Милый мальчик

– Да забудь уже. Я не злюсь. Я почти ничего не помню.
– Он закидывает еще одну пироженку и улыбается, вдруг положив подбородок на край мраморной столешницы.
– Смотри, похоже, как будто в меня ударила молния.

Сдвинув брови, я смотрю на него, не понимая о чем речь. Какая, блин, молния? Потом до меня доходит, что он имеет ввиду узор на столешнице, который упирается ему в подбородок.

Закатив глаза, фыркаю.

Меня всегда удивляла его способность переключаться с серьезной темы на детскую ерунду.

С интересом разглядывая одноклассника, как какой-то музейный экспонат, я вдруг осознаю одну замечательную мысль. Передо мной просто кладезь ценной информации о Савве! Я могу узнать так много о нем безо всяких напряжных разговоров, от которых мне больше страшно, чем любопытно. Никто не расскажет мне столько, сколько его брат-близнец.

– Ваш дед, что, богат? Откуда столько денег на такие шикарные хоромы?
– мои вопросы начинаются с банального любопытства, но ладно.

– Дед - нет. Обычный пенсионер. Был. Он умер год назад.

– Ох, прости...

– Да ничего. Мы с ним редко виделись, он в деревне жил. Деньги достались от родителей, у отца был крупный бизнес.
– При воспоминании об отце, голос парня ломается и становится тише.
– Как наш опекун, дед продал его и сохранил для нас все наследство.

Внезапно пальцы, лежащие на столешнице, начинают мелко подрагивать, и я проклинаю себя за свое скудоумие. Нет, ну молодец, Боброва! Хотела узнать о Савве, а вместо этого подвела разговор к опасной теме - погибшие родители.

Я протягиваю Егору маленькое пирожное-кекс с ярким розовым кремом и разноцветной посыпкой. Кондитер даже прилепил ему мимимишные глазки и ротик.

– Смотри, на тебя похож.
– И добавляю детским тоненьким голоском: - Ням-ням, съешь меня!

Заострившиеся черты лица разглаживаются, и парень снова светится милой улыбкой, подмигивает мне и закидывает вкусняшку в рот.

Выдохнув с облегчением, я пытаюсь придумать новую тему, надеясь, что она ведет в тысячу километров от опасных воспоминаний.

– Можешь рассказать мне о своем брате? Ну..
– я мнусь, пытаясь сформулировать какой-нибудь нормальный вопрос.
– Например, какой цвет он любит. Или какую музыку слушает.

– Цвет?
– Егор прыскает со смеху, глядя на меня с таким выражением лица, как будто я спросила что-то крайне смешное и нелепое.
– Не думаю, что у него есть любимый. Я не знаю.

– Черный?
– подсказываю я.
– Или, может, красный?

А что? Цвет крови вполне может быть у него в любимчиках.

– Может быть. Яркие ему нравятся только змеи.

– А музыка?
– спрашиваю уже безо всякой надежды.

Кладезь информации оказывается слегка переоценен.

– Музыка?
– Егор задумчиво переводит взгляд внутрь чашки, в которой медленно остывает чай.
– Знаю точно какую он не любит.

– И какую же?

– Девяностые. Ну и все, что еще старше. Но нашей маме, наоборот...
– Он резко запинается на слове и замолкает, гипнотизируя застывшим взглядом содержимое чашки.

– Егор?
– хмуро зову его, чувствуя как нарастает в груди волнение.

– Додики... Додики...
– шепчет он, вцепившись в фарфор так, что белеют пальцы. Слегка покачивает головой, как будто в такт какой-то музыке, что, возможно, звучит у него в голове.
– Додики...

По его щекам бросаются вниз слезы. Мое сердце делает болезненный кульбит, и летит вниз в глубокую пропасть.

Я бросаюсь вперед.

– Егор, - накрываю его руки своими ладонями и зову его мягким голосом: - Егор, все хорошо. Я здесь. Рядом. Рядом с тобой. Все страшное позади. Все хорошо. Все хорошо...

Парень с трудом отрывает взгляд от чашки, в которой снова видел прошлое. Смотрит через меня, и как будто не видит. Словно я сделана из прозрачного стекла.

– Хочешь прикол покажу?
– И не дожидаясь его реакции, я подскакиваю с места и старательно выдаю свою речь из косплей-кафе: - Ради любви и справедливости, я - прекрасный воин в матроске - Сэйлор Мун; именем Луны, покараю тебя!

В моей руке воображаемый жезл и я, конечно, выгляжу максимально тупо. Но неожиданно Егор фокусирует на мне свой взгляд. На красивом лице исчезает печаль, и вновь, как по волшебству, расплывается широкая улыбка.

– Круто! Ты фанатеешь от Сэйлор-Мун?
– Он мгновенно переключается, словно и не было той сцены пару секунд назад. Это выглядит странно, учитывая, что его лицо мокро от слез.

Я ищу в нем хоть какие-то следы хорошей актерской игры, и не нахожу. Мозг Егора действительно пострадал в той аварии и теперь работает удивительным образом.

– Не то, чтобы... Я работала в косплей-кафе, и мы переодевались в разных персонажей. Вот и неделя воина в матроске была, - объясняю я.
– Но другие аниме я люблю.

– Я тоже. Давай что-нибудь посмотрим?
– предлагает он, и я соглашаюсь, не зная чем еще себя занять.

Через несколько минут мы уже сидим перед телевизором и громко ржем над сериалом "Космический денди". От пироженок не осталось и следа.

Жаль, что я не услышала, как щелкнула дверь и вернулся Савва. Только когда он возвысился надо мной огромной черной тенью, я оторвала глаза от телевизора и испуганно заорала. Егор рефлекторно заорал следом.

– Господи, напугал!
– выдыхаю я через миг.
– Зачем стоять над душой?

– Ну, привет, братишка.

На лице Саввы ни капли радости при виде брата, он не реагирует на приветствие. Взгляд темно-зеленых глаз пригвождает меня к месту. Он смотрит неотрывно, не обращая внимания на Егора, и мне становится не по себе.

– Смотрю вам весело вдвоем, - мрачным голосом произносит псих, переводя взгляд на пустую коробку из-под пироженок.

**