Минни

— У него нет над тобой власти, кроме той, что ты даёшь ему сама, — шептал он ей в пушистую макушку. — Ты женщина, и нет твоей вины в том, что он оказался сильнее тебя! Позволь себе быть слабой…

Малфой старался не думать о том, чего это испытание стоило ему. Должно быть, всего тюремного срока в Азкабане, включая все «Круцио» Тёмного Лорда. Мужчина прекрасно понимал, что весьма тонкая грань отделяла его от того, чтобы начать жадно целовать Гермиону и разрывать тонкую сорочку, обнажая желанное тело. Очищать её от скверны каждым прикосновением и войти в неё, наконец, доказывая, что она принадлежит ему, только ему, а не Драко.

Молодую женщину трясло. Поглаживая её по спине и волосам, Люциус не пытался утихомирить истерику, понимая, что сейчас страх, выплеснувшийся наружу, должен уйти вместе с болью. Пусть не весь, но хотя бы большая часть.

— Ты молодец, малышка… Я горжусь тобой. И я тебя никогда ему не отдам! Слышишь?

Гермиона что-то глухо прорыдала в ответ.

— Он ничего не помнит, — тихо проговорил Люциус. — Скандалит со мной из-за Нарциссы. Хочет, чтобы я к ней вернулся. Говорит, ты со мной из-за денег.

Гермиона возмущённо замолчала и встретилась с ним недоверчивым взглядом.

— Вот и я его убеждаю в обратном, — мужчина стёр большим пальцем слезинку из уголка её глаза. — Видишь ли, Нарцисса в Мунго, Чайна не отходит от неё. Нарцисса помешалась после той ночной схватки. А Драко считает, я её бросил. Из-за тебя.

— Она что, нарочно притворяется?

— Увы, — вздохнул Люциус. — Мы с Драко два месяца назад проследили за ней. Никакой мадам Левек не было и в помине. Нарцисса сидела в заброшенном доме и разговаривала сама с собой.

— А как же… Я видела, у неё следы поцелуев! — удивилась Гермиона.

Мужчина поморщился.

— Поверь, зрелище, когда человек сходит с ума не слишком приятное. Не стоит тебе этого знать.

Он вспомнил, как Нарцисса каталась по пыльному полу чьего-то пустого дома, закусывая губы и выкрикивая имя покойной сестры. И промолчал.

— Так ты теперь вернёшься к ней? — затаив дыхание, спросила женщина.

Малфой подмигнул, чувствуя, как она снова сжалась в его объятьях.

— У меня есть идея получше. Когда я учился в Хогвартсе, мы однажды на спор развели костёр в Запретном лесу и жарили там сосиски! За окном сейчас отличная тёплая ночь!

Гермиона недоверчиво уставилась на него.

— Не может быть! Или у вас тоже была мантия-невидимка?

— Нет, — Люциус улыбнулся, — всё было честно. Просто я и Рэймонд Нотт как-то похвастались, что никого не боимся и можем хоть в Запретном лесу ночью прогуляться, а Билл Паркер с Гриффиндора сказал, что нам «слабо».

— Как же вас не поймали?

— Счастливая случайность! Фил Истуик отвлекал Филча, а мы с Рэем призвали мётлы и вылетели в окно.

— А как…

— Подожди! — Люциус прижал указательный палец к её губам. — Давай всё-таки воссоздадим ту же обстановку!

Он вызвал Лу, и домовик быстро собрал корзинку с провизией.

Снаружи всё-таки оказалось прохладно: северо-западный ветер трепал макушки вересковых кустов и закрытые головки клематисов на деревянной обрешётке. Над головой раскинулся бездонный небесный шатёр цвета индиго. Яркие созвездия подмигивали, освещая бока рваных седых туч.

А в беседке, согретой чарами, было тепло: в железной жаровне весело потрескивало пламя, пожирая сосновые чурки. Люциус и Гермиона сидели на подушках и жарили на шпажках аппетитные сосиски. Ароматный сок капал в огонь и шипел, но они не обращали на это внимания, увлечённые разговором. Из беседки на холме, рядом с охотничьим домиком, раздавались взрывы смеха и плыл сладковатый аромат «Кэвендиша».

