Мир Гаора
Шрифт:
– Кровь она тоже, конечно, - задумчиво сказал Старший, - только... на доброй земле и злое семя хороший росток даст.
– Гридни это...?
– Воины. Добрые да умелые. Кметы это вот, взяли с поля и в бой поставили. Он бы и рад, а не то, не по нему это дело. Замах есть, а удара хорошего нет. А ты гридин, и по роду и по выучке.
– Добрый воин, - повторил он, пытаясь не так понять, как принять новое непривычное словосочетание.
– Хороший, значит, - объяснил Старший, - ну...
– Я понял. Спасибо, братан.
Старший кивнул.
– Без рода тяжело.
– Ты сказал, ты...
– он запнулся, не решаясь произнести вслух.
Старший кивнул.
– Это ты правильно, что сторожишься. А раз побратались мы, мой род всегда тебя примет. Потом посёлки тебе назову, где от моего рода есть. А сейчас пошли. Вона, темно уже.
Он и не заметил, как стало совсем темно, и зажглись прожекторы.
– Стой, - дёрнул он за рукав привставшего Старшего, усаживая его рядом с собой.
– Сейчас покажешься, пристрелят. Давай за мной и делай как я.
Пригибаясь, прячась в тени за ограждением, они сбежали вниз. Между входом на лестницу и световым кругом неширокая - на два шага полоса полутени. Оглядевшись и убедившись, что охранников поблизости нет, он сильным толчком выбросил Старшего в световой круг и, переждав, проскочил сам. Толпа уже собиралась у дверей на ужин, и они быстро замешались в общую массу. Их отсутствия будто и не заметил никто...
...Гаор вписал трейлер в поворот, немного уже осталось. Ещё один блокпост, а там по прямой до Аргата и полупериода не будет. Точно укладываются. Как раз доехать, выгрузиться и вечернее построение. А всё же он Гархема переигрывает. Хоть пять долей, да урвёт.
Больше он серую пелену к себе не подпускал, хотя, случалось, подкатывало к горлу, что вроде всё уже, но... ладно, обошлось и ладноть.
– Блокпост, парни.
– Ага.
– Слышим.
Снова привычные, отработанные до мелочей действия. Снова чужие недобрые руки шарят по телу. Гаор уже вполне спокойно и даже искренне не замечает их. Что бы с тобой ни делал враг, тебе это не в укор, и не в стыд. А эти в форме, с автоматами, с гладко выбритыми лицами - враги. Тебя убивают, а ты живёшь. Раз выжил, то и победил.
– Вали, волосатик!
– и пинок прикладом.
"А пошёл ты..." - привычно отвечает Гаор про себя, забираясь в кабину и убирая выездные карточки и маршрутный лист на место. Дурни форменные, думают его этим пронять. А может и не думают, просто как иначе и не знают.
И снова дорога. Глаза следят за знаками, встречными и попутными машинами, руки, как сами по себе, делают всё необходимое, отрегулированный, выверенный мотор гудит ровно и успокаивающе. И можно думать о своём, вспоминать... Огонь знает, сколько всего за этот год случилось. А ведь и верно, второй год его рабства кончается. Сейчас октябрь, Плешака увезли в прошлом ноябре, а самого его продали в позапрошлом, да два года. Первый день и первый год самые трудные, а умирать первые три раза тяжело, и первый бой пережить надо, а потом выживешь... ты смотри, сколько придумано и сказано об одном
и том же. Первое потому и помнится так, потому что первое. Было ведь и страшнее, и тяжелее, а свой первый бой он и сейчас по долям и мгновениям помнит, и бомбёжку первую, и - Гаор усмехнулся - и сортировку.Справа холодная, отсвечивающая серым водная гладь Аргатского водохранилища.
– Парни, помните?
За спиной довольно хохотнули.
– Пусть они нас помнят!
– А здорово мы им вмазали, скажи, нет?
– Здорово!
– Ввалили тебе тогда, Рыжий.
– Ну, так сам виноват. Повёл вас в атаку, а охранения не выставил, - засмеялся Гаор.
Весеннее - да, в марте было дело - приключение он вспоминал с удовольствием. Несмотря на полученные в результате двадцать пять "горячих", подбитую скулу, рассечённую губу и порванный комбез, за что он ещё и дополнительно огрёб "по мягкому". Но драка была - что надо! И они в ней победили! Вмазали сволочам-блатягам как следует...
...Возникла угроза прорыва дамбы и городская власть запросила помощи у крупных рабовладельцев. Разумеется, им так не сказали, а просто явился сам Сторрам перед подъёмом, поднял его и ещё пятнадцать грузчиков из дворовых бригад. Одеться без комбезов, взять куртки, шапки и на выход! Это здорово напоминало боевую тревогу, но не торги. Уже легче. Они оделись и выскочили во двор.
– Становись!
Парни растерялись, и Сторрам нетерпеливо и совсем по-строевому рявкнул:
– Рыжий! Построй обалдуев в две шеренги!
Несколькими пинками он распихал парней и встал на правом фланге, догадавшись, что предстоит какая-то работа и его делают старшим. Сторрам оглядел их неровный - по росту он расставить парней не успел, а выправки у парней никакой - строй, заметно поморщился и выдал абсолютно неожиданное распоряжение.
– Едете работать на дамбу. Рыжий, ты за старшего. Отвечаешь не задницей, а головой. Машина тоже на тебе.
А делать-то что они на дамбе будут? Но тут же сообразил, что, скорее всего, земляные работы. А чего ж без комбезов? И возвращение когда? Но тут же всё разъяснилось. Надзиратели тут же выдали всем выездные комбезы и... по два пакета армейского сухого пайка. Значит, возвращение вечером. А уже ему пачку выездных карточек и маршрутный лист до дамбы и обратно. Время обратного пути указано не было.
– Пошёл!
– гаркнул на них Сторрам.
И он бегом повел всю бригаду к гаражу, еле успев выдохнуть.
– Да, хозяин.
Пока он разогревал и выводил из гаража грузовик с поперечными скамейками - в таких его ещё в училище возили, а уж на фронте... несчитано, но откуда у Сторрама столько армейского добра и на все случаи жизни? Интересно, а оружие тоже где-то лежит? На каком-нибудь складе?
– парни успели съесть свой паёк. А ему предстояло жевать в дороге, что не слишком удобно, но вполне возможно. Надзиратель из ночной смены не вмешивался, стоял поодаль, поигрывая дубинкой, и он сам рассадил парней по своему разумению, кратко, но предельно понятно объяснив, за что держаться, чтоб не вылететь на повороте, и стал закрывать задний борт.