Миллион миров с тобой

Но дело в том, что теперь, когда я действительно смотрю на Тео, я вижу, что вина лежит на нём так тяжело, что его плечи опускаются. Его обычная напускная развязность была сведена к шарканью, и всё же, больше, чем через час после приземления, он всё ещё не встретился со мной взглядом.

Тео убил меня, и Тео ненавидел это. Я помню, как он плакал, как умолял меня выпрыгнуть, чтобы убить хотя бы одну из нас. Если Тео или Конли думали, что после этого убивать будет легче, то они ошибались.

Сама мысль о встрече с ним приводит меня в ужас. Но оказалось, что я влияю на Тео даже глубже, чем он на меня.

Тео постукивает ключом-картой по замку, прежде чем отступить назад, чтобы пропустить меня. Я плечом открываю дверь, чтобы войти в чистую элегантность. В гостиной с панорамным видом на город установлены шикарные, современные кожаные кресла и диваны, даже стеклянный обеденный стол, окружённый позолоченными тростниковыми стульями. В углу стоит зеркальная барная стойка на случай, если я вдруг начну предпочитать виски. Пышные ковры покрывают мраморный пол, а картины, висящие на стенах, действительно выглядят как произведения искусства. Я прохожу достаточно далеко, чтобы заглянуть в спальню, где огромная кровать с балдахином задрапирована мягкими сетчатыми покрывалами. Это не Ритц, но всё же — это похоже на тот гостиничный номер, который получила бы Джей Ло.

Я бросаю свою спортивную сумку на резную скамью и направляюсь к бару. Мне трудно вести себя непринуждённо перед убийцей, но каким-то образом я ухитряюсь говорить ровным голосом.

— Я пью только по большим праздникам и во время апокалипсиса. Но ты чего-то хочешь?

— Лучше не надо, — Тео не знает, что думать. Хорошо.

Я делаю вид, что проверяю мини-бар, который похож на настоящий бар без приставки "мини". Я стою спиной к Тео, так что он не видит, как дрожат мои пальцы перед рядами бутылок и банок. Выбрав банку содовой, я сажусь в одно из золоченых кресел и пытаюсь представить, что это трон.

— Скажи мне, Тео. Каково было убить её?

Он пристально смотрит на меня, его лицо словно восковое.

Я открываю банку содовой, ведя себя небрежно, как будто мой желудок не вздымается внутри.

— Другая Маргарет не могла знать, зачем ты это делаешь. Она думала, что ты такой милый, лихой европеец, со своими усами и яркими маленькими шарфиками. И она даже не помнила, как её привели в эту гробницу. Она пришла в себя в последние секунды своей жизни, — мне очень жаль, думаю я, обращаясь к ней. Мне очень жаль. Но держу пари, она не будет возражать, если я использую это воспоминание, чтобы ударить её убийцу. — Она пыталась поговорить с тобой? Было ли у неё время поплакать?

— Пожалуйста, Мэг, — голос Тео срывается. — Ты же знаешь, я ненавижу это.

— Ну да, очевидно, ты любишь что-то большее. Это деньги или власть? Подожди, не говори мне. На самом деле мне всё равно.

Тео подходит ближе ко мне и наконец снимает очки. Его щенячьи глаза полны слёз.

— Она умерла быстро. Почти сразу после твоего ухода. И от этого мне ничуть не стало легче. Я просидел рядом с ней почти час, кажется, не знаю, а когда выполз на свежий воздух, то увидел свою винтовку и подумал, что должен застрелиться. Просто взять винтовку, сесть на ближайший походный стул и разнеси себе голову к чёртовой матери.

— Вместо этого ты сбежал на верблюде, — моя губа дрожит, но мне удаётся скрыть это, сделав глоток содовой. — Достойно. И это доказательство того, что ты на самом деле не чувствовал себя настолько плохо, что бы ты сейчас ни говорил.

— Не говори так! — настаивает Тео. — Ты не знаешь, что это со мной сделало, Мэг. Ты не знаешь.

Что-то внутри меня обрывается.

— Что это с тобой сделало? Ты задушил меня почти до смерти, хладнокровно убил другую меня, и я должна беспокоиться о том, как это повлияло на тебя?

— Нет... я не это имел в виду...

— Да, Тео, я думаю, что это. Знаешь ты это или нет, но именно это ты и имел в виду. Потому что, как бы ты ни утверждал, что заботишься обо мне, ты заботишься только о себе, — я хочу швырнуть банку ему в голову, но не делаю этого. Удар, который я должна нанести ему, будет больнее любого синяка. — Держу пари, что тобой движет не только жадность. Держу пари, это ревность. Все эти миры, где мы с Полом влюбляемся друг в друга, а ты проигрываешь. Так ты ненавидишь Пола за то, что он любит меня, или меня за то, что я люблю его?

Тео не отрицает этого и не соглашается. Он только качает головой.

— Похоже, я всегда прихожу вторым.

Я громко смеюсь от удивления я искренне чувствую и презрение, которое он заслуживает.

— Есть миры, где мы вместе, Тео! Миры, где я так сильно люблю тебя. Я прыгнула во вселенную и обнаружила нас лежащими в постели. Я целовала тебя. Я чувствовала, как ты прикасаешься ко мне. Пол был единственным, кого я любила, но другие Маргарет? Некоторые из них выбрали тебя. Некоторые из этих миров принадлежат тебе и ей. Но Ватт Конли пытается уничтожить эти миры, и ты ему помогаешь.

Я отодвигаюсь от стола. Тео отодвигается от меня. Но недоверие и гнев на его лице слишком очевидны. Возбуждённая приливом собственной ярости, я продолжаю идти.

— Ты убиваешь тысячу меня и тысячу вариаций тебя, что были счастливы. Каждый шанс, который у нас с тобой когда-либо был? Это всего лишь ещё одно полено, которое ты можешь подбросить в огонь. Вот почему я знаю, что ты не можешь любить меня, Тео. Если бы ты это мог, то не смог бы уничтожать нас снова и снова.

— Это не снова и снова, не тысячи...Господи, Мэг, это скоро закончится. Всё закончится сегодня, если ты просто выслушаешь Конли.

— Ах, да? — подводя его всё ближе и ближе к двери, я продолжаю. — Конли сказал тебе это, когда ты его выслушал? Что это скоро закончится? Интересно, будет ли он всё ещё говорить это тебе что после десятой версии убитой меня. Или сотого Пола. Или тысячи нас обоих. Ты же учёный, так почему я должна быть той, кто скажет тебе, что Мультивселенная бесконечна? Конли хочет тотального контроля, а тотальный контроль невозможен. Убийство никогда не закончится. Что означает, что ты никогда не остановишься, — я указываю на дверь. — А теперь убирайся.

Тео выскакивает за дверь, как будто он бежит от пожара. Большинство из них храбрее, чем этот, решаю я. Он выглядит полным трусом.

Но если он настолько эгоистичен, как я думаю, он захочет найти один из тех миров, которые мы делим. Он наверняка захочет уберечь его от Ватта Конли. И если мне удастся вбить хоть один клин между Конли и его прихвостнем номер один...

... но я не могу. Если бы что-то могло помешать Тео Триады слепо следовать за Ваттом Конли, это был бы приказ убить меня. Вместо этого он подчинился приказу. Так что теперь Тео уже не остановить. На самом деле, держу пари, он будет оправдываться всё больше и больше, пытаясь спрятаться от того, что он сделал.