Миллион черных роз

— Садитесь, — следователь неприветливо кивнул на неудобный шаткий стул возле своего стола.

Лола села и порадовалась, что послушалась Леньку сегодня утром и сделала самый скромный макияж и не стала пользоваться духами. Если бы следователем была женщина, Лола и сама бы сообразила, что нужно выглядеть как можно скромнее. Но кто знает, как реагирует на женщин следователь Крачкин?

— Скорее всего, он на них никак не реагирует, — утверждал проницательный Маркиз, — скорее всего, он законченный зануда и педант, раз не прощает минутного опоздания. Послушайся меня, Лолка, оденься как можно скромнее и незаметнее, пусть он и не вспомнит, что ты актриса, пусть считает тебя серой зачуханной домохозяйкой. Поверь, так будет гораздо лучше.

Лола согласилась скрепя сердце. Она перерыла весь свой неплохой гардероб, но не нашла там никакого простенького костюмчика синего или серого цвета с прямой юбкой «учительской длины» — чуть ниже колена. Пришлось надеть брюки и бордовый свитер с пышным воротником.

И вот теперь Лола думала, что Леня был на сто процентов прав. Нечего было и пытаться соблазнить такого человека, как сидевший перед ней следователь Крачкин. То есть о соблазнении не шло и речи. Но даже пытаться склонить Крачкина на свою сторону, вызвать жалость к себе, как к хорошенькой женщине, попавшей в беду, у Лолы не было ни малейшего шанса.

Лола мельком оглядела кабинет и пришла к выводу, что теплые чувства Василий Терентьевич Крачкин испытывает только к своему автомобилю.

— Фамилия, имя, отчество… — скрипучим голосом начал следователь.

Лола покорно ответила на все дежурные вопросы. Снова и снова Крачкин скучным голосом спрашивал ее про Валерию, про то, какие у Лолы с ней были отношения, а также отчего она так сильно опоздала на репетицию. Лола сослалась на пробки, и тут Крачкин слегка оживился.

— Где вы попали в пробку? На какой улице?

Цзынь! В душе Лолы зазвенел предупредительный сигнал тревоги. Ведь перед ней сидит ярый автомобилист, и сейчас очень важно не попасть впросак. Если она соврет насчет пробок, Крачкин сможет это проверить и перестанет ей доверять. Как будто сейчас он ей доверяет! — тут же рассердилась Лола.

На самом деле Лола опоздала вчера на репетицию из-за того, что помогала Леньке похитить папку у Аветисова. С девяти утра она мерзла на дороге в образе краснощекой деревенской девахи. Потом дома смывала грим и переодевалась. Разумеется, времени катастрофически не хватило. Чтобы не застрять в огромной пробке на Фонтанке, пришлось объезжать центр через канал Грибоедова и Гороховую, но получилось все равно очень долго, и Лола опоздала на полчаса.

— Так где вы простояли в пробке? — настойчиво спрашивал следователь.

— На набережной Фонтанки, — проронила Лола и увидела, как в глазах его проявилось разочарование.

«Поди-ка проверь! — злорадно подумала она. — Если на Фонтанке вечно пробки».

— В объезд никогда не пробовали?

— Зачем! — Лола пожала плечами. — Я всегда так езжу.

Крачкин отступился, решив, что Лола дура и не умеет ездить по городу, как, впрочем, многие женщины, чего от них ждать? Только мешаются под колесами нормальных автомобилистов.

— Перейдем к делу, — сухо сказал следователь, — в лаборатории исследовали орудие убийства, там обнаружены отпечатки пальцев. Чтобы их идентифицировать, нам нужно взять ваши.

— Вот как? — Лола подняла брови. — И только мои?

— Не только ваши, — Крачкин опустил глаза и облизал узкие губы, — но ваши отпечатки — в первую очередь. Должен вас сразу предупредить, что отказом вы затрудняете работу следствия.

— Я не отказываюсь, — буркнула Лола, хотя внутри у нее все кипело.

Ленька умрет со смеху! Добровольно дать свои отпечатки пальцев полиции. Это при ее-то криминальной профессии!

Лола уже забыла, что своей основной профессией считала игру на сцене. Теперь это как-то выскочило у нее из головы. Теперь она беспокоилась, как бы противный следователь не стал копаться в ее прошлом. Стоит ему спросить, в каком театре Лола работала раньше, и вообще, что делала, Лола будет, что называется, иметь бледный вид. Потому что она два года не играла ни в каких театрах, ей не на кого будет сослаться. Она вообще много времени провела за границей, да еще по чужому паспорту. Кстати, может, это и к лучшему. В крайнем случае можно сказать, что уезжала к любовнику куда-нибудь в Череповец или Кологрив. Пускай проверяют!

Садовод-любитель, который делил кабинет со следователем Крачкиным, любезно согласился проводить ее в лабораторию, очевидно, ему нечего было делать. Лолу провели куда-то в глубину коридора, где в маленькой захламленной комнатке крошечного роста лысый мужичонка выпачкал ей пальцы черной краской и прижал к бумаге. На бланке был заголовок: «Отпечатки пальцев задержанного», что Лоле чрезвычайно не понравилось. Еще больше ее рассердил тот факт, что в туалете, куда привел ее огородник, чтобы вымыть руки, отсутствовала горячая вода, мыло и полотенце. Отскребая с пальцев жирную краску, Лола чуть не плакала.

Кабинет Крачкина ей пришлось искать самой, потому что «огородник» куда-то испарился. Лола постучала и услышала какие-то невнятные звуки, которые посчитала за разрешение войти. Василий Терентьевич сидел за столом и ел бутерброд с полукопченой колбасой.

— Простите, — слегка растерялась Лола, — можно зайти?

Никто ей не ответил, Крачкин был занят пережевыванием пищи. Судя по оставшейся части, бутерброд был изначально огромен.

— Мне подождать? Или можно идти? — безнадежно спрашивала Лола.

Крачкин досадливо поморщился, проглотил последний кусок бутерброда и сказал хрипло:

— С вас сняли отпечатки? Ну так ждите, когда из лаборатории ответ придет. Посидите пока в коридоре, — он икнул.

«Чтоб тебя тем бутербродом разорвало!» — подумала разозленная Лола.

В коридоре стояло несколько сколоченных вместе стульев — примерно таких, какие раньше украшали залы кинотеатров в заштатных поселках городского типа или домов культуры в колхозах средней руки.

Лола села на стул, ощутив своей филейной частью плохо забитый гвоздь, устроилась поудобнее, насколько это было возможно, и приготовилась к долгому ожиданию. При этом она очень пожалела, что не взяла с собой текст новой роли.

В коридоре было малолюдно, хотя изредка пробегали из кабинета в кабинет озабоченные сотрудники, прижимая к груди толстые картонные папки или стопки служебных бумаг.

Минут через десять возле Лолы остановились двое молодых людей с растерянным и ищущим видом.

— Девушка, — обратился к Лоле один из них, — вы не могли бы поучаствовать в опознании?

— А что нужно делать?

— Ты что, Вадик, — придержал коллегу за локоть второй мужчина, — тебе эта девушка совершенно не подойдет. Твоей подозреваемой пятьдесят восемь лет и она весит чуть ли не центнер.