Милый мальчик

Вместо всего этого у меня поехавший псих, вовлекающий в свою безумную игру. Вечно запугивающий острыми предметами маньяк, гоняющийся за мной по скверу. Да уж, удача окончательно повернулась ко мне жопой, еще и насмешливо тверкает, похохатывая надо мной.

От бесконечных поцелуев и ласк по всему телу я неизбежно растапливаюсь, как мед, остраненно наблюдая, как голова Саввы опускается ниже, его губы покрывают поцелуями шею, ключицы и каждый сантиметр моего тела. На самом деле целует он... божественно, и я усилием воли сжимаю руки в кулаки, лишь бы не запустить пальцы в его блестящие и волнистые пряди темных волос. Свои очки он отбросил на прикроватную тумбочку.

Мозолистые ладони сминают грудь, губы тоже не оставляют ее без внимания - Савва захватывает ртом сосок, жадно целуя и облизывая языком. Из меня вырывается приглушенный стон, но поделать я ничего не могу - мои руки заведены над головой, он держит их в железных тисках, прижимаясь к моим бедрам и вдавливая меня в кровать. Придерживая член рукой, он проводит головкой по абсолютно мокрой промежности, наблюдая за моим лицом, покрытым испариной, и на меня снова обрушивается паника, когда я осознаю, что возврата больше не будет. Из последних сил взбрыкивая под тяжелым телом, я лихорадочно шепчу ему прямо в губы, неотрывно глядя в потемневшие глаза:

– Стой, я просто уверена, что это ошибка! Нельзя так сразу, может, все-таки подожда... Ааааангх!
– Я кричу и кусаю губы, когда его огромный член врывается в меня одним движением до самого конца, разрывая преграду. Из глаз непроизвольно брызгают слезы, и я мычу от внезапно поразившей боли, подавшись вперед и уткнувшись ему в шею.

Мое тело потряхивает от неприятной ряби, пробежавшей от кончиков пальцев и до самой макушки. Внутри все горит, распирает и тянет от наглого вторжения.

Савва прижимается ко мне, целует лицо и, слава богам, перестает на какое-то время двигаться, давая привыкнуть к новым ощущениям и его размеру.

– Тшш. Вот и все, малыш. Ты теперь моя, - шепчет в дрожащие губы, ловя мой болезненный стон. Нежно касается мокрых век и щек, сцеловывая слезы.

Если бы я не знала, какой он проклятый ублюдок, я бы подумала, что он искренне переживает за меня и за то, что мне приходится испытывать. Я еще больше ненавижу его за эти разрывающие душу нежности.

– Ненавижу... Ненавижу...
– тихо плачу, подрагивая в его объятиях. Это, правда, конец.

Его руки опутали меня как щупальца, и нет нигде спасения от его близости и тисков. Он не дает мне свободно дышать. Он меня просто душит своим присутствием.

– Ты полюбишь, - с уверенностью заявляет этот человек.

– Пошел к черту! Гореть тебе в аду, сволочь!

– Значит, первый шок прошел, и я могу продолжить?

– Ничего ты не можешь! Отпусти меня!

– Глупо останавливаться, когда все самое худшее позади, - бормочет он мне в ухо, целуя попутно мочку уха. От его дыхания мне щекотно и... дьявол, побери, приятно. Поясницу сладко простреливает молнией, и я тихо ахаю, уворачиваясь от него.

Конечно же, и думать абсурдно, что он меня отпустит. Наоборот, его объятия и поцелуи становятся еще крепче и интенсивнее, горячие ладони ласкают грудь. Боль потихоньку отступает, но все еще остается соседствовать с просыпающимся вновь возбуждением. Мне ничего не остается, как смириться с положением вещей и перестать дергаться, потому что от этого я делаю себе только хуже.

Мне приходится вцепиться в твердые плечи, когда он начинает двигаться во мне, потому что мне нужно ухватиться хоть за что-то, чтобы не провалиться в глубокую бездну, сотканную из странного клубка боли и удовольствия.

– В следующий раз боли не будет, - тихо успокаивает Савва, целуя уголок моих губ, и я стреляю в него взглядом, полным ненависти.

– Прекрати быть таким милым. Я знаю, что ты таким не являешься.

– Ладно, не буду, - вместе с этими словами он совершает жесткий толчок, и я вскрикиваю, неосознанно обхватив его бедрами в жалкой попытке остановить.

– Я не это имела ввиду!

– Точно? Мне показалось ты хотела пожестче, - издевается эта сволочь, насмешливо разглядывая меня из-под полуопущенных ресниц.

При этом он продолжает неспешно двигаться, проникая глубоко и задевая внутри какое-то особое местечко, отчего я ойкаю и сильнее обхватываю его ногами, подаваясь вперед и одновременно поражаясь собственной реакции. Щеки вспыхивают от стыда, и я отворачиваю лицо в сторону, лишь бы не видеть эту самодовольную усмешку.

Но его пальцы хватают меня за щеки и поворачивают обратно, заставляя уставиться прямо в пугающую зелень его глаз.

– Сегодня я удивительно добрый, поэтому порадуем тебя еще немножко.

Он снова захватывает мои губы в поцелуе и касается рукой влажного бугорка, отчего все мои мысли сметает головокружительным вихрем.

Вместе с растущим темпом Саввы, погружающегося в меня плавными толчками, все сильнее скручивается напряжение внизу моего живота, требуя освобождения. Дыхание парня становится рваным, из него вырывается низкий хриплый стон, от которого по моей коже пробегают мурашки. Его хватка становится сильнее, он еще шире раскрывает мои бедра, вбиваясь в меня со звериным голодом. Через пару секунд я не выдерживаю его натиска и настойчивых ласк, томительная пульсация внутри взрывается ярким фейрверком, и я громко кричу, не готовая к тому, что меня настигнет мощный оргазм.

Вслед за моим криком раздается выдох Саввы, и, толкнувшись в меня еще пару раз, он резко отстраняется и изливается мне на живот, прикрыв глаза и откинув голову.

Пребывая в легкой прострации, я растерянно перевожу взгляд с его подрагивающих ресниц на горячие капли вокруг моего пупка, но помимо этой постыдной картины вижу, что его член и рука в крови. И между моих бедер тоже разводы. Этой же кровавой рукой он размазывает свое семя по моему животу с подозрительно горящими глазами. Я различаю в них торжество.

– Боже...
– со стоном я закрываю лицо ладошками и прячу пылающие щеки.

Вот и свершилось. Чудик действительно забрал мою девственность. Пропади он пропадом.

Безо всякого труда он убирает мои руки с лица, прожигая меня взглядом. На его нос уже вернулись очки. Взяв мою руку в свою, он раскрывает ее и прижимается гладкой щекой к моей ладошке, неотрывно поглощая зеленью своих глаз. Что-то екает у меня в сердце, пронзает тонкой острой иглой от этой картины. Но, конечно, я не собираюсь прощать его за сделанное, даже не смотря на то, что по итогу я испытала оргазм. Морально он раздавил меня сильнее, чем физически. Пусть ублюдок катится в преисподнюю. Там ему самое место.