Так теория арт-терапии доктора Фоссета потерпела позорное поражение.

* * *

Драко проснулся тяжело дыша и судорожно оглядываясь по сторонам. Нет, всё в порядке, это его спальня в Кале: полог откинут, малахитовый балдахин зеленеет над головой. Астория, хвала Мерлину, ещё не проснулась: сопит рядом укутавшись в тонкую простынь, светлые волосы рассыпались по лицу, и дыхание чуть шевелит их.

Он отбросил тонкое одеяло и попытался утихомирить бешеный пульс, вытирая ладонью пот со лба. Но сердце так и колотилось, норовя выскочить из груди, а член болезненно ныл, налившись кровью.

Утренние сумерки смазывали очертания предметов, придавая им незавершённость. И в эту недореальность всё ещё тянулись липкие ниточки сна, из которого он только что вынырнул.

Драко прижимал к себе спиной какую-то девушку в коричневом платье, одной рукой удерживая её за горло, второй — поглаживая округлое бедро. От её душистых волос волшебно пахло цветочным шампунем, а от тела — яблоками, такими сочными, сладкими, но чуть с кислинкой, которая и придаёт пикантность любому вкусу. И Драко с наслаждением вдыхал этот неповторимый аромат, водя носом по нежной коже её шеи.

Девушка всхлипнула. Похоже, ей было страшно. Но Драко это только подхлестнуло. Он переместил руку с бедра на грудь и с треском порвал лиф платья. Девушка вскрикнула и дёрнулась, но Драко сильнее сжал её горло и склонился к розовому ушку:

— Раз, два, три, четыре, пять,

Вышел боггарт погулять,

Запереть его забыли,

Раз, два, три, четыре, пять…

Жертва застыла, коротко выдыхая, и он с наслаждением сжал её аппетитную полную грудь. В брюках отозвалось приятным жаром.

Розовый сосок, зажатый между пальцами, смотрелся как произведение искусства, а мягкое вкусное полушарие в плену ладони хотелось лизнуть, взять в рот, потеребить губами так, чтобы девушка застонала. Драко сам едва сдержал стон: член запульсировал так, что осталось только одно стремление: нагнуть эту девицу и засадить ей по самые… чувствовать её тепло и влагу, когда он будет иметь её. Мужчина толкнул её перед собой на пол, не отпуская шею и задирая подол.

— Не надо… — вдруг прошептала она.

И Драко в ужасе замер. Потому что узнал этот голос. И девушку. Ему снилась Гермиона Грейнджер, невеста отца.

Глава 18

Приглашение на свадьбу Гарри и Джинни Гермиона получила в середине июня и решила, что пробудет там недолго, только на самой церемонии и, может быть, чуть задержится на праздничный ужин.

Погода в тот день выдалась чудесная: после недели дождей солнце палило, как сумасшедшее, в кустах шиповника, затянутых стеблями мышиного горошка, трещали коноплянки и славки. На широкой поляне в Оттери-Сент-Кэтчпоул возвышался всё тот же белоснежный шатёр, что и на свадьбе Билла и Флёр. Множество гостей с бокалами прогуливались между столиками и оживлённо разговаривали — казалось, на свадьбу героя Магической Британии собрались волшебники со всего мира. Кингсли беседовал с каким-то старичком, убелённым сединами, сёстры Патил, похожие на канареек в жёлтых платьях, хохотали в компании Симуса Финнигана, Полумна о чём-то увлечённо рассказывала Минерве МакГонагал, Виктор Крам и Оливер Вуд жестикулировали, видимо, обсуждая тактику полётов на метле или какой-нибудь матч по квиддичу. Рядом Невилл Лонгботтом в стильном смокинге что-то втолковывал Ханне Аббот, а та кивала с серьёзным видом.