Милое видение

Сделав большой глоток, передала Дэб, добившей остатки.

Спустя несколько минут по телу начало разливаться спокойствие.

Тетя Эллен поднялась.

– Выглядишь лучше, но я не медсестра. Дэб?

– Лично я чувствую себя лучше, так что не побоюсь сделать вывод, что и она тоже.

Я сделала глубокий вдох.

– Намного. Спасибо. Ты, тетя, носишь в своей сумочке буквально все.

Она похлопала по своей немаленькой сумке «Луи Вюиттон».

– Этот урок я усвоила от вашей прабабушки Селесты: девушка должна быть готова

ко всему, и неважно дело касается сломанного ногтя или же субботней распродажи.

Брови Дэб нахмурились.

– Эллен, у вас в сумочке, правда, есть пистолет?

В ответ тетя Эллен только подмигнула.

Зейн нарочито громко вздохнул, рассердившись на маму.

– Мам, она опоздает. Оставим воссоединение семьи на потом, хорошо?

Я поднялась в полный рост и обняла своих кузенов, прежде чем выйти на

солнышко и пересечь Майерс Парк. По центру обширного пространства стояло большое

дерево практически в том месте, куда Джош приводил меня в одно из наших странных

свиданий.

Однажды, чтобы помочь мне преодолеть ненависть к кокосам Джош обратился за

помощью к Куинну, они вместе организовали детский бассейн и большую песочницу.

Пока мы вместе с семьей шли по двору, мне пришлось подавить хихиканье, когда перед

глазами предстало воспоминание моего будущего мужа в желтых плавках с высокой

талией, развалившегося рядом с пластиковым бассейном. Он тогда сказал, что наше

свидание совмещает в себе избавление и от ненависти к перезрелым бананам, по

очевидным причинам.

Все обернулось в удивительно романтический отдых, в котором мы оба нуждались

в то время, когда отпуск был просто невозможен.

Держа в руках букет, сердце забилось сильнее от мысли, что в любой момент может

показаться Джош. Память вновь вернулась к нашему кокосовому свиданию,

расслабляющей музыке и работе над загаром. Оно стоило выговора офицера полиции,

который не переставая пялился на банановый гамак Джоша.

Изо рта вырвался смешок, и Дэб пихнула меня плечом, разделяя мое безмолвное

счастье.

Перед глазами снова появилась больница, и я моргнула.

– Что за фигня? – выдохнула.

– Голова разболелась? – Забеспокоилась Дэб.
– Я принесу еще воды. И может,

захвачу ибупрофен.

– Нет. Голова не болит. Я кое-что вижу, Дэб.

– Галлюцинации?

– Нет. Только когда закрываю глаза.

Дэб выглядывала вперед, немного беспокоясь, пока в поле зрения не попал

священник, стоявший под деревом. Белые фонарики украшали ветки дерева, и, несмотря

на то, что было дневное время суток, они мерцали и переливались под лиственным

шатром, напоминая Рождество, когда Джош сделал мне предложение. Слабое белое

напыление рассыпалось у основания большого дерева и прошлось между несколькими

растениями в горшках, создавая впечатление магической лесной тропы.

Все ощущалось сном, от которого не хотелось просыпаться. Лицо расплылось в

глупой улыбке при виде дерева, свечей, цветов, наших семей, затем взгляд переместился

на Джоша. Он стоял рядом со священником в темных потертых джинсах, черной

застегнутой рубашке и черном блейзере, которые мы вместе выбрали несколько недель

назад.

Его брови сошлись вместе, глаза заблестели, а губы бесшумно вымолвили всего

одно слово: прекрасна.

Вдалеке сквозь гул разговоров наших друзей и членов семьи донесся детский смех.

Как Джош и обещал, наша свадьба была идеальна. Я остановилась в конце

импровизированного прохода и кивнула священнику о своей готовности.

Не успела сделать первый шаг, как рядом со мной появился отец Джоша, предлагая

свою руку.

– Дорогая, - произнес Сайлас.
– Для меня огромная честь проводить тебя по проходу

к моему сыну, так мы сможем поприветствовать тебя в нашей семье.

Глаза защипало от слез, не в состоянии вымолвить и слова я кивнула, после чего

продела свою руку в его. Сайлас наблюдал за моим нетерпением, пока мы ждали сигнала о

начале. Колени грозились подкоситься, когда сквозь звуковую систему голос Этты Джеймс

запел «At Last» вместо классического «Свадебного марша».

Сайлас сопровождал меня к Джошу, окруженному людьми, которых мы любили,

всеми, кто пришел отпраздновать первый день нашего союза.

Как только мы оказались в конце прохода, Сайлас поцеловал мою руку и вложил ее

в ладонь Джоша.

Джош улыбнулся, поблагодарил отца, одновременно стиснув мою руку, и глубоко

вздохнул.

– Друзья и члены семьи Джоша и Эйвери, - начал священник, но его слова слились

воедино, стоило мне только взглянуть в серые глаза Джоша.

– Я, Джош, обещаю облегчать твою боль, заставлять улыбаться в грустные

моменты. Обещаю подставить плечо для поддержки, когда у тебя не останется

собственных сил и провести остаток дней, создавая совместные хорошие воспоминания.

Обещаю говорить правду, - он перевел взгляд на тетю Эллен, - даже когда это тяжело.

Обещаю защищать, уважать и любить только тебя. – Он поднял кулон из пенни. – И я

клянусь всегда предлагать пенни за твои мысли.

Одевая кольцо на мой палец, он прошептал «я люблю тебя», затем взял кулон и

одел его мне на шею.

Священник перевел свое внимание на меня, давая понять, что настала моя очередь.

– Я, Эйвери, обещаю быть рядом в трудные времена, принимать тебя настоящего,

никогда не давить педаль газа, если «Додж» не заводится.
– По толпе пробежалось