Минни

— А вы, стало быть, знаете?

Она развернулась, глядя ему в глаза и боясь разреветься. Но слёз больше не осталось.

— Узнал вчера, — едва заметно кивнул мужчина. — Это мой ребёнок.

Гарри потер лоб, с которого пропал шрам, и сквозь зубы бросил что-то вроде «долбанные Малфои!» Он внимательно следил за реакцией подруги, держа палочку наготове.

— Мне сейчас очень хочется отдать под суд и вас, Малфой! Вам не кажется, что меня стоит разубедить в этом?!

Люциус даже не обернулся. Он выжидательно смотрел на Гермиону, не отпуская её руки.

— Я не вправе просить тебя о чём-либо, но послушай, просто послушай меня… — его голос дрогнул. — Мы с тобой теперь совсем одни. И у тебя, и у меня никого не осталось. Не губи эту маленькую ни в чём не повинную жизнь, Гермиона! Этот ребёнок не заслужил того, чтобы умереть, не родившись.

— Вы?! — горько бросила девушка. — Это вы-то одни?! А как же ваша семья?

— Ты — теперь моя семья, Гермиона. Ты и наш ребёнок. Вчера ты сражалась со мной бок о бок и прекрасно знаешь всё это.

Она стояла молча, пытаясь понять и принять его слова. Если бы Драко не изнасиловал её, кажется, она могла бы даже обрадоваться, но теперь…

— Мне нужно увидеть могилу родителей, — глухо бросила Гермиона. — Гарри, ты покажешь её мне?

— Я отправлюсь с вами, — заявил Люциус. — Может понадобиться моя помощь.

Однако избежать встречи с остальными Малфоями не вышло. Внизу, в гостиной, вычищенной от копоти, пахло мебельной полиролью и лимонной кислотой. Нарцисса прикрывала нос платочком и бодро командовала Чайной.

— Нет, шторы перевесь из комнаты Люциуса. А сгоревшие портреты вышвырни. Прекрати трястись! Да, я приказала выкинуть этих старых узколобых…

Драко рядом в кресле перебирал обугленные листы и что-то бормотал про себя. От глубокой раны на щеке не осталось и следа, но парень заметно нервничал, покусывая ноготь большого пальца.

Увидев Люциуса, Драко вскочил и порывисто подошёл к нему.

— Отец, доброе утро! Это звучит странно, но… я не помню, из-за чего мы повздорили накануне. Ты не напомнишь?

— Здравствуй, Драко! О, всё как обычно. Ты не хотел возвращаться в Британию. Снова уцепился за идею остаться здесь и жениться на Астории.

Драко потёр лоб и нахмурился. Взгляд его вдруг переместился за спину отца — на Гермиону, которая напряглась так, что в любой момент могла атаковать, и Люциус крепче сжал её руку.

— Отец, кто это? Твоя гостья? Я не видел её вчера.

Нарцисса едва слышно хмыкнула. Малфой-старший сдержанно улыбнулся.

— Моя невеста.

Гермиона поджала губы.

— Вот как! — Драко недовольно сощурился. — Так это правда: вы с мамой разводитесь?

— Да, — Люциус кивнул, испытующе глядя на сына. — Ты уже взрослый, чтобы понять. Мы возвращаемся в Британию, я напишу тебе.

— Так скоро? Мы же всегда проводили Рождество вместе! Что-то случилось?

— Да, дела в Министерстве. Очень важные.

— Ты познакомишь меня со своей невестой?

На мгновение в гостиной повисла такая напряжённая тишина, что воздух, казалось, можно резать ножом. Люциус чувствовал, как дрожат и скользят от пота пальцы девушки в его руке.

— Ты прав, мы так поторопились, что я забыл об этикете. Гермиона, это мой сын, Драко. Драко, позволь представить тебе мисс Гермиону Грейнджер!

— Очень рада, — выдавила девушка. — Люциус много мне рассказывал о вас.

Она пыталась улыбнуться, чтобы ничем не выдать себя, но получалось чертовски фальшиво. Люциус проклял все хорошие манеры в мире, когда Драко поднёс её руку к губам и поцеловал. Мужчина мысленно возносил молитвы Мерлину о том, чтобы Гермиона выдержала этот спектакль до конца.

— Рад знакомству, — кивнул Драко. — Любопытно знать, на кого отец променял мою мать.

Девушка сглотнула, чувствуя, как подкашиваются ноги.

— Нам пора, — Люциус слегка подтолкнул её.

Заметив Гарри, Драко округлил глаза и шагнул ему наперерез.

— Ты-то что здесь делаешь, Поттер?

Тот так стремительно выхватил палочку, нацелив в лицо врага, что Малфой-младший неприязненно отшатнулся.

— Спокойно, мистер Поттер, Драко, — Люциус, поморщившись, встал между ними. — Мы уже уходим. Мистер Поттер передавал мне важные документы от министра Бруствера, только и всего.

Старые враги разошлись в стороны, но Гермиона шестым чувством ощущала, как Драко сверлит взглядом её спину.

Она считала, что достойно справится со всем этим: и со встречей с насильником, и с известием о беременности, и с приступами паники. Но на пароме «Кокель-Фолкстон» ужас стал накатывать волнами.

Девушка сидела на широкой скамье рядом с Гарри, закутанная в длинное пальто. Люциус ушёл дымить трубкой на корму, чтобы ветер не приносил на палубу запах табака. Судно шло, рассекая ярко-синюю воду до белоснежной пены, северо-западный ветер трепал шляпы и шарфы редких пассажиров. Мимо проходили рыболовецкие сейнеры, тарахтели буксиры и прогулочные катера. Когда они вышли из бухты и французский берег остался далеко позади, Гермиона прикрыла глаза, вдыхая запах соли и желая почувствовать облегчение.

«Теперь Драко далеко, всё закончилось. Всё теперь будет хорошо. Он больше не тронет меня».

Но вместо долгожданного покоя внезапно вспомнилось, как Драко насиловал её, и жуткая боль пронзила тело, вгрызаясь в живот и позвоночник. Снова нахлынуло мерзкое ощущение собственного бессилия в связанных руках.

Гермиона задышала тяжело и медленно, пытаясь прогнать приступ паники. И ничего не получилось. Всё стало только хуже. Перед глазами вдруг всплыли кошмарные образы.

Весь мир подёрнулся красным с багровыми прожилками. Лютый холод сжал сердце от жуткого шипения, которое слышалось отовсюду, и не было от него никакого спасения. Громадная змея бросилась на девушку, обвивая всё тело холодными кольцами. Чудовище повернуло голову, и Гермиона отчаянно завизжала: у монстра было лицо Драко. Изо рта высунулся длинный раздвоенный язык и скользнул по щеке девушки, вызвав дрожь омерзения.

— Думала сбежать от меня, ягодка?

Она даже не могла кричать: кольца давили с такой силой, что рёбра, казалось, вот-вот хрустнут. Воздух заканчивался, Гермиона хватала его открытым ртом, стремительно теряя сознание.

Более ужасной смерти она и представить себе не могла, но когда в глазах уже потемнело, раздался шёпот Драко у самого уха:

— Думаешь, Обливейт защитит тебя? Долго ли действовало моё заклинание? Как думаешь, сколько продержится твоё? Ты — моя, ягодка…

Гермиона забилась от страха, и нашлись силы и на вопль. Она так дёргалась, что не сразу поняла, что слышит голос Гарри и шум моторов вперемешку с плеском волн.