Мир Гаора

Слова эти Гаор слышал уже не раз, но как-то всё было недосуг узнать смысл.

– Чего?
– спросил он.

– Щас покажу!
– и Мастак изобразил, что хватает Дубравку.

Та с визгом вывернулась и исчезла в женской спальне, а хохочущий Мастак сквозь смех объяснил Гаору, о чём тут речь и в чём соль. Гаор тоже рассмеялся.

– Обойдутся малолетки.

– Как знашь, Рыжий, день большой, работу на мальцов скинь, - подмигнул Мастак, - так со всеми и управишься.

Слышавшие их разговор дружно заржали.

Смех смехом, но раз ему аж троих в подручные дали, то отмыть всё надо действительно, как к генеральскому смотру, ну, положим, кухню, вещевую и другие кладовки им мыть не надо, там Маманя, Маанька и Матуня сами управятся, но и так работы хватит. Девок точно проверить придётся. Ишь устроились, думают, игрушки им тут, салазки с поцелуйчиками...

...Дневальство выдалось, как он и ждал, хлопотным и суматошным. Хорошо, хоть вёдер и тряпок было в достатке. Махотка трепыхаться и не думал, Векше и Губоне оказалось достаточно двух подзатыльников каждому, а вот когда Гаор пошёл проверять работу девчонок... Визгу было много. Маманя даже из кухни прибежала. И как раз в тот момент, когда Гаор, ухватив Вячку за растрепавшийся пучок, тыкал её носом в заметённую под тумбочку пыль. Дубравка и Аюшка пытались отбить подругу, но...

– А вот я и добавлю!
– сразу стала на сторону Гаора Маманя, - да виданное ли дело, чтоб мужику за девками пол перемывать?!

– Даа, - хныкала Вячка, - Кису ты небось...

– Кису не трожь!
– Гаор несильно, но достаточно больно крутанул Вячке ухо, - она б напортачила, ей бы я так же навтыкал. Перемывай давай! Душевую кто мыл? Ты?
– посмотрел он на Дубравку.

– Ща, - затараторила Дубравка, - ща, Рыженький, ща сделаю!

– Делай, - Гаор посмотрел на ржущих в дверях парней, и те вылетели обратно в недомытый коридор.

К обеду основную работу сделали, и Гаор отпустил всю свою команду одеваться. Чтобы зря не мочить одежду, сам он, а за ним и парни трудились в одних трусах, а девчонки в длинных, им до колен, мужских майках. В столовую в таком виде нельзя было безусловно. За обедом девчонки, может, и попытались бы пожаловаться на Рыжего, но их сразу осадили, что Рыжий прав, ведь если упущение какое найдут, то все "горячих" огребут. А коли ты слов не понимашь, то старший по бригаде в своём праве тебе руками всё разобъяснить. Но больше ржали.

– Рыжий, а этому где выучился?

– Полы мыть?
– уточнил Гаор, выскребая остатки каши из миски.

– Нет, ухи крутить.

– В училище, - усмехнулся Гаор и специально громко для девчонок добавил, - это я ещё их по-капральски не стал.

– По-каковски?

– Капрал это сержант-воспитатель, чуть что, упал-отжался и так до сотни, не считая всего остального, - не очень внятно объяснил Гаор, переворачивая кружку из-под киселя вверх дном

Но его поняли, и встали из-за стола, балагуря по поводу того, чего всё остальное Рыжий могёт девчонкам устроить.

В разгар послеобеденной работы явился Гархем. Все замерли, кто где стоял и что делал. Гархем, в упор никого не замечая, чему Гаор абсолютно не поверил, прошёлся по спальням, мимоходом провёл рукой по исподу некоторых коек, распахнул часть тумбочек, зашёл в женскую душевую и мужскую уборную и убрался, ничего не сказав и, главное, никого не ударив.

Гаор перевёл дыхание и посмотрел на оцепеневших парней и девчонок.

– Всё поняли или ещё объяснять?

– Ага-ага, - закивали девчонки.

– Рыжий, а ежели б нашёл?

– А ты мой так, чтоб не нашёл!
– тихо рявкнул Гаор, прислушиваясь к шуму в надзирательской.
– Давайте, чтоб к ужину управиться, а то ночь прихватить придётся.

Перед ужином пришла Мать и проверила их работу с таким тщанием, какого Гаор и в училище не часто встречал.

– Ну, ладноть, Рыжий, и впрямь могёшь, - кивнула Мать, - как это ты стрекотух так наладил?

Гаор вместо ответа подчёркнуто задумчиво оглядел свой кулак. Парни заржали, девчонки фыркнули, а Мать рассмеялась и взъерошила ему волосы на затылке.

За ужином Старший озабоченно сказал.

– Мужики, в спальне и там аккуратнее, парни выложились, а перемывать некогда будет.

Все понимающе закивали. Конечно, зазря что ли парни уродовались, да и если что, завтрашним дневальным отвесят, а ну как заявятся сразу после завтрака, когда не то что вымыть, протереть не успеют.

Ни уроков, ни шахмат, ни рукоделия, ну ничего седни нельзя, разве что покурить, и то аккуратно, да с девками поколобродить, а в вещевую Маанька никого не пускает, тоже у неё всё убрано, разложено, ну... ну ни хрена!

– Рыжий, и часто такое случалось?

– В училище? Бывало. Это ещё, - Гаор пыхнул дымом, - ничего, а вот когда плац зубной щёткой чистишь, это да.

– Чем-чем?

Выслушав объяснение про зубную щётку, посочувствовали.

– Удумают же!

– А зачем?

– А чтоб блестел, - усмехнулся Гаор.

– А на фронте?

– Там свои прибамбасы. Там выжить надо. А самое хреновое, - пустился в воспоминания Гаор, - было на "губе". Там ты пол моешь, а охранник рядом стоит и об твою спину сигарету гасит.

– Я тож так однажды залетел, - кивнул Клювач, - послали пол мыть в надзирательскую, ну и...

Посыпались воспоминания: кто каких сволочей встречал и ни за что огребал.

– Вот, браты, есть такие, им по хрену всё, по делу, не по делу, лишь бы побольнее тебя...

– Ага, вот я на заводе работал, так был один, насмерть мог умучить, его аж другие надзиратели боялись.

– А вот эту сволочугу возьми...

Сказавшего толкнули, показав глазами на Гаора, дескать, не заводи парня.

– И зачем таким это?

– Они от этого удовольствие получают, и называется это садизмом, - сказал Ворон.