом, бросила доску и тут же умчалась прочь. – Балрадж, Арджун, – обратилась Нафиса к детям, – это Имрана, она будет учить вас языку аконийцев, враждебного тромцам народа, который живёт по соседству с Чахучаном и обителью истинных Сарпов. Когда один из вас станет наследником старосарпальского трона, а может, и царского престола на Запретном острове, ему пригодятся знания о западных северянах, чтобы понимать их речь и тайные помыслы. Внемлите всему, что будет говорить вам Имрана, запоминайте, повторяйте, учите. Любые знания бесценны. Помните, уроки владения саблей наделяют правителя лишь грубой силой, которая помогает ему покорять народы и завоёвывать города. А вот упражнения для ума даруют ему истинную силу, с которой он сможет править целым царством.

С этими словами она покинула нас, а я растерянно глянула на чересчур серьёзных детей, неловким движением поправила одежду в районе неподобающе откровенного декольте и осторожно присела на скамеечку напротив них.

Что мне теперь делать? Я же не учитель. В школе сама я особо не блистала. И чему я могу научить детей? Аконийскому языку? Но я понятия не имею, как это нужно правильно делать. Ох, Нафиса, ну и подкинула же ты мне проблем…

– У вас очень строгая мама, – сказала я и испытующе посмотрела на детей.

– Мама заботится о нас и нашем будущем, – с абсолютно серьёзным видом заявил старший из мальчиков.

– Конечно, – улыбнулась я и подняла с земли оброненную доску.

Так, главное я уже выяснила – это дети Нафисы, а не ещё чьи-то отпрыски. И почему-то старшая жена сатрапа считает, что кому-то из них непременно придётся править Старым Сарпалем, а может и всем Сарпальским царством. Интересно, откуда такая уверенность? Как я слышала, за право родить и воспитать сатрапу наследника полгода назад одна из жён устроила во дворце кровавую интригу, от которой сама же и пала. А тут такая непоколебимая уверенность…

– Кто из вас знает северные буквы?

На моё счастье Кирти уже успела показать детям тромский алфавит и даже научила их читать и писать небольшие предложения. Что ж, значит, мне не придётся учить их азам. Зато мне явно придётся припомнить уроки сарпальского, которые нам с Лорианом в детстве давал частный учитель, и перевернуть их с точностью до наоборот. Теперь я буду учителем, и начну с того, что буду показывать на небо, траву, цветы, облака и прочие вещи, а потом повторять по нескольку раз, как они называются на аконийском языке, пока мальчики не научаться произносить новые слова правильно. А потом я покажу, как они пишутся. А потом мальчики сами покажут и расскажут мне, что успели выучить и запомнить.

Первый урок пролетел незаметно. Таких дисциплинированных и сосредоточенных на деле детей мне ещё видеть не приходилась. Серьёзность, с которой они подошли к уроку, даже пугала меня. Нет, мальчишки не должны быть настолько сконцентрированными на одной задаче. Они должны отвлекаться, озорничать, подшучивать друг над другом и бегать, бегать, бегать… А тут будто не дети передо мной сидят, а замученные жизнью старцы. Видимо, судьба наследников престола с юных лет полна лишений и скупа на радости.