Миллионер

– Мы летчики-испытатели, - понесло меня.
– Нештатная ситуация, пощупал физиономию.
– Мне ещё повезло, а вот товарищу, - указал на кладбище, - увы!.. Хлюп!.. Хоронят, как героя!

– Иди отсюда, герой!
– Из подсобки возникла опытная бой-бабок с кавалерийскими усиками и пышным бюстом, как у Ж/Л.
– Знаем мы вас, летчиков-налетчиков!

– Простите, ваше отчество, не "Обхуиновна" ли?

– Ах, ты, стервь подзаборная!..

Я решаю не испытывать судьбу. Быть битым бабой? И вываливаюсь из магазина. Нахожу дощатый ящик, сажусь в пыльных кустиках напротив ворот кладбища, чтобы видеть, как будут выходить к машинам те, кто прикоснулся в вечной жизни.

Эх-ма, хороша жизнь наша! Что ещё нужно для полного счастья: водочка да селедочка! Селедочки нет, а есть маслиночка из страны, где все есть.

Ну, будем здоровы! А тот, кто о здоровье уже более не помышляет в силу известных причин, пусть спокойно спит в земле. И пусть она будет ему пухом!

Как поется в блатной песенке: "Банки-хромтики! Бог навстречу! Развеселые мои друзья! Чтобы ни было, я замечу, жизнь прекрасна и хороша!" И с этим трудно не согласиться: будем жить, друзья, а чужая смерть нам в назидание.

Залив двести пятьдесят в битый организм, почувствовал себя чудно. Чудненько себя почувствовал, как летчик-испытатель в стратосфере.

Общая болезненность исчезла, даже физия моя, кажется, приобрела привычные гармоничное пролеткультовские очертания.

Я вздохнул полной грудью, кинул в рот овальную маслину и... забыл закрыть пасть: на стоянке происходила некая занимательная чертовщина. Меж авто передвигался на полусогнутых человек в форме дорожной службы, и всем своим поведением был подозрителен - мне.

Выпил я мало, и, всецело, трезво оценивал ситуацию. Тот, кто ходит с добрыми намерениями дернуть приемник или там фару, не будет затравленно оглядываться по сторонам. Не так ли? И потом - спортивная сумка в руках. Вот она была - а вот её нет? Что за фокусы наяву средь белого дня? Не о них ли предупреждал Исаак Исаакович в том страшном сне, когда выковыривал золотой ложечкой оливковые глаза свои?

Иллюзионисты цирковые, поднимался на ноги. Что-то надо таки делать? Бежать за непонятным субъектом, удаляющимся резво в сторону спец.машины "Мосдорстрой" или искать сумку? Если люди серьезные, пристрелят меня с банкой маслин, не задумываясь. Это тебе надо, Слава? Тебе этого не надо. Ты - не герой. В данном конкретном случае.

Принимаю решение шарить сумку. Не вызывать же оперативную группу капитана Горкина? Он меня тогда точно пристрелит. От устатку видеть мою семафорную рожу каждый день, и каждый час.

Поиски не занимают много времени - через минуту обнаруживаю сумку под днищем танкового джипа с тонированными стеклами и блатным номером, указывающим, что сие транспортное средство принадлежит нешуточными штучным людям в государстве: "о 111 о".

Как бы поступил человек с мозгами не поврежденными? Правильно - бежал бы сломя голову к посту ГИБДД или куда ещё дальше, чтобы срочно задокументировать свою благонадежность к власти. А тушинские любопытны не в меру, так и норовят сами влезть в задницу тех или иных обстоятельств.

Присев на корточки, принялся за лямку тянуть сумку - осторожно, кстати, тянуть. Дурак дураком, а понимал, что лучше быть нежным, как сочинская орхидея на клумбе жизни, чем мертвым, как московский венок из жести на Хованском кладбище.

К моему счастью, сумка оказалась не тяжелой, и передвинулась по зернистому асфальту легко.

Открывать или не открывать? Где наша не пропадала? Может, там взятка чиновнику в миллион вечнозеленых, а я сижу гриппозным грифом и задаю пустые гамлетовские вопросы.

Решительно разодрав "молнию", вижу красноватые по цвету тротиловые брикетики. Килограмма три будет, рассуждаю с меланхолией позитивного идиота, и начинаю рассматривать предмет, похожий на небольшой радиоприемник, соединенный с убойным зарядом проводами: синим, зеленым и желтым. Как раз работенка для аутиста, любителя цветов. Часовой механизм или еще, какая хитрая заморочка?

На этот вопрос не успеваю ответить, характерный клацающий звук пистолета у битой потылицы моей тормозит движение всякой мысли, как застрявший на ж/д перегоне автобусик с дачниками сдерживает движение дальних поездов.

Мысль же у меня одна - не получить пулевой привет раньше времени.

– Э-э-э, - говорю я.
– Это не мое. Но это бомба.

Мне повезло, что нарвался на профессионального телохранителя, терпеливого, как папа римский, читающего прихожанкам лекцию о вреде абортов и оральных потех в презервативе. Случись, кто другой, нажал бы на курок - и моя встреча с "летчиком" Брувером у брачующих облаков была бы неизбежна, как восход и закат нашей дневной звезды.

А так - началась суета всех охранительных служб, государственных и коммерческих. Один из ретивых милицейских служак со странной фамилией Собакин-Каменский даже успел пнуть меня под ребра, посчитав главным врагом государства. И я его хорошо понимал: с таким мурлом, как у меня, только подрывать автомобили высших чиновников РФ.

Появление Маи и её самое активное участие в разборе ЧП вытащило меня из петли напрасных подозрений. Из категории террориста я перешел в категорию свидетеля. Думаю, не последнюю роль сыграло то обстоятельство, что от меня разило родной водочкой и неродными маслинами. Согласитесь, какой настоящий душегубец будет идти на дело подшофе, да ещё с банкой маслин в руке?

– А какая внешность-то была?
– пытал меня мужиковатый следователь Петров из ФСБ.
– Славянская? Кавказская?

– Обыкновенная, - пожимал плечами.
– "Мосдорстрой", одним словом.

– Понятно, - чиркал в блокноте.
– А что с лицом?

– Чьим?

– Твоим.

Я чертыхнулся: далось оно всем, и ответил привычно: гопнулся, хотя выразился, куда крепче. Товарищ Петров понимающе хныкнул и записал домашний адрес и номер телефона.

– Береги себя, Мукомольников, - проговорил на прощание.
– Ты нам ещё нужен, - и удалился к группе работников умственного труда в штатском.

Я подивился последним его словам, да, решив, что так принято шутить на Лубянке, переключил внимание на действо, происходящее у распроклятой сумки. К ней приближался боец в защитном бронированном облачении, схожий из-за этого на глубоководного водолаза в Марианской впадине.

Сама стоянка была оцеплена по большому периметру, окруженному зеваки, которые не страшились никак возможных взрывов. Подозреваю, большинство мечтало, чтобы бомбу вместе с барскими авто рвануло до самых до облаков.

Хлеба и зрелищ - было, есть и будет для головотяпных народных масс.

Девушка Мая тянет за рукав, отвлекая от интересного дарового представления. В чем дело? Оказывается, нас ждут - ждут в месте скорбном, на престижном могильнике. Я удивляюсь: нельзя ли найти более удобное местечко? И что же выясняется: наша встреча с государственным чиновником некто Крутоверцером, под джипом коего я обнаружил сумку с бомбой. Вот такое странное совпадение обстоятельств и интересов.