Мир будущего

— Прости, — сказал он. — Из-за меня ты снова начала волноваться.

— Нет! — воскликнула я. — Все нормально. Даже прекрасно. Это катарсис. Ты слышал про «очищение страстей»? Нельзя отправляться в путь, не сбросив лишнего груза.

Я продолжала говорить что-то еще: о том, что открытие целого мира — слишком сложно, и вряд ли мне хватит сил и способностей, но Тимериус перебил меня и протянул над столом руку.

— Рад познакомиться с тобой, Варисса. В этом и любом другом мире тоже.

Я замолкла и осторожна ответила на его рукопожатие. Я не очень хорошо знала обычаи Сопредельных миров, но, видимо, это было что-то вроде символического обряда принятия в ряды друзей.

— Вначале я относился к тебе предвзято. Не понимал, почему Никель взял странником именно тебя, думал, что задействованы личные мотивы. Теперь я думаю иначе: ты — та, кто сможет привести нас к новой вселенной.

Я не нашлась, что ответить.

Тимериус встал, собрал осколки и погрузил их в мусорный отсек, прибрал оставшиеся тарелки и столовые приборы.

— Пойдем, — сказал он. — Нам пора.

Багровый зал лучился от света: окна нараспашку, потолочные панели сдвинуты. Никель склонился над столом, заваленным техникой: там были большие приборы, средние и совсем крохотные. Надеюсь, он не думает взять все это с собой?

Он по-прежнему был в транс-форме, только избавился от куртки — она лежала рядом на стуле. На нем были штаны и светлая майка, обтягивающая крепкий торс.

— Доброе утро! — воскликнул Ник, не оборачиваясь. — Как наше разрешение на посещение Атлантиса, Тимериус? Ты получил его?

— Да. Все готово: разрешение, билеты, пошлина за багаж, бронь странника…

— Отлично. Тогда прыгаем сегодня ночью, когда в порту меньше всего народа.

— Но разрешение действует с третьего числа месяца Спокойного моря, — атлант озадаченно нахмурился, — это только через два дня. И билеты на другую дату.

— Они нам не понадобятся, — Никель сосредоточенно ковырялся в нутре одного из аппаратов. — Будут прикрытием. На всякий случай.

Тимериус кинул на меня короткий взгляд. "Чего я и боялся" — читалось в нем.

— Что взять с собой? — спросила я.

Ник обернулся, словно не ожидая увидеть меня здесь, и оглядел с ног до головы. Я не стала с утра пораньше наряжаться в транс-форму, оставшись в пижамных штанах и рубашке.

— Ничего. Главное — надень костюм. Все необходимое возьмем мы с Борком, — Ник хлопнул ладонью по одному из агрегатов. — Он скоро поедет отправлять багаж.

— У меня есть просьба.

— Да? — Ник изогнул одну бровь.

Я вздохнула полной грудью.

— Ты предлагал обновить данные в моем нейроносителе. Сделай это сейчас. А еще — передай мне историю водного мира. И всё остальное — этапы развития цивилизации, особенности менталитета, географию планеты. Я должна быть готова к встрече с Атлантисом.

Видимо, сегодня был день примирений и рукопожатий. Находясь в трезвом уме и твердой памяти, я сама предложила Никелю проникнуть в свой разум и протянула ему руку.

Никель долго смотрел на меня, будто я имела в виду что-то совсем другое. В его глазах промелькнуло одобрение.

— Конечно. Если наш атлант не откажется стать источником.

Тимериус деланно задумался, покачал головой и рассмеялся.

— Не уверен, что это пойдет на пользу общему делу. Моральный дух команды заметно упадет, если мы не сможем подтрунивать над неосведомленностью Вариссы.

— Ти-и-м! — возмутилась я.

— ТимЕр, — поправил он. — Никаких земных имен в мой адрес.

Он еще капельку поразмышлял и тоже протянул Никелю руку.

— Хорошо. Если она хочет стать гением, так тому и быть.

Ник медлил, словно сомневаясь. Снял перчатки и защитные очки, взлохматил волосы. Наконец протянул нам с Тимом руки.

— Одновременно.

Стало очень тихо, будто не только я, но и окружающий мир замер в ожидании. Мы готовились к прыжку в другое измерение, но не физическое, а ментальное: путешествие в мир истории Атлантиса. Стоя в кругу, набилианец, атлант и землянка переплели пальцы.

Я поспешно уставилась на наши ладони, пытаясь распознать момент, когда чтец применит дар, почувствовать или увидеть связывающую тела искру. И, конечно, ничего не почувствовала: лишь вздрогнула, когда мозг наполнился образами. Это было не чтение, а передача: перед глазами замелькали яркие и четкие картинки, сменяющие друг друга, как в калейдоскопе.

Над землей сверкали молнии, клубились тучи и шли дожди. На месте каменистых, изъеденных кратерами равнин образовывались моря, из безжизненных пустынь прорастали дремучие леса. На месте некогда крошечных деревень возвышались огромные города. Они устремлялись к небу, подпирая облака остроконечными шпилями, бурлили и видоизменялись.

Империи расцветали, а затем приходили в крах. Рассыпались в руины мегаполисы. Армии нападавших осаждали задыхающиеся цитадели, гигантские волны рушились на землю, сминая постройки. Колоссальных размеров дымный гриб распростерся в небе, на долгие годы затмив солнце.

Поток информации напоминал убыстренную видеосъемку; будто сам Творец снимал планеты на протяжении веков, а поток ускорил воспроизведение так, что тысячелетия уложились в секунды.

Вместе с образами во мне просыпался и рос восторг. Экзистенциальное счастье на грани мучения жгло, уничтожая и раздробляя индивидуальность под именем Вариссы Максимовой.

Внутренний огонь расплавил все временное и человеческое, что было во мне. Осталась лишь бесконечность, тысячелетний ток знаний, мудрости и свершений. Он наполнял меня, перетекал в Никеля и Тима и делал чем-то совершенным, вечным, завершенным.

Я держала за руки целые миры: одной — Набил, другой — Атлантис. Одиночества не существовало: ни для меня, ни для планеты Земля, затерянной посреди молчаливого космоса. На протяжении тысячелетий наши цивилизации развивались бок о бок, сплетаясь, словно пальцы соединенных в рукопожитии рук. И я была с ними единым целым. Осознание этого было упоительно, волшебно и немного жутко.

– #*&##! — простонал Тимериус, отстраняясь и потирая виски, — я вроде не просил передавать мне чьих-либо отпечатков! Зачем мне знать русский?!

— Ммм, — в тон ему промычал Ник и обессиленно опустился в кресло, — так вышло. Издержки производства.

Никель передал нам много, чудовищно много информации. Среди тысяч увиденных мной образов был расцвет Набила, катаклизм Атлантиса и ядерная война Суоми. Знания притягивали к земле: колени согнулись, и я осела на пол. Я чувствовала себя сосудом, наполненным до краев, и старалась ни о чем не думать — каждое умственное усилие извлекало на поверхность сознания множество гулких слов и мысле-образов, вызывая тошноту и головокружение.