Минни
Шрифт:
Драко рявкнул:
— Мне надоела эта мышиная возня!
Отразив Петрификус Тоталус, он просто направил палочку в пол. Половицы вдруг ожили и заскользили под ногами. Очередное заклинание угодило в потолок, и на белой глади расползлась паутина трещин. Гермиона, потеряв равновесие, вскрикнула и рухнула на спину.
— Экспеллиармус! Инкарцеро!
Малфой отбросил её палочку куда-то за спину и погасил пожар. Но даже извиваясь в своих путах, Гермиона видела, что пламя в его глазах разгоралось только сильнее. Он призвал витой шнур от портьеры и крепко связал ей запястья, а затем
— Ненавижу! Ненавижу!
— Диффиндо! Как приятно видеть тебя у своих ног, Грейнджер! Слабая, побеждённая…
Заклинание разделило платье и бельё надвое, только чулки уцелели, и теперь Гермиона лежала перед парнем полуобнажённая. Она отбивалась так яростно, что путы больно врезались в кожу. Драко улёгся на неё, сжав бёдра пальцами и покусывая шею.
— Не надо… Не смей! Остановись! Ты не в себе!
— Что ты так нервничаешь, Гермиона? — он накрыл ладонью грудь и принялся мять её. — В прошлый раз тебе понравилось, ты так стонала…
Девушка искала способы остановить его и не находила.
Но она знала, как причинить Драко боль за всё, что он натворил, и выпалила:
— Потому что я была с ним, а не с тобой! Это его я целовала, а не тебя!
В то же мгновение Малфой так сдавил её грудь, что она взвизгнула.
Он сунул руку ей между ног и прошипел в лицо:
— Больше ни слова о нём, поняла?! Я ещё получу то, что он у меня отнял! Ревирго! *
Гермиона снова задёргалась и вскрикнула: промежность обожгло, там пульсировало какое-то чуждое тепло. Будто на краю сознания она услышала, как вжикнула молния. А потом он приставил к лону член и стал протискиваться внутрь, разрывая восстановленную преграду.
Девушка просто не могла поверить, что это происходит с ней.
Задыхаясь от боли, она бросила свой последний козырь:
— Ты ведь говорил, что любишь меня, помнишь? Как ты можешь творить такое, если любишь на самом деле?!
Малфой остановился на мгновение, глядя ей в глаза, словно надеясь отыскать там какой-то намёк на взаимность.
— Потому и могу.
Хуже всего было то, что она понимала: Драко искренен. Он действительно считает, что любит её какой-то странной одержимой любовью.
— Пощади меня! — взмолилась она. — Не надо!
— Ты не пощадила меня, когда выбрала его! Я должен был быть с тобой тогда! — рыкнул Малфой и сильно двинул бёдрами.
Гермиона закричала от боли. Она изворачивалась, но он крепко вцепился в её плечи и вонзался, стремясь проникнуть глубже. Из-за пелены слёз очертания насильника размывались, горячие дорожки стекали к вискам.
Девушка прикусила губу, чтобы не показать ему своих чувств, но Драко сжал пальцами её подбородок и дёрнул вверх:
— Кричи!
Гермиона отвернулась, чувствуя, как его член ходит в ней всё быстрее.
— Кричи, сучка!
Толчки стали ещё стремительнее, болезненнее. Его член упирался куда-то так глубоко, что казалось, вот-вот разорвёт её. Девушка всхлипнула и тут же закричала: Малфой больно укусил её в нижнюю губу, проникнув языком в рот. Он задвигался быстро, хаотично, тяжело дыша и всё сильнее сжимая плечи. И в какой-то момент застонал, и Гермиона
почувствовала, как насильник кончает в неё.Она лежала на ковре, растерзанная и измученная, думая, что всё закончилось, но Драко поднялся и улёгся рядом.
Отдышавшись, он поцеловал её в висок и спросил:
— Ну как, нравится? Теперь так будет всегда.
— Отпусти меня…
Девушка вздрогнула, ощутив его руку в промежности, и сжала ноги.
Малфой зарылся в её волосы и шепнул:
— Я, кажется, не должен пугать тебя или причинять боль, верно? Тебе лучше расслабиться, Гермиона.
Его пальцы кружили по клитору. Нажимали на распухший бугорок, зачерпывали собственную сперму, стекающую из влагалища, и размазывали по губам.
— Я не могу, не могу! Перестань! — она закрыла глаза от отчаяния. — У меня всё болит…
— Я смотрю, отец щадил тебя. Теперь тебе придётся стать выносливой. Привыкай!
Гермиона так хотела отключиться, потерять сознание, чтобы не видеть, не чувствовать этой боли и стыда, но реальность не давала сделать это. Шнур тёр кожу на запястьях, движения пальцев в промежности всё ускорялись, натирая чувствительную кожу. Девушка зацепилась взглядом за трещины на потолке, думая о том, что и сама теперь такая же разбитая.
— Смотри на меня! — Драко сел и снова сжал её подбородок пальцами. — Хочу видеть, как ты кончаешь. Это так заводит!
Гермиона невидяще смотрела в его серые, потемневшие от возбуждения глаза и не чувствовала ничего, кроме боли и отвращения.
— Ну же, ягодка, кончи… Давай…
Но никакого возбуждения не наступало, и она только всхлипывала от боли в саднящей промежности. Драко понял, что желаемого снова не добьётся, и наконец убрал руку, выругавшись сквозь зубы. Девушка получила лёгкую передышку, на миг погрузившись в долгожданное забытье. Она не видела, как Малфой смотрел на её дрожащие губы, на закатившиеся глаза и поглаживал восставший член.
Гермиона охнула, когда Драко перевернул её на живот.
— Хочу попробовать тебя везде.
Это пожелание вызвало панический ужас. Она забилась из последних сил, ощутив, как его пальцы раздвигают ягодицы и проникают в анус. Адская боль ослепила девушку, когда Драко резко толкнулся в зад и принялся безжалостно двигаться, разрывая её.
— Запомни навсегда, чья ты! Запомни, кому принадлежишь!
Гермиона сорвала голос от крика, когда, наконец, потеряла сознание, уткнувшись в пыльный ворс ковра.
________________________________
* Ревирго — заклинание, позволяющее вернуть девственность. Ре (лат.) — «вновь, обратно», вирго — «девственность».
В каноне такого заклинания, конечно, не существует. Просто я его изобрела для этой главы. Пусть оно останется под авторством безумной фантазии Волдеморта, раз Драко был у него на обучении.
Глава 14
Люциус поднимался по ночному склону с белым огоньком, зажжённым Люмосом. Погода была вовсе не Рождественской: снег ломко хрустел под сапогами, ветер швырял в лицо колкую крупу. От стужи защищали Согревающие чары, но лютый холод отчего-то пробирался в самое сердце. Маг поёжился.