Миллионер под прикрытием

Что, если мне придется выбирать? По-настоящему, а не на словах? Да и мама... Адель ведь права на все сто - та ее терпеть не может. На ужине с родителями Тони она раз десять упомянула Адель.

И как только не назвала ее... Мошенницей, воровкой, разгульной девкой...

И это после того, как дед Федор рассказал о беременности Адель.

Значит, родителям вправду плевать на меня? Даже отец молчал... Обычно он проявляет дипломатические качества, а тут... Кивал или вздыхал. Взгляд отводил, не смея возразить матери.

Может, они что-то еще про нее знают?

Да плевать вообще... Она носит моего сына. Моего малыша, за которого я отвечаю.

— А ты так и не сказал, Лев... Если ты завтра одумаешься и взмахнёшь мне на прощанье хвостом, ТО...
– обиженно протягивает Адель, ерзая на кресле.

— У меня нет хвоста, куколка. И даже если бы был, то... Я выбираю тебя с сыном.

— Будет дочь.

– Что ты сказала?
– инстинктивно жму на тормоз, не в силах справиться с обрушившейся на меня информацией.

– Лев, у меня были сложности с зачатием. Есть кое-какие проблемы с женским здоровьем. В

общем... Не хочу, чтобы ты в это вникал, но... Я обследовалась вдоль и поперёк.

Генетические тесты и анализ по определению пола тоже делали. У нас будет девочка.

– Девочка, - повторяю тупо.
– Адель, я очень счастлив. Если мне потребуется отказаться от всего мира, я это сделаю, но... Я уверен, что мама смирится. Мы будем жить у меня, а в гости приезжать раз в месяц.

— Ты веришь в это?

— Верю. Мы, кстати, приехали.

Возле подъезда замечаю уже знакомый кортеж из черных машин. А этому что надо, не понимаю?

Адель уверяла меня, что с Айдаром у нее все...

Я один. Без оружия, хоть и владею навыками самообороны. У Айдара полная машина охраны. Все вооружены.

— Бери ключ и поднимайся в квартиру, - приказываю ей сухо.
– Одиннадцатый этаж, четыреста восьмая.

— Нет, Лев... Я никуда не уйду. Я... Давай я поговорю с ним?

— Ты уже говорила один раз, родная. Все будет хорошо. Иди, пожалуйста, - мягко, сжимаю ее плечи.

Адель упертая, это я уже успел заметить... Она отходит на безопасное расстояние и наблюдает, как из машины важно выходит Айдар.

— Так это ты - курьер? Слабоумный, недалекий, жалкий?
– его губы искривляются в презрительной улыбке.

— Да, это я. У тебя ко мне какое-то дело?

— Долг кто будет отдавать, как там тебя...

— Лев Владимирович. Какой долг?

— Адель мне должна. Или ты думаешь, что у нее бизнес сам по себе родился? Из ниоткуда?

— Это ты сейчас все это придумал? Раньше она не была должна, а сейчас...

— Раньше она была моей женщиной, - рычит он.

— Сколько, - выдыхаю чуть слышно, косясь на трясущуюся неподалеку Адель.

— Миллион евро.

Моя семья... Моя девочка, вернее, девочки. Адель нервно трет плечи, а я понимаю, что не променяю ее ни на что. Опускаю ладонь в карман брюк, нащупывая ключи от тачки. Она стоит немногим меньше, но...

— Составляй иск, Айдар. Пусть все будет по закону.

— Щенок! Шайтан! Она брала у меня деньги, потому что...

— Любила тебя и верила. Никто тебя не заставлял помогать Адель. Это было твоим выбором. Если найдешь доказательства, я готов закрыть ее долг.

Его ненавидящий взгляд словно прожигает во мне дыру. Мне страшно, правда... Одно его слово -

меня положат на лопатки и покалечат. Приходится делать вид, что я спокоен.

Ускоряю шаг и подхожу к Адель.

— Прости... Ты меня, наверное, ненавидишь? Одни от меня проблемы и...

— Люблю, Адель. Очень люблю. Потому и готов во все это дерьмо впрягаться. Как он узнал мой адрес? Они ехали за нами?

— Нет. Думаю, видели нас возле концертного зала. Нет у него никаких расписок, Лев. Он лжет.

Все, что он мне давал - деньги на драгоценности или наряды. Не вздумай ему платить.

— Тогда на что ты спорила?

— Я занимала на лечение мамы у Мариши. На эти деньги спорила, признаю... Но она простила мне долг по понятным причинам. Я же выполнила условие?

26.

Лев.

— Никому не позволю обижать моих девочек, - шепчу, чувствуя, как в груди разливается тепло.

Маленькая моя, нежная, испуганная. Такая сейчас беззащитная.

Меня словно припечатывает к асфальту. Любовью, страхом за нее, нежностью... Каким-то новым, особенным желанием защищать свое.. Чувств так много - я не вывожу, захлебываюсь...

— Лев, я такая дура... Я так сильно тебя люблю.

— Ну, иди уже ко мне, дурочка, - привлекаю ее к груди.
– Ничего он нам не сделает.

Жадина этот. Идем.

Она впервые в моей квартире. Консьержка вежливо здоровается с нами и незаметно тянется к телефону - снова будет названивать маме и все докладывать. Плевать... Я не буду скрывать Адель от родни. Только как подготовить маму к новости? Есть ли шанс подстелить соломку?

— Как у тебя красиво, Лев... Стильно, современно. Знаешь, я ведь сразу увидела в тебе что-то такое... Скрытое от чужих глаз, цельное, - произносит Адель, сбрасывая туфельки.

— Не обманывай. Я глупо улыбался и хмыкал. Не могло тебе во мне ничего нравиться.

— Меня тянуло к тебе, — шепчет она, обвивая мою шею ладонями.
– Не знаю, почему... Не могу объяснить.

И меня ведь тоже тянуло. Я верил ей с первой минуты нашего знакомства, хоть и упорно пытался убедить себя в обратном.

— Родная, ты не против, если мы закажем еду? Я голодный.

— Я только за. Неужели ты не заметил, как я потолстела?
– Адель недовольно трогает себя за идеальное бедро.

— Да. Заметил. Ты очень аппетитная, жена.

Она вмиг меняется в лице. Пугается моих слов, закрывает лицо ладонями, собираясь вновь заплакать.

— Выйдешь за меня?

— Лев, когда я думаю, что не способна вместить в себя больше счастья, ты доказываешь обратное.

Ты уверен?

— В твоем животе моя дочь.