Мир Гаора

– Рыжий, ты чего?
– с интересом спросил Лутошка, - смотришь на лампу и лыбишься?

– Ничего, так просто, - ответил Гаор, взмахом головы отбрасывая отросшие волосы и ненужные сейчас мысли.
– Решил? Давай, проверю.

Он взял тетрадь по арифметике и стал проверять задачи. С тетрадями повезло. Приехал старший бастард, и Лутошка похвастался ему, что теперь грамотный. А тот, само собой, всё отцу рассказал. И хозяин вечером пришёл на кухню, устроил Лутошке экзамен, а на следующий день разрешил Гарду отдать Лутошке свои старые учебники и сам дал тетрадок. И для письма, и для задач. Так что читает теперь Лутошка не военные сводки в старых газетах, а "Родную речь", и Гаору больше не надо линовать тетради и перед рейсом писать в них задания, только номера задач и упражнений из учебников.

– Оброс ты, - сказала Нянька, глядя, как он наклоняет голову, чтобы волосы не мешали читать.
– Завтра подкорочу тебя.

– Бороду не надоть, - сразу сказала Большуха, - она у него вон как в завиток, не мешает ничему и смотрится ладно.

– А заодно и Лутошку, чай, надоть, - кивнула Красава.
– Вона на шею уж ложатся.

– А чо, Старшая Мать, - улыбнулась Милуша, - тады и остальных мужиков заодно.

– Джадд опять не дастся, - засмеялась Басёна.

– Ему хозяин разрешил так ходить, - отмахнулась Нянька.
– Об нём и разговора нет. А так-то в сам-деле всех надоть.

На следующий день Нянька вооружилась ножницами и, к удивлению Гаора, очень ловко и ровно подкоротила всем мужчинам волосы. Чтоб спереди до бровей, а сзади на шею не ложились, а то под ошейник забиваться будут, натирать, а из-под ошейника потёртость плохо лечить. Лузге и Сивко, как самым лохматым, она даже шеи сзади подбрила, а спереди они уж сами.

– Борода у тебя и впрямь в аккурате, - сказала она Гаору, - а усы сам ровняй. Вон у Сизаря ножнички возьми.

У запасливого Сизаря нашлось даже зеркальце, и он показал Гаору, как подравнивать усы и бороду.

– Я, паря, быват, и волосы спереди сам делаю, - гордо рассказывал Сизарь.
– Это вот в страду недосуг было.

Много шума и суматохи было от хозяйских детей. То только девочки на "чёрный" двор бегали, но они, как объяснили Гаору, уже к порядкам приучены и потому не особо мешали. А вот младший бастард - Гирр - и впрямь оказался боек. С утра и до вечера он был везде, всюду лез, всем попадался под ноги, избегая, впрочем, сарайчика Джадда, которого боялся, а с недавних пор и гаража. Гаор был в рейсе, и о случившемся рассказал ему Лутошка. Как он мыл легковушку, а потом сел за руль, ну, просто посидеть, чем хошь клянусь, не трогал ничего, а она сама вдруг стронулась, а тут Гирр прямо под колесом, ну, и врубил по тормозам, так что её аж развернуло, а тут хозяин, ну, и ввалили пять "горячих", а Гирру хозяин сам отвесил и запретил без него в гараж даже заглядывать.

Выслушав Лутошку, Гаор кивнул.

– Пять "горячих" за такое, это ты ещё легко отделался.

Лутошка шмыгнул носом. Что от Рыжего сочувствия не дождёшься, он ещё когда понял. А за такое может и от себя добавить.

И угадал.

– Надо бы и ещё ввалить, - задумчиво сказал Гаор, - я ж тебе велел без меня за руль не садиться.

Лутошка снова шмыгнул носом, всем видом изображая раскаяние и готовность будущего беспрекословного послушания. Но Гаор сам умел такое ещё в училище и потому не поверил.

– А вторые пять за что получил?
– насмешливо спросил он.

– А ты откуль знашь?
– искренне вылупил на него глаза Лутошка.

– А рубцов десять, - засмеялся Гаор.

Из-за жары работали они без рубашек, и он сразу обратил внимание на аккуратные поперечные полосы на спине Лутошки.

Лутошка снова шмыгнул носом и стал рассказывать. Что у Гарда журнал есть, а в нём одни картинки, букв мало, а картинки... одни голые бабы и мужики, и все голозадые и такое вытворяют... и они с Гардом смотрели этот журнал, а хозяин увидел... ну и... Лутошка замолчал, потому что Рыжий ржал уже в полный голос, аж на ногах от смеха не стоял.

– Так, - наконец отсмеялся Гаор, - тебе пять "горячих" понятно, а Гарду что?

– Не знаю, - вздохнул Лутошка.
– Но журнал хозяин себе забрал. А мне ещё и Старшая Мать ввалила, и матка... а мужики все ржут навроде тебя.

– А что, плакать, что ли?
– Гаор вытер выступившие на глазах слёзы и с интересом посмотрел на Лутошку.
– Ну и как? Понравилось тебе?

Лутошка неуверенно пожал плечами, и Гаор снова захохотал. У Лутошки прямо вертелись на языке вопросы: в сам-деле голозадые так трахаются или эти картинки навроде сказок, как в книге про море - воду без берегов или про огнедышащие горы-вулканы, и кого, как не Рыжего, спрашивать об этом, раз он до клейма среди голозадых жил и всё про них знать должон, но он во как ржёт, значит, и отвечать всерьёз не станет.

– А как он вас застукал?
– с интересом спросил Гаор.
– Где вы это смотрели?

Лутошка вздохнул.

– Меня на огород послали, моркву полоть, а Гард пришёл и грит, успеешь, посмотри, что есть. Ну, мы за смородиной, она рядом там, и сели. А там у одного мужика такое... ну, я говорю, что такого огроменного и не быват, ну, и заспорили, и...- Лутошка горестно вздохнул, - нас и услышали.

– И всё?- вздрагивающим от сдерживаемого смеха голосом спросил Гаор.
– Вы ж, небось, заголились и сравнивать стали.

– А ты откуль знашь?
– изумился Лутошка.

Но ответа не получил, потому что новый приступ хохота повалил Гаора на пол и говорить он не мог. Лутошке стало так обидно, что у него даже слёзы на глазах выступили. Наконец, Гаор отсмеялся и перешел к объяснениям. Чтоб порка мальцу впрок пошла.

– Знаешь, за что тебя пороли? Не за порнушник, а за то, что попался на этом. Понял? Попадаться нельзя, запомни.

Лутошка озадаченно кивнул.

– А не за то, что работу бросил?

– За это само собой, опять же раз попался, то и отвечай. И спрятались бестолково, и горланили небось, и по сторонам не смотрели. Так?

Лутошка кивнул.

– Ладно, - смилостивился Гаор, - добавлять я тебе не буду, хотя за глупость тебе положено раза, понял?

Лутошка снова кивнул, уже обрадовано. Что Рыжий не посчитал его проступок таким уж страшным, как он решил со слов матки и Старшей Матери, было неожиданностью, но приятной. И он решил рискнуть.

– Рыжий, а ты пробную мне когда дашь?

– Это у хозяина надо спрашивать, - ответил Гаор, - как он разрешит.

– Так он же теперь...
– потрясённо выдохнул Лутошка.

– Наверное, - согласился Гаор, - раз он злится на тебя, то не даст. Но ты тут сам виноват, сам себя наказал.

Потрясённый раскрывшейся перед ним бездной отчаяния, Лутошка по-детски заревел, размазывая кулаками по лицу слёзы и грязь. И Гаор счёл свой педагогический долг выполненным, зная по собственному опыту, что пронять до печёнки, чтоб на всю жизнь осталось, можно только так, а не просто побоями, даже поркой. Гаор дал ему выреветься и послал умываться, а оставшись один, работая, снова и снова представлял себе, как оно всё тогда было, и начинал смеяться.