Мир Гаора

И вначале всё шло по-задуманному. Как всегда утренняя гонка и суматоха. Вместо гаража он помогал на складе Салаге с Глуздырём, бегал то в зал, то из зала, то на покупательскую стоянку, то ещё за чем-то... после обеда завоз товара, праздничная выдача и... и их время, начался праздник. Гаор, как и все пошумел и потолкался в коридоре, но тиская у самой двери в нижний тамбур удачно подвернувшуюся под руки Белену, чутко прислушивался к шагам и стукам. Да, и у тех гульба началась. Но надо дождаться ночи.

После ужина он поиграл с Вороном в шахматы, уроки в честь праздника отменили, обдул в шашки всех желающих, вышел в коридор и охотно повалял дурака с девчонками, вернулся в спальню, снова вышел в коридор, снова вернулся... Он мельтешил у всех на глазах, мотаясь взад-вперёд и незаметно одеваясь на выход. Броского, издали приметного комбеза, разумеется, надевать не стал: он, может, и дурак, но не настолько. Бельё, рубашка, штаны, ботинки, куртка, шапку свернём и сунем под куртку за пояс. Коридор пустеет, надо чтоб совсем опустел, а то один чей-то вопрос - и всё насмарку: уже заметно потишело, и могут услышать в надзирательской. Ага, все разбрелись по спальням, а в надзирательской... тоже поют. Вот под это пение и попробуем. Время уже к отбою, так что... Выждав момент, когда в коридоре никого не было, он плавно потянул на себя дверь из коридора в нижний тамбур, приоткрыл её, чуть-чуть, на толщину тела и выскользнул. Дверь надзирательской закрыта. Удачно. Теперь вторая дверь, на лестницу... не заперта... вверх... верхний холл пуст и полутёмен... входная дверь... с той стороны должен сидеть охранник... не слышно... дверь на себя, опять чуть-чуть, будто ветром... пусто... шапку на голову и теперь перебежками от тени к тени, луны нет, небо в тучах, заметил, ещё когда их отпустили и он бежал домой... рабская спальня ему дом? Но тут же забыл об этом, занятый сейчас одним: не попасть в полосу или пятно света. Где бегом, где прыжком, а где и перекатом как под обстрелом. С рабочего двора на пандусы, с них на подъезд, теперь фасадный двор. Чёрт, освещён как, мало прожекторов, ещё от главной эмблемы свет. Где охрана? Ага, вон двое, неужели так службу блюдут, что не умотаются выпить в честь Нового года? Ишь ходят вдоль фасада, не сидится им, шило в заднице, а если с другой стороны... нет, перебегать долго... смотрят на часы... есть! Отвернулись и из фляжки разливают... пора!

Гаор в несколько прыжков пересёк залитую светом полосу асфальта, перевалился через невысокий бортик вокруг ёлки и оказался в мёртвом, не просматривающемся ниоткуда пространстве. Это он знал точно, так как его с Махоткой дёргали помогать монтировать проводку к гирляндам, тогда он и задумал этот поход. Он пробрался среди проводов и коробок с реле и трансформаторами вплотную к ёлке и сел, плотно прижавшись спиной к мощному шершавому стволу. Еле ощутимо пахло хвоей и ещё чем-то горьковатым и приятным. Издалека, на грани слышимости доносился перезвон, предваряющий праздничный фейерверк. Пора. Он закинул голову и, глядя в непроглядную черноту изнанки мощных еловых лап, зашептал. Быстро и так тихо, что сам себя не слышал. Донёсся тихий здесь и торжественно гремящий над Аргатом звон праздничных колоколов главного Храма и остальных городских храмов, захлопали залпы фейерверка. Пьяно заорали охранники у входа. Один от полноты чувств пальнул в воздух. Не меньше полрожка выпустил. Хорошо бы весь, чтоб перезаряжать пришлось, а ещё лучше, чтоб у них запасных рожков не было.

А вот теперь самое сложное: отход и возвращение. Почему-то переход через фронт всегда легче возвращения. Сколько раз он так ходил. Туда - более-менее нормально, а обратно... начинается. То через минное поле переться надо, то свои же за кого-то примут и пулять начнут, то у кого-то от страху выдержка срывается и опять же стрельба когда не надо... ладно, воспоминания на потом, а сейчас...

Он подобрался к барьеру и осторожно выглянул. Охранники разливали по второй, а может и по третьей. Выпили, огляделись и наливают ещё... пора...

И опять броски, перебежки, перекаты... и паскудное ощущение, что его видят и просто выжидают момент, чтобы прижать. Ну и хрен с вами, и в глотку и в белы рученьки и ещё... задуманное сделано, загаданное сбудется, а там... а хоть под трибунал, а хоть и в "ящик", наклал он на всё и на всех вас, накось, выкуси меня.

Под эту злобно весёлую, но предусмотрительно беззвучную ругань он выкатился на свой двор и вот тут, притаившись в густой тени, чуть не выругался уже в голос: вдоль стены прохаживался, насвистывая, охранник. Вот сволочуга, вынесло его, не иначе, протрезвиться вышел. Гаор скорчился в тени, стараясь стать совсем незаметным. Надо выждать, когда охранник уйдёт на дальний конец и тогда... нет, одним броском не получится, успеет обернуться и увидит, а с дурака станется открыть огонь на поражение. Вот чёрт, непруха какая. И маятник у гада неровный, туда короче, а в эту сторону длиннее. И всё ближе подбирается. Или заметил? И в кошки-мышки поиграть решил? Ну, так... а чего это я здесь оказался?

А... а покурить вышел, отбоя-то не давали, ну и... ветошью прикинуться не получилось, так под дурака попробуем. Хорошо, сигареты при себе и зажигалка. Как скажи, предчувствовал. Курение в неположенном месте - двадцать пять "горячих", но это не "ящик", туда бы не хотелось. Если не заметили, что он на фасадный двор бегал, то, может, и обойдётся... Вот чёрт, прямо подбирается. Обойдётся? Нет, точно, играет. Ладно, играть так играть. На кону и "так" и "интерес" и что там ещё придумают, но своя шкура - это точно.

Гаор осторожно вытащил сигарету, зажигалку и, выждав, когда охранник будет на дальнем конце, чтоб не услышал щелчка зажигалки, закурил. Вдохнул и выдохнул горький обжигающий нёбо дым. Охранник повернулся и идёт к нему. Огонька он увидеть не может, ну так что придумает?

Охранник ничего придумывать не стал, а, остановившись в пяти шагах, гаркнул.

– Встать!

Привычная команда пружиной развернула тело Гаора в стойку.

– Сюда марш! Стой! Та-ак, вот это кто! Ты чего шляешься, образина?!

Гаор открыл рот для приготовленной фразы, что покурить вышел, но его ответа ждать не стали, а сразу залепили ему по морде так, что он, сигарета и шапка полетели в разные стороны. "На гауптвахте что ли служил сволочуга?
– успел подуматьГаор.- там бить умеют". Хреново, но если этим обойдётся...

Не обошлось. Охраннику было скучно.

– Встать! Смирно! Напра-во! Кру-гом! Бего-ом марш! Ложись!

"Котильон"? Хрен с ним, не впервой, переживём.

– На спину! Руки за голову, ноги раздвинь! Шире!

Это уже хуже. Точно, на "губе" охранником был, там такие штуки любят.

Охранник подошёл и наступил ботинком ему на горло, не придавливая, а придерживая, наклонился и расстегнул на нём куртку, обшарил карманы и достал пачку сигарет и зажигалку.

– Курить - здоровью вредить, понял, волосатик?

Тон был совсем свойский, и Гаор решил рискнуть.

– Зажигалку оставь.

– Ишь ты?
– удивился охранник.
– Да ты никак забыл, кто таков теперь есть. Мало тебя пороли. Ну...
– охранник, по-прежнему придерживая его шею ботинком, подбросил и поймал зажигалку, - ну да, ладно, Новый год сегодня. Раз ты так "горячих" не хочешь... Ладно, - охранник снова наклонился и вложил ему зажигалку обратно в нагрудный карман рубашки, а сигареты убрал к себе.
– Давай-ка вспомним время золотое, юность армейскую, как новобранцами были. Только с поправочками, - убрал ногу и отошёл.
– Встать!

Как были новобранцами, значит, гонять по-строевому, а поправочки какие? Это ему разъяснили следующей командой.

– Раздевайся!

Так, снова по "губешному", там тоже босиком и в одних подштанниках гоняли.

– Всё снимай, волосатик, сейчас тебе жарко станет.

Бегом, кругом, строевым, церемониальным, отжимания на кулаках, ползком, встать, лечь, приседания, снова бегом, лечь, встать...

– Эх, - вполне искренне пожалел охранник, - под полную выкладку тебя нельзя, не положено вам оружие, а то бы... Не согрелся ещё? Бего-ом!