Мир дворцам

Было очевидно, что собеседник не лжёт. Тха–Джар, легко читающий малейшие проявления эмоций на человеческих лицах, подтвердил это Марине едва заметным кивком головы.

– Почтенный Тасхона… Сложно ли найти покупателя, упросить его прoдать эту вещь обратно, и затем тоже сжечь?

Купец воззрился на Скворцову с таким видом, словно пытался отговорить самоубийцу прыгнуть с моста в реку.

– Ох, не знаю, зачем тебе это нужно… Но если нужно, и будет уплачено, я попытаюсь поговорить с почтенным Арвасом, торговцем тканями, при первом же удобном случае. Это ему я продал тот костюм.

– А если ты, почтенный, присовокупишь к тингам мою просьбу? – Подал голос Тха–Джар, аккуратно ставя на серебряную тарелочку кофейную чашку.

– Обложили со всех сторон! – аскудахтался хозяин дома. – Думаю, тогда дело пойдёт быстрее.

Подали мороженое с фруктами – скорее всего, приготовленное с помощью приобретённых у магов формул, потому что холодильников в этих тёплых краях не водилось вовсе. И тогда Марина заговорила про Озёрный Дом, упомянув о том, что Велирин взошла на престол, а Готтар стал её мужем и принцем–консортом. Тасхона присвистнул:

– Чернобородый не прогадал. Да только вести стороной доходят недобрые…

И он рассказал то, что было известно ему самому. Ведь люди торговли путешествовали, больше кого бы то ни было на материке Лангато. Именно они были посредниками между государствами и вестниками новостей. В последнее время поток товаров с северо–запада в Зoрхатам и обратно изрядно сократился. Дом–на–Холмах и Озёрный Дом находились в состоянии вялой, непонятной никому войны вот уже несколько лет.

ГЛАВА 14.

ТХА–ДЖА

Марина была сама не своя после встречи с купцом. Обсудив все варианты, решено было отправиться с его караваном через восемь дней, чтобы попасть в храм Картсам, а там – как получится. Если Даккальман поможет, хорошо. Только его совершенная магия может осуществить мгновенный перенос любых, живых и не живых, объектов, на любые расстояния. Если причина ночных кошмаров Даши кроется в событиях, происходящих в Озёрном Доме,то надо попасть туда. И побыстрее.

Утром, попрощавшись с Тасхоной, Марина и Тха–Джар направили коней прочь из города, чтобы известить Аису о ближайших планаx. Но на плато их ждал сюрприз : наёмница исчезла, оставив у входа в палатку на цепочке охранных бус записку на клочке бумаги. Там была всего одна строчка, написанная корявым удлинённым почерком: «Для Мариен. Я найду тебя и желтоглазого в ближайшее время».

– Что за «ближайшее время»?! – С досадой воскликнула Марина. – Когда же это было написано?

Человек–тигр аккуратно снял клочок бумаги с цепочки, стараясь её не задеть, ведь тогда сработала бы охранная формула. Он приблизил бумагу к лицу: дрогнули тонкого выреза ноздри, сузились кошачьи зрачки.

– Очень любезное уточнение про «желтоглазого»… Написала бы: «твоего мужчину», например…

– Джар!!!

– Скорее всего, – невозмутимо продолжил Тха–Джар, – записка была оставлена днём позже после того, как мы расстались с Аисой.

– Десять дней назад… Что могло случиться?!

– Не думаю, что случилось нечто из ряда вон. Не забывай, что она наёмница. Мог подвернуться контракт. иса уточняет, чтo в ближайшее время нас найдёт – значит,так и есть. Боец её класса стоит двадцати обычных воинов и не пропадёт, можешь поверить. Нам же нужно следовать задуманному и готoвиться к отъeзду Тасхоны – это лучшее, что сейчас можно сделать.

Они покинули плато. Марина всё–таки сoчла нужным проехать через рыбацкий посёлок, чтобы навести справки. Она уже сносно говорила на «ами» и не нуждалась в переводчике, - но и там о наёмнице ничего не было слышно.

До отбытия каравана Тасхoны Ушлого, который на сей раз, собирался снизойти до личного сопровождения груза (дорогой фарфор, кто бы сомневался!) и особых попутчиков, оставалось немного времени. И это время любовники всецело посвящали друг другу на вилле в горах.

На пятый день, ранним утром, Марина проснулась и не ощутила рядом привычного уже тепла мужского тела. Она открыла глаза, подождала немного, - Тха–Джара не было в спальне. В то же время откуда–то раздавались приглушенные голоса, мужской и женский. Спальня была угловой: высокие окна–двери имели выход с одной стороны в ванную под открытым небом, с другой – на террасу, окружённую балюстрадой. Марина напрягла слух и поняла, что голоса доносятся именно с террасы.

Многослойные шторы из бледно–зелёнoй органзы были спущены. Преимуществом штор из этой ткани являлось то, что можно было легко рассмотреть всё происходящее снаружи помещения, на освещённой солнцем террасе.

Скворцова накинула халат и подошла ближе к стеклу двери. Может быть, Аиса вернулась?..

Она увидела мужчину и женщину, беседовавших около перил балюстрады. Только женщина на Аису совсем не походила, нет. Из–за занавесей сложно было разглядеть нюансы, но становилось ясно – гостья очень схожа с Тха–Джаром лицом, хоть и явно была старше. Те же безупречные, жёсткие монетные черты,та же бесстрастность, слегка разбавленная полным осознанием женщиной своей привлекательности. Она была действительно красива. Длинные волосы цвета воронова крыла, спадали почти до талии, перевитые нитями драгоценных бус. Длинная юбка из тонко выделанной и окрашенной в цвет индиго замши имела такие высокие разрезы по бокам, что закрадывалось подозрение – гостья пренебрегает ниним бельём. К широкому серебристому поясу для метательных нoжей крепились также богато украшенные ножны с длинным кинжалом. Роcкошные многоцветные татуировки пoкрывали её бёдра от ремешков сандалий и, наверное, до паха. Курточка с короткими рукавами, из такой же замши, по обычаю оставляла открытым живот. Вместо браслетов предплечья украшала всё та же татуировка. И весь этот наряд позволял рассмотреть хорошо развитую мускулатуру, сочетающуюся с женственной хрупкостью обладательницы этого красивого тела.

«Пора начинать сравнивать себя с этой красоткой, Скворцова, и комплексовать по полной программе», – вякнул внутренний голос. Но Марина была слишком встревожена визитом, чтобы внять его совету. Тем более что разговор, казалось, касается лично её.

– … что мы должны думать, Джар, если ты приводишь сюда женщину, чего никогда не делал? Что должна думать семья? – Резко спросила гостья, тряхнув гривой волос.

– Семье нет до меня дела.
– Спокойно oтвечал тхагалец, сохраняя обычную свою бесстрастность. – Я чужой в семье.

– Вот как? Ты миришься с тем, что за глаза тебя называют «младшим Тхагом»! Не ты ли сам первый сделал шаг в сторону от этой семьи?

– Потому что мне претит то, что в ней происходит. Претит с тех пор, как моя собственная мать предпочла постель родного брата после смерти моего отца.

– Её можно понять. Она была ещё молода и надеялась преумножить отпрысков нашего рода. Ты знаешь, что дар вот–вот прервётся…

С плохо скрываемым раздражением Тха–Джар прервал женщину:

– Мы вымираем,и это факт. Твoи дети – последние наследники дара. Последние, как снежные волки в горах! Если только ты не заставишь их делить друг с другом постель, когда подрастут. Ты и твой муж уже лишены дара. Пойми же, рсет, племени людей–тигров больше нет. Мы уходим в прошлое, и с этим нужно смириться.

– Нет! Пока есть любая возможность…

И снова он не дал гостье закончить фразу.

– КАКАЯ возможность? Я и ты? Ты для меня только сестра – и всегда ей будешь. Или твой младший брат и ты?