Минское небо
Шрифт:
Иногда Костя думал, почему дневная жизнь проходит как-то мимо него. Почему ему хочется жить и думать только в ночное время суток, когда вокруг тихо и как-то более спокойно.
Костя снял с груди дешевый медный крестик на белой нитке. Он аккуратно положил его на ладонь и сжал. Металл с болью врезался в пальцы. Костя закрыл глаза и и устремился в звездную пропасть его собственных фантазий.
[Алгоритм Faith [19] загружен в память]
«Господи, помоги ей. Пожалуйста»
19
Вера (англ.).
— В просьбе отказано, — послышался голос,
— Где же ты пропадаешь ночами? — спросил Костя у стен, заковавших их в этом антивременном пространстве.
— Новая Модель… — ответил голос со спины. Костя прислушался, закрыв глаза. Тяжелое механическое дыхание и сгустки темной энергии, бьющие по ушам, подсказывали Косте, что за ним находится некто нечеловеческого происхождения, вымышленный монстр из шкафа.
— При чем тут Новая Модель, Монстр из Шкафа? — спросил Костя, не поворачиваясь.
— Она — порождение неведомой нам силы, юный Kostya 0.55. Она встала на путь зла, Kostya 0.55. Но не подобного нам зла. Это зло против зла…
Костя резко обернулся, но страшного и ужасного Монстра уже и след простыл. [программа выполнила недопустимую ошибку и будет свернута]
Костя встал на ноги: продавленный пол, на котором когда-то давно был постелен ламинат, скрипел и напоминал о последних пятилетках советской империи.
— Ты беременная! — сказал Костя спящей Олесе. — До рождения ребенка осталась два года и шесть месяцев — таков твой срок, Олеся.
И он упал на кровать, уткнувшись носом в подушку, упакованную серой наволочкой. Из глаз его потекли слезы, с подмешанной в них кровью и солью.
Олеся перевернулась во сне с одного бока на другой, тяжело втянула воздух давно непроветриваемой комнаты, и снова спокойно задышала, перемещаясь по своим мирам сновидений.
Мавзолей на Красной площади в этот день отдавал красным цветом. Возле входа стояли два автоматчика и огромная очередь безликих людей. Колонна постепенно двигалась внутрь, однако из усыпальницы последней империи никто не выходил, тела растворялись в коммунистической сакральности этого места. Костя шел вперед, и, оглянувшись направо, почувствовал дыхание пропасти своим вьющимся телом. А внутрь продолжали идти люди, кто-то с ребенком на руках, кто-то с авоськой. Они шли и пропадали, шли и проваливались под землю, в вечное атеистическое царство беспокойного Ильича.
Надпись на табличке «Lenin. All rights reserved. Version 7.33».
Чуть выше вульгарными красными лампочками была выстроена надпись «ВХОD».
Костя вошел внутрь. В красном помещении на электрическом стуле сидело механическое тело вечного Ильича. Рядом стояло два агента в белых халатах и с рисунками шестилапых пауков на них.
— Программа «Ильич», — сказал первый агент.
— Первая аномалия ранней семантической сети, — так же монотонно произнес второй агент.
— Был нами вовремя ликвидирован.
С головы Ильича поднимался пар, а из глаз текли еле заметные слезы. Он был мертв.
Костя внимательно смотрел на безликих агентов, и в этот раз что-то в нем дерзнуло спросить:
— А какие еще аномалии были кроме Ильича?
— «Распутин 1.0», — отбарабанил первый агент.
— Ну и ты, разумеется… — уже улыбнувшись, сказал второй агент.
— На примере программы «Ильич» нашему Центральному Компьютеру стало абсолютно очевидно о невозможности сосуществования атомно-молекулярного мира с нашей семантической сетью.
— Но ведь когда появился Ильич, сеть была не настолько совершенна, как сейчас. Насколько мне известно, программный код сети слегка поменял алгоритмы.
Костя с ухмылкой глядел на лица агентов, ведь они прекрасно знали, что код сети мог видеть только Центральный Компьютер.
— Пока… — произнес Костя и вышел из Мавзолея. Агенты не стали за ним следовать, ибо это было абсолютно бесполезно, ведь у Кости были теперь полномочия, переданные третьим миром, и, фактически, он считался чем-то средним. Просто средним. Программой в биологическом теле. Костя беспощадно выдавливался из своего же головного
мозга чем-то, называвшим себя «Kostya 0.55».История Человечества [loading… [20] ]
Атомный сон [loading…]
Опиум для народа [loading…]
Массовый психоз [loading…]
Мир поруганных сердец [loading…]
Голодные сновидения [loading…]
Мания разврата [loading…]
Половое влечение [loading…]
Странные игры [loading…]
Вечное лето [loading…]
Вечные танцы [loading…]
Ликвидация чувств [loading…]
Всепогодные истребители [loading…]
Врата ада [loading…]
Двери рая [loading…]
Локальные конфликты [loading…]
Серый туман [loading…]
Дно Отечества [loading…]
Город и зоопарк [loading…]
Стереосистема масс [loading…]
20
Загрузка (англ.).
Резкие, от того и непонятные пока что выражения мелькали перед Костиными глазами. Он пытался вникнуть в их сущность, найти ответы в томах букв и цифр, которые мегабайтами прошивали его серый мозг… Он сам создавал себе образы людей, чтобы лучше понять, какими приемами можно наладить с ними контакт…
Но он не понимал. Он никак не мог понять устройство интеллекта у этих существ из плоти и крови. Он не мог понять природу математического расчета, который происходил в человеческом разуме… Но Костя пытался и знал, что сможет. Он не так просто был послан в эту реальность в результате катаклизма между двумя мирами. А пока…
SYSTEM ERROR. OPERATION FAILED!!! [21]
И в очередной раз его тело проснулось в беспамятстве и с кровью у носа… В такие мгновения с болью в голове Костя пытался вспомнить, что происходило с ним ночью, но подлавливал себя на том, что даже не помнит о своих дневных приключениях…
Туман над Минском. Вообще ничего не видно.
Девушка стояла возле подземного перехода, который выведет ее к станции метро «Кунцевщина». Еще совсем рано, дискотека в клубе «liveD» только закончилась, а метро еще не открыли. Она переходит с одного места на другое, отчаянно пытаясь согреться. Но холодный и колючий ветер нагло продувает колготки в сеточку и задирает коротенькую накрахмаленную черную юбчонку. Олеся достает тоненькую сигарету и закуривает, обжигаясь глазами о яркое пламя дешевой китайской зажигалки.
21
Ошибка в системе. Операция провалилась!!! (англ.).
Скоро откроют метро, и Олеся впрыснет свое тело в артерии просыпающейся столицы, нагнетающей страх и отчаяние.
«Скорее бы уже…» — думает она и глубоко затягивается, прикрывая накрашенные ресницы закоченевшей ладонью. Кружится голова… Ничего страшного, это привычное состояние — намного лучше, чем пронизывающий холод. Головокружение слегка отвлекает.
Рядом с Олесей крутятся такие же девочки и мальчики, как и она. Все нервно курят в ожидании и переглядываются между собой в туманном омуте отсыревших улиц